Станислав Гагарин - Разум океана. Возвращение в Итаку

— А у тебя они есть, эти доказательства?

— Пока нет…

— Так чего же ты тогда лезешь не в свое дело, подменяешь органы следствия? У тебя разве дел своих мало? Опять у нас с планом нелады, ремонт траулеров затянули… Вот чем надо тебе заниматься как партийному секретарю. А ты затеял неизвестно что. Должны тебе сказать, Юрий Федорович, что надо понимать и важность текущего момента. А какого характера в настоящее время этот момент? Весь город еще находится под впечатлением гибели «Кальмара» и его экипажа. После суда, когда все убедились, что виновник наказан, страсти стали стихать. А ты опять хочешь людей взбудоражить. Безответственно поступаешь, товарищ Мирончук, безответственно…

— Простите меня, но я не могу с этим согласиться, — сказал Юрий Федорович. — Что ж, выходит, что из-за «момента» невиновный человек должен сидеть в тюрьме? Мне кажется, что люди нас скорее поймут, если мы сможем доказать истинную причину гибели траулера.

— А откуда тебе известно, что Волков невиновный? И разве мало тебе материалов следствия и суда? И вообще, смотри, Мирончук…

Поддержали Юрия Федоровича в горкоме партии и в прокуратуре области. Прокурор Птахин согласился с Мирончуком, с его идеей попытаться добыть новые доказательства.

— Если мы будем располагать официальными свидетельскими показаниями жителей Фарлендских островов, то можем поставить вопрос о пересмотре приговора по вновь открывшимся обстоятельствам, — сказал он. — Все дело в том, как добыть эти показания. Ведь катастрофа произошла у чужих берегов. Можно, конечно, как мы это уже делали в процессе следствия, запросить через Министерство иностранных дел администрацию Фарлендских островов. Это официальный путь, другого для нас, для прокуратуры, нет. Но на новый запрос придет тот же ответ, ответ, опровергающий версию со взрывом мины…

— И какой же вы видите выход? — спросил Мирончук.

— Надо добывать доказательства иным путем. Давайте попробуем связаться с работниками нашего посольства, корреспондентами и попросим их помочь делу неофициальным порядком. Но, конечно, показания должны быть заверены где-то на месте, скажем, в муниципалитете одного из островов. Только в этом случае документы приобретут юридическую силу. Как видите, нелегкое это дело…

Товарищи, поддерживающие Мирончука, посоветовали ему самому отправиться за границу и на месте объяснить суть дела. Для этого можно было бы использовать заход одного из наших судов на Фарлендские острова.

И снова возникли трудности: кое-кто опять засомневался в целесообразности хлопот Юрия Федоровича.

Тогда он пошел вместе с прокурором к секретарю обкома партии, и вдвоем они убедили секретаря, что за границу Мирончуку ехать необходимо.

— Ты смотри только там, Юрий Федорович, — сказал секретарь. — Не превращайся в детектива. Расскажи товарищам суть дела и возвращайся домой. А уж они лучше тебя знают, как в этом деле разобраться. Будь осторожен.

— И потом, — продолжал секретарь обкома, — не забывай, что история с Волковым — не твое частное дело. Нас всех это ой как касается. Конечно, это хорошо, что наши товарищи за границей узнают все подробности от тебя лично, но вот копию его подробного объяснения всех обстоятельств случившегося с ним в Бриссене я уже передал куда нужно. Там тоже займутся судьбой твоего «крестника». Общее это дело, Мирончук, наше дело, дорогой товарищ…

Так боролись за меня Мирончук и те люди, которые верили ему, а, значит, верили и мне…

Я тем временем работал не жалея сил, и работа приносила мне облегчение. Я работал и думал о том месте, которое занимал в жизни сейчас и займу потом, когда выйду за ворота зоны.

Меня ожидали два события. Мне разрешили трехдневное свидание с женой. Я тотчас же отправил ей письмо и с нетерпением принялся ждать ее приезда…

И второе событие: выходил на свободу Иван Широков, донской казак, бывший агроном, собиравшийся снова вернуться к земле и выращивать на ней хлеб. С ним, с Иваном Широковым, человеком большой доброты и души, меня связывала искренняя дружба. Иван часто принимался рассказывать о жене и дочери, ожидающих его возвращения, о своей станице, о том, чем займется в первые дни, но иногда вдруг замолкал, смотрел на меня виноватыми глазами, клал тяжелые руки мне на плечи и смущенно заглядывал в лицо:

— Прости, Капитан, разбрехался я… А ты не горюй, и твоя очередь наступит, не верю я, что долго здесь пробудешь, и к тебе повернется новая судьба.

Перед самым освобождением во время обеда, когда мы приканчивали кашу, Широков облизал ложку, сунул ее в карман куртки и потянул к себе алюминиевую кружку с жидким компотом.

— Бурда, — сказал он, — сейчас бы нашего узвару, Капитан. Знаешь, какой компот у меня Верка варит… Узвар, по-нашему… Утром принесет из погреба крынку, обхватишь крынку за бока руками и дуешь…

Мечта… А то пиво. Тоже недурственное дело в выходной день женку в магазин с бидончиком пошлешь, чтоб пива принесла, а сам соседа покличешь и с ним подашься на речку раков ловить. Нарежешь веток на берегу, свяжешь их в веник и засунешь под каждую корягу. Сиди себе и покуривай в холодке. Покурил, с соседом покалякал за жизнь — и в реку, к веникам своим. А там уже раков полно. Позацепились клешнями и не отпускают. Так и лезут на верную свою погибель. Известное дело, в кипяток их, а потом — к пиву… Ты раков любишь, Капитан?

— Пробовать доводилось. Ловить вот не пришлось. Я лангустов ловил, омаров. В них мяса много. А раки… Мелковаты уж больно.

— А где эти омары водятся, Капитан?

— В океане. Обычно там, где вода потеплее. Они совсем как раки, особенно лангусты похожи, да только покрупнее раков раз в десять-пятнадцать…

— Ну?…

— Вот тебе и «ну». Было у меня заветное местечко у юго-восточного берега Исландии. Стоит там островок Ленасдакур. Плюгавенький островок, одна скала из воды торчит. Однако координаты хоть сейчас вспомню. Вот, изволь: шестьдесят четыре градуса тридцать шесть минут северной широты и тринадцать градусов тридцать одна минута западной долготы. На дне моря у острова бьют горячие источники, вода там теплая. И у Ленасдакура поселилась колония лангустов. Некоторые капитаны знают о ней и по дороге на Ньюфаундленд или Лабрадор заворачивают к острову, чтоб сделать пару-тройку тралений. Наберут центнеров двадцать лангустов — и в холодильник. И тогда на весь рейс хватает свежемороженых раков…

— Это вроде как свой огород у тебя в океане?

— Ну да. Ты координаты не запомнил? Тогда могу быть спокойным за своих лангустов: в огород ко мне не заберешься…

— Что ты, Капитан, я и моря-то ни разу не видал.

— Выйдешь послезавтра и катай в Одессу.

— А что, и поеду. За два-то года можно себе позволить…