Александр Колпаков - Пришелец

— Может быть, корабль захватил этот "экспонат" с Венеры? гадал Балаев. — Или, совершая заданный хозяевами облет ряда звездных систем, подобрал "ящера" в качестве вещественного доказательства на какой-нибудь планете Альфы Эридана или Шестьдесят первой звезде Лебедя?..

…По мере того как Назаров с опаской вращал диски, возникали все новые картины. Открылся проход в обширный зал, который по обилию находившихся в нем различных приборов и автоматов напоминал заводской цех. На миг фосфоресцирующие стены вспыхнули желтоватым сиянием, по ним поплыли изумительные, необычайные по подбору красок картины незнакомой жизни. Потом загорелся грушевидный экран над "улиткой", и космонавты… оцепенели: с экрана на них смотрело неведомое разумное существо. Темнокожее, с иссиня-черными волосами, оно обладало почти человеческим лицом. Это было мгновенное видение, оно давно уже погасло, а Ли Фу-чен с Балаевым все еще смотрели на экран. Назаров как ни в чем не бывало помечал значки и кибернетические символы на ленте программы. Автоматический карандаш, вделанный в "пальцы" его скафандра, тоненько поскрипывал.

— Нет, ты… видел? — с трудом произнес Балаев. — Человек на экране! Как вы думаете?..

Космонавты вздрогнули. В "улитке" что-то зашипело, зазвенело. Они услышали резкий нечеловеческий "голос".

— Аро-убр! — проговорила "улитка". — Перианр гра-умр!

— Что она сказала? — машинально переспросил Балаев.

— Она сказала: "Привет, ребята! — съязвил Ли Фу-чен. Заходите на чашку чая".

Балаев нетерпеливо махнул рукой, как бы говоря: "Сейчас не до шуток…"

— Уади би-родр! — настойчиво продолжала "улитка". Уо-рабр.

Назаров покачал головой:

— Такую тарабарщину нам не осилить… — проговорил он. Ясно лишь, что робот сообщает какие-то сведения. Лучше "он" познакомил бы нас со своей азбукой.

Но "улитка" замолчала и больше не отзывалась. Назаров продолжал терпеливо вводить в автомат ленту. Снова засветился грушевидный экран, и опять появился тот же "человек". Прошла минута, другая, третья… "Человек" не исчезал, как в прошлый раз. Только теперь космонавты рассмотрели, что "он" был какой-то безжизненный.

— Это же просто цветное изображение, развернутое проектором с магнитной ленты, — сказал Семен. — Видимо "его" сейчас оживят.

Внутри "улитки" что-то тоненько запищало, и… "человек" задвигался, заговорил певучим голосом.

Точно завороженные космонавты смотрели на "человека". Он отошел к краю экрана, и вдруг по экрану завихрилась звездная пыль, потом четко выплыла карта звездного неба. Астронавты узнали созвездие Кита. Возникло желто-оранжевое солнце, а вокруг него четыре планеты.

— Это же Тау Кита! — воскликнул Балаев в сильном волнении. — Вот откуда прилетели роботы.

Крупным планом появилось изображение планеты; оно стремительно увеличилось, и вдруг космонавты увидели величественный город. Ансамбли легких серебристых зданий, казалось, парили в воздухе; их соединяли ажурные мосты, виадуки, арки. Шелестели голубоватой листвой причудливые деревья; в необычайном свете чужого солнца, сияющего на фиолетовом небе, ярко рдели куртины; по проспектам, площадям и паркам города лился шумный "людской" поток.

…"Человек" стал "рассказывать" историю "Летучего Голландца". Космонавты увидели гигантское поле, застроенное непонятными сооружениями, эстакадами, уставленное аппаратами, отдаленно напоминаяющими земные ракеты; непрерывной чередой аппараты взлетали вверх и, выйдя на орбиту, пристраивались друг к другу; из них выгружали детали, конструкции, материалы. Космонавты поняли: это шла подготовка к постройке "Летучего Голландца". Они видели, как монтировались роботы, как составлялись и закладывались программы Электронному Мозгу корабля. "Человек" показал космонавтам, что Мозг находится в центральной части звездолета: это был большой полупрозрачный купол зеленоватого цвета.

— Творцы этого корабля предвидели, что в другой планетной системе могут понадобиться их объяснения, — вымолвил, наконец, Балаев.

Словно в подтверждение этому на экране появились упорядоченные ряды значков-символов.

— Азбука! — догадался Ли Фу-чен.

Назаров записал эти знаки.

Наконец в один из моментов раздался долгожданный звук.

— Люк открылся! — торжествующе закричал Балаев. — Свобода!

Семен тотчас же отметил на ленте комбинацию значков, при "считывании" которой "улитка" открыла входной люк. Потом он устало потянулся и уже готов был предложить своим товарищам вернуться на "Байкал" — голод и жажда давно мучила их, — как вдруг услышал металлический голос. Но на этот раз "заговорил" черный диск в центре главного пульта управления.

— Люди планеты Земля! — с возрастающим изумлением слушали они слова… родного русского языка. — Этот звездолет послан разумными существами с планеты Фера, расположенной около раскаленного сгустка материи, который вы называете Тау Кита, а мы — Перианр… — речь на мгновение прервалась.

— Откуда он знает русский язык?! — воскликнул Балаев.

— Да это Сеня над нами подшутил!.. — Ли Фу-чен подозрительно смотрел на Назарова.

— Но как же… — снова начал астроном.

— Подождите вы! — с досадой сказал Семен, ибо диск снова "заговорил":

— Электронный Мозг корабля работает по принципу самопрограммирования. Он имеет задачу изучить вашу солнечную систему и выяснить, есть ли там разумные существа. Я установил, что разумные существа уже в корабле, так как сам впустил их внутрь корабля. В данный момент мой звездолет летит по орбите вокруг вашего сгустка материи, именуемого Солнцем. Я заканчиваю накопление лучистой энергии с целью преобразования ее в энергию Всеобщего Мезополя, на которой работает двигатель. Программа моих исследований почти завершена…

Диск замолчал.

Ошеломленные друзья принялись горячо обсуждать необычайное сообщение. То что Электронный Мозг (вернее, его исполнитель диск) говорил на чистом русском языке, казалось им чудом. Они продолжали недоверчиво коситься на Семена.

— Здесь нет ничего удивительного, — пояснил Назаров. Математический анализ и законы кибернетики — только и всего. Пока мы оживленно переговаривались здесь, разгадывая функции роботов, Электронный Мозг успел подвергнуть анализу нашу речь, разложил ее на электромагнитные импульсы и снова синтезировал в сочетании с своими понятиями. Кроме того, он, возможно, накопил огромный запас слов, подслушивая земные радиопередачи. Впрочем, подробнее об этом мы потолкуем на "Байкале".

x x x

Наконец они могли выйти из "Летучего Голландца". С облегчением увидели они родные стены "Байкала". Радости Маши не было предела. Она поочередно бросалась то к одному, то к другому, целовала, обеспокоенно заглядывала в лица.