Айзек Азимов - А. Азимов, Г. Уэллс

– Они тоже встают, – заметил Р. Дэниел.

– Хорошо. Мне кажется, они к нам не подойдут. Во всяком случае, не здесь.

Детектив и робот встали в очередь к выходу, где слышалось ритуальное пощелкивание автоматов; каждый щелчок означал, что использован один обеденный паек.

Бейли оглянулся на гудящий, словно окутанный легкой дымкой зал и с необыкновенной ясностью вспомнил, как шесть ил семь лет назад он водил Бена в зоопарк. Нет, то было восемь лет назад, потому что Бену только исполнилось восемь. («Боже! Куда делись эти годы?») Бен впервые попал в зоопарк и был в восторге. Ведь до того он ни разу не видел живую кошку и собаку. Но больше всего ему понравился вольер с птицами. Даже Бейли, который бывал здесь не однажды, с удовольствием рассматривал их.

Он испытывал не сравнимое ни с чем удивление, впервые увидев, как живые существа так непринужденно порхают по воздуху… Они подошли к клетке с воробьями во время кормежки, и служитель наполнил длинный желоб дробленным овсом. (Если люди постепенно привыкли к свои дрожжевым эрзацам, то более консервативные птицы и животные настаивали на натуральных продуктах.) Воробьи слетелись со всех сторон, и казалось, их было бесчисленное множество. С пронзительным щебетаньем они плотно, крылом к крылу, уселись по краям желоба…

Вот в чем дело: именно эта картина возникла перед его глазами, когда он оглянулся на столовую. Воробьи на кормежке. «Какое отвратительное зрелище!»

«Боже, – подумал он, – должен же быть какой-то иной путь!»

Но какой? Чем плох путь, который избрали они? Подобные мысли прежде не тревожили его.

– Вы готовы, Дэниел? – бросил он отрывисто.

– Я готов, Илайдж.

Они вышли из столовой; теперь их спасение было в руках одного Бейли.

Почти всем подросткам знакома игра, известная под названием «кросс по тротуарам». Ее правила почти одинаковы во всех городах, поэтому мальчик из Сан-Франциско без всякого труда мог бы принять в ней участие, оказавшись в Каире.

Суть ее заключается в том, что группа участников во главе с «лидером» отправляется из пункта «А» в пункт «Б», пользуясь всеми видами городского транспорта. При этом задача лидера – избавиться от большинства или всех своих преследователей. Если ему удается это сделать и он прибывает в конечный пункт один, значит, он поистине искусный лидер и лавры с ним делит тот из участников, кто преследовал его до конца.

Игра обычно проводится в вечерние часы «пик», что намного усложняет и делает ее гораздо опасней. Лидер устремляется вперед, перебегая с тротуара на тротуар. Чтобы сбить с толку преследователей, он подолгу не сходит с какой-нибудь дорожки, а потом неожиданно бросается вправо или влево. Затем быстро пересекает несколько других дорожек и снова останавливается на одной из них.

Беда тому преследователю, кто зазевается и ошибется дорожкой. Если он недостаточно ловок, даже если вовремя заметит свою ошибку, его тотчас же унесет далеко вперед или назад от лидера. А тот, конечно, постарается увеличить разрыв, помчавшись в нужном направлении.

Трудность игры возрастает во сто крат, если лидер решится пересечь межсекторные скоростные линии или даже сам экспресс. Считается неспортивным как совсем избегать их, так и слишком долго оставаться на них.

Взрослым трудно понять, в чем прелесть этой игры, в особенности тем, кто в детстве сам не увлекался ею. Участникам здорово достается от обычных пассажиров – как ни старайся, а налетишь не на одного из них. Их безжалостно преследует полиция и наказывают родители. Им выговаривают за это в школах и поучают во время сеансов в субэтериксах. Не проходит года без четырех, а то и пяти смертельных случаев среди подростков – участников игры, десятков раненых, множества в той или иной степени «невинно» пострадавших.

Но никто не может справиться с ними. Чем больше опасность, тем ценнее награда из всех существующих наград – уважение в глазах сверстников. Подросток по праву гордится своим умением хорошо бегать кросс; слава же непобедимого лидера делает его заправилой среди ребят.

Илайдж Бейли, например, даже сейчас с удовольствием вспоминает, что когда-то сам участвовал в кроссах. Однажды он вел группу в двадцать человек от сектора Конкорс до границ Куинса через три экспресс-транспортера. За два утомительных, изнуряющих часа ему удалось избавиться от самых ловких преследователей из Бронкса и достичь конечного пункта в одиночку. Молва об этом кроссе не умолкала несколько месяцев…

Увы, сейчас ему уже за сорок, и хотя прошло больше двадцати лет с тех пор, как он бегал, он еще помнил кое-какие из старых трюков. Если он и утратил былую ловкость, то приобрел нечто другое. Он – полицейский. Знать город так хорошо, как он, знать начало и конец почти каждого закованного в металл проспекта мог только сотрудник полиции, с не меньшим, чем у него, опытом.

Он проворно, но не слишком быстро зашагал прочь от столовой. Вот-вот за спиной раздастся крик: «Робот, робот!» Сейчас самый рискованный момент. Он считал шаги, пока не чувствовал под ногами ленту первого тротуара.

На мгновение он остался, и Р. Дэниел придвинулся к нему.

– Они идут за нами, Дэниел? – спросил он полушепотом.

– Да, и приближаются.

– Ну, это ненадолго, – уверенно отозвался Бейли.

Он оглядел дорожки, простиравшиеся по обе стороны от него. Каждая дорожка слева со все большей скоростью несла на себе живой человеческий груз. Почти всю жизнь он помногу раз в день чувствовал под собой движение тротуара, но впервые за последние семь тысяч дней он согнул ноги в коленях перед броском вперед. Его охватило так хорошо знакомое ему волнение, дыхание его участилось.

Легким и быстрым шагом, с темпом, вдвое большим «нормального», он стал переходить с дорожки на дорожку. Он резко наклонился вперед, сопротивляясь ускорению. Теперь рядом с ним шелестела межсекторная линия. Какое-то мгновения казалось, что он непременно ступит на нее, однако он неожиданно подался назад и пошел все дальше и дальше, пробираясь через толпу, которая становилась тем плотнее, чем медленнее двигались тротуары. Он остановился на дорожке, идущей всего со скоростью каких-нибудь пятнадцати миль в час.

– Ну сколько их там позади, Дэниел?

– Всего один, Илайдж. – Робот стоял рядом с ним, спокойный и незапыхавшийся.

– Должно быть, он неплохо бегал в детстве, но ему долго не продержаться.

Полный уверенности в своих силах, Бейли испытывал какое-то смутное волнение. Отчасти это было возбуждение участника обряда, к которому допускались только избранные, отчасти – физическое ощущение ветра, бьющего ему прямо в лицо, и острое чувство опасности.

– То, что мы сейчас сделаем, называется «боковой финт» – сказал он тихо Р. Дэниелу.