Юрий Шушкевич - Вексель судьбы. Книга вторая

Пока я дожидался в переполненной приёмной, мне удалось невольно подслушать несколько разговоров: немцы на местном фронте явно нас теснят, из города началась эвакуация архивов и музейных экспонатов. Но дело осложняется тем, что немцы разбомбили железнодорожные пути, и теперь на станции - сущий ад и кавардак. Ожидается также эвакуация тюрьмы.

Последнее известие заставило меня занервничать, поскольку в таком случае все мои планы безнадёжно срываются - ведь без второй беседы с Раковским я вряд ли буду интересен что нашим, что немцам. Если Раковского отправят из Орла, то мне необходимо следовать за ним, однако кто в таком случае будет в курсе о моём секретном задании и сможет обеспечить к Раковскому доступ? Если знать наверняка, что его отвезут в Москву, то мне можно бы и вернуться, а так, в условиях неизвестности, приходиться сидеть в прифронтовом Орле и ждать развязки.

Дождаться бы! С утра ещё твердили, что предстоящей ночью на город будет капитальный налёт. Есть вероятность сгинуть под бомбами, так ничего и не сотворив…

Петров не обманул - у меня снова великолепный обед: зелёные щи и добрый мясной голубец, вместо чая - компот из сухофруктов. Все офицеры в столовой обслуживаются по специальным талонам - я попросил снабдить меня такими же, чтобы не дёргать лейтенанта ежедневно своими голодными проблемами. Увы, мне пользоваться талонами не положено, и кормить меня будут только в сопровождении Петрова. Кстати - узнал, что Петров не просто лейтенант, а старший лейтенант госбезопасности, что соответствует в обычных войсках званию майора.

Петров терпит мою назойливость и безропотно выполняет мои просьбы, за что я ему очень благодарен. Должно быть, он очень неплохой человек, причём не солдафон, а интеллигент. Даже тот минимум общения, которое я с ним имею, выдаёт в Петрове внутреннюю культуру и начитанность.

Кстати, о начитанности. Я решил спасти замечательную книжку Н.Островского от поругания и купить её. Немцы не страшны, ведь я всегда смогу им объяснить, что эта повесть посвящена русскому сверхчеловеку, к чему германский ум должен отнестись с пониманием. Увы, у меня ничего не вышло - магазин закрыт. Причём если судить по пустым полкам, откуда вывезли книги вождей,- закрыт уже навсегда.

Похоже, мои праздные прогулки по городу начинают привлекать внимание не только местных жителей, но и милиции. Сегодня пришлось показывать командировочное удостоверение милиционеру. Он отнёсся с пониманием и поинтересовался, не нужна ли какая помощь. Я ответил, что в ожидании постоянно откладываемого “рабочего мероприятия” мне приходится маяться от безделья, на что он неожиданно предложил попробовать посетить бильярдную и даже рассказал, как туда пройти.

Удивительное дело - бильярдная была открыта, работала и в ней даже имелось несколько игроков. За восемь рублей я почти два часа гонял шары то в одиночку, то на пару с неопределённого возраста гражданином, похожим то ли на учителя, то ли на счетовода. Погонял бы долее - но с непривычки подвернул на левой руке палец, пообещал прийти завтра и отправился в гостиницу.

Возле Мариинского моста установили зенитную батарею - видимо, слухи о предстоящем налёте отнюдь не беспочвенны.

19/IX-1941

В четверг (18/IX) ничего не изменилось - был на Тургенева (снова “Зайдите завтра!”), обедал в тюрьме и до темноты гулял. В гостинице было не до дневника, поскольку, как и в прошлую ночь, ждали бомбардировки. Но всё обошлось, взрывы гремели где-то очень далеко.

А с шести утра, когда удалось немного задремать, внизу заревели моторы и загрохотали гусеницы - в сторону фронта проходило бронетанковое пополнение.

Сегодня всё повторяется: очередной отказ, полученный от Фирсанова, очередной обед, полученный от Петрова, три с половиной часа в бильярде - и пятнадцать рублей долой! Седовласый дед, заведующий этим заведением, зачем-то прицепил к пиджаку крест Святого Георгия - оказывается, он воевал в Первую мировую. Не знаю, что этим он хотел сказать - наши не оценят, а немцы, боюсь, могут и неправильно понять…

Вечером твёрдо решил, что если и завтра ничего не произойдёт, то буду добиваться от Фирсанова звонка или телеграммы в Москву - ведь больше сидеть без дела мне категорически нельзя! Вариант с уходом к немцам, безусловно экзотический и абсолютно невозможный, мог родиться только в помутившейся голове, поэтому мне во что бы то ни стало необходимо возвращаться в столицу! Если бы со станции ходили поезда и в кассах продавались билеты - я бы уже катил домой хоть в купе, хоть на чемоданной полке или в угольном тендере. Однако самостоятельно уехать из Орла совершенно невозможно, это мне подтвердили в один голос и в гостинице, и в бильярдной.

20/IX-1941

День начался с того, что я до двух дня просидел перед пустым кабинетом Фирсанова - его не было, и никто не знал, когда он придёт и придёт ли вообще. Чтобы не потерять обед, я отправился к своему другу Петрову - и по дороге туда, едва свернув на Казарменную, буквально остолбенел, вдруг увидев проносящийся мимо меня мой “Паккард”!

На этот раз, правда, “Паккард” был не ослепительно-блестящим, как семь дней назад, а весь покрытый толстым слоем дорожной грязи. В грязи были даже боковые стёкла, однако сквозь одно из них я разглядел знакомый профиль Раковского. Я мог наблюдать его менее секунды, однако абсолютно убеждён, что пассажиром, зажатым на заднем кресле между двумя сопровождающими офицерами, был именно он.

К этому времени я знал город достаточно хорошо, чтобы понять, что “Паккард” с Раковским направляется в сторону шоссе, ведущего на Москву. Да и допустить, что особо важного заключённого чекисты повезут в противоположном направлении, к немцам, было полнейшим бредом, а других путей отсюда не имелось.

Петрова на месте не оказалось. Однако он оставил для меня записку, с помощью которой я получил свой обед, который вновь оказался выше всяких похвал. После обеда я ещё раз попытался дождаться или разыскать Петрова, однако потерпел очередную неудачу. Пришлось покидать тюрьму в неведении и с болезненным чувством ревности, что мои планы теперь, возможно, реализует кто-то другой. В то же время меня отчасти успокаивала мысль о том, что и меня должны отправить в Москву в ближайшие дни, и тогда там, в спокойной обстановке, я смогу изложить сведущим людям свои доводы и приступить к розыскам в дядюшкиных сундуках.

В бильярдной субботним вечером собралось необычно много народу, трёх столов не хватало и приходилось играть по очереди. Среди игроков присутствовала троица неплохо одетых, отчасти даже по столичной моде, молодых людей, которые имели совершенно здоровый вид. Было непонятно, что они здесь делают во время всеобщей мобилизации. Внимательно разглядывая эту публику и понемногу с ней общаясь, я пришёл к выводу, что эти люди вполне осознанно дожидаются прихода немцев. Сразу же родилась мысль: если каждый из них, желая получить от немцев кусок пожирней, начнёт себе расхваливать, то насколько немцы обратят внимание именно на меня, да и обратят ли вообще? Ведь со стороны мой рассказ, какими словами его ни излагай, будет напоминать шизофренический бред…