Георгий Реймерс - Неземной талисман (Сборник)

Галина делает вид, что не замечает страданий моего приятеля. Принимая его помощь, она, как и в первый день знакомства, называет Витю по имени и отчеству и не дает ему никаких поводов для сближения. Он же готов для нее на любой подвиг и даже начал серьезно интересоваться биологией кузнечиков, козявок и прочей твари.

Возле озера Сасык-Куль, бродя по камышам в поисках куда-то запропастившейся саранчи, Витя заблудился и ходил, как заяц по кругу, до тех пор, пока не «дошел» окончательно. Мы нашли его около кабаньей лежки. Голодный, измученный, наполовину съеденный комарами, он совершенно обессилел и желал только тихо умереть.

В плавнях реки Ак-Су он ухитрился провалиться в трясину. На счастье мы были поблизости и, услышав отчаянные вопли, прибежали вовремя. После этого, серьезно опасаясь за жизнь своего приятеля, я стал поторапливаться с возвращением.

На исходе шестого дня мы подлетали к устью Каратала — последнему месту, которое Галине нужно было еще осмотреть. Я вел самолет вдоль южного берега озера Балхаш. Солнце, опускаясь к серым бесплодным холмам Бед-Пак-Далы, золотило голубые балхашские воды. На озере кое-где виднелись маленькие, как игрушки, рыболовецкие шаланды. Слева, насколько хватал глаз, раскинулись бугристые, заросшие саксаулом пески.

Но вот и устье. Мы с интересом разглядывали извилины рукавов Каратала, где над водой парили пеликаны, а у камышей, как белые комочки ваты, плавали лебеди. Вдруг над зарослями потянулся белый шлейф. Расплываясь и оседая в камыши, он оборвался у берега, и только тогда над водой стал виден маленький зеленый самолет. Приподнявшись повыше, он развернулся на обратный курс и снова прижался к камышам, оставляя позади себя ядовитую полосу.

— Саранчу травит! — показал я Галине. Девушка кивнула головой и сделала в блокноте пометку.

Площадка, с которой работал самолет, оказалась на берегу Каратала рядом с полевой базой противосаранчовой экспедиции. Около двух домиков стоял грузовичок-вездеход. Шофер собирался выезжать обратно и Галина передала письмо, в котором сообщала начальнику экспедиции, что завтра прилетим.

Пилот с техником, молодые загорелые парни, жили в палатке, установленной под карагачом. Товарищи по профессии встретили нас, как говорится, с хлебом и солью. Они предложили нам жирную сазанью уху и караваи свежеиспеченного хлеба. От такого угощения отказаться было невозможно.

Наскоро перекусив, Галина отправилась проверять смертность саранчи на обрабатываемом самолетом участке. Витя, конечно, увязался за ней, а на мою долю выпало организовать ночлег. Сторож базы Ахметжан Нурмагамбетов принес палатку и помог установить ее на лужайке, около дома. Закончив дела, я прилег на траву отдохнуть.

Смеркалось. Бесшумно, как тень, промелькнула сова и скрылась за ближним барханом. Причудливые стволы саксаула чернели на алом фоне зари. В низине, поросшей гривкой камыша, глухо стонала выпь.

— Айда рыбу ловить! — пригласил меня Нурмагамбетов.

— Поздно уже, не успеем.

— Зачем не успеем? Сазан ловим и айда спать!

Меня заинтересовала такая самоуверенность сторожа.

— Хорошо, пойдем. А где же удочки?

— Какой удошки? На палка с ниткой сазан скоро не добудешь, — рассмеялся казах.

— А чем же ловить?

— Сашком будем ловить.

— Ну это, брат, дудки! Еще никто сазанов одним сачком не ловил.

— Затем дудки? — не понял меня Нурмагамбетов. — Не надо дудки, сашком ловим. Айда!

Хотя я и не надеялся на успех такой ловли, но все же для интереса пошел за сторожем.

Скоро мы пришли к неширокой протоке, перегороженной плотной изгородью из ивняка и камыша. В середине изгороди был сделан узкий спиральный проход, выводящий в круглый садок.

Нурмагамбетов вынул из-под куста палку с насаженным матерчатым сачком, сбросил штаны и полез в воду. Около изгороди рыболов опустил свою снасть в садок, подчеркнул и вытянул. В сачке трепыхалась большая рыба. Казах ухватил ее под жабры и швырнул на берег. Я подбежал, чтобы отрезать ей путь к воде. В это время второй, еще более крупный сазан шлепнулся рядом.

— Вот это здорово! — подивился я. — Здесь как в магазине. Пришел, выбрал какую тебе надо рыбу и уходи!

— Магазин плохо, плати деньги — бери дохлый рыба. Каратал хорошо, ничего не плати — бери живой рыба, — пояснил сторож, выходя на берег.

Пока он надевал штаны и обувался, я рассмотрел по лучше простое, но остроумное сооружение. Крупная рыба, заходя в узкий проход, не могла повернуться обратно и поневоле шла в садок. Выловить ее оттуда уже не составляло никакого труда.

— Рыба там пропадает, — сказал я, указывая на садок.

Казах отрицательно покачал головой.

— Зачем пропадает? Мы берем мало — мало кушать, потом открываем дырка пусть гуляет, — показал он на дверцу в изгороди.

Когда мы вернулись, уже совсем стемнело. Витя с Галиной приехали усталые и ужинать не стали. Девушка ушла ночевать в дом, а мы забрались в палатку.

После утомительного дня хотелось спокойно уснуть, но Витя без конца ворочался и вздыхал. Я не выдержал и спросил приятеля, с каких пор он начал страдать бессонницей? Витя сел и взял меня за руку.

— Георгий Константинович! Посоветуй, что мне делать?

Я сладко зевнул и ответил:

— Спать.

— Я серьезно спрашиваю, а у тебя все смешки, — обиделся мой приятель.

— Если я когда-нибудь полюблю девушку, то не буду ходить вокруг нее с постной физиономией, не стану вздыхать и закатывать глаза, а предложу ей «руку и сердце». Вот тогда у меня не возникнет дурацкий вопрос: что я должен делать?

Витя снова тяжело вздохнул.

— Я и сам думал об этом, но все никак не осмелюсь. Вдруг она не согласится пойти за меня замуж! Галя хорошая девушка, красавица! А я что? — с горечью воскликнул несчастный влюбленный.

— Ну вот, началась самокритика! Она, видите ли, красавица, а он Квазимодо. Успокойся. Галина обыкновенная смазливая девчонка и не больше. А то, что твой нос далек от совершенства, не беда. Парня украшает мужественность и решительность, которой тебе как раз и не хватает.

— Ты прав. Завтра же, как только прилетим, объяснюсь Галине, — твердо заявил Витя.

— С чем тебя и поздравляю. А теперь — спать, — закончил я разговор, поворачиваясь на бок.

Мне уже начало что-то сниться, но тут снова послышался Витин шепот:

— Георгий Константинович! А что если она все-таки откажет?

— Тогда совершай самоубийство любым способом, какой тебе по вкусу, если не можешь без нее жить, — рассердился я.

После такой отповеди Витя замолчал до утра.

На другой день впереди заблестели знакомые прямоугольники рисовых полей. Самолет подходил к станции. Делая над аэродромом традиционный круг, мы увидели около домика знакомый «пикап» и встречающих. Письмо, отправленное с шофером, поспело вовремя.