Айзек Азимов - А. Азимов, Г. Уэллс

Бейли вспомнил о Р. Дэниеле и не нашелся, что ответить. Он покачал головой.

– Как вы думаете, – продолжал юноша, – никто не будет против, если я поброжу здесь? Как-никак я здесь когда-то работал.

– Конечно, нет, малыш.

Юноша ушел. Бейли и Норрис проводили его взглядом.

– Пожалуй, медиевисты правы, – заметил Норрис.

– Значит, назад к Земле? Ты это имеешь в виду, Фил?

– Что ты! Я говорю о роботах. «Назад к Земле»… Ха! Будущее старушки Земли не имеет границ. Нам не нужны роботы, вот и все.

– Восемь миллиардов людей, а запасы урана иссякают, – проворчал Бейли.

– Вот тебе и «не имеет границ».

– Ну и что, что иссякают. Ввозить уран будем. Или откроем новые ядерные процессы. Человеческую мысль не остановишь, Лайдж. Нужно быть оптимистом и верить в наше серое вещество. Изобретательность – наше главное богатство, и ее запасы не истощатся никогда, Лайдж. – Он разошелся вовсю: – Во-первых, можно использовать солнечную энергию, а ее хватит на миллиарды лет. В орбите Меркурия можно построить космические станции – аккумуляторы энергии. На Землю энергия будет передаваться направленным лучом.

Этот проект был не нов для Бейли. Ученые-теоретики носились с этой идеей уже по меньшей мере лет полтораста. Беда в том, что пока не удается послать такой плотный пучок энергии, чтобы он не рассеялся, пройдя расстояние в пятьдесят миллионов миль. Бейли так и сказал.

– Понадобится, сделаем и это, – возразил Норрис. – К чему напрасно трепать себе нервы?

Бейли представил себе Землю с неисчерпаемыми запасами энергии. Население сможет увеличиваться. Можно расширить дрожжевые фермы, интенсивно использовать гидропонику. Все упирается только в энергию. Минеральное сырье можно доставлять с необитаемых небесных тел Галактики. А если узким местом станет вода, ее можно будет ввозить со спутников Юпитера. Черт возьми, можно заморозить и вытащить в космос океаны, и они будут кружить вокруг Земли, как маленькие ледяные луны. Всегда рядом, всегда под рукой, а дно океанов можно освоить и заселить. Даже запасы углерода и кислорода можно сохранить и увеличить за счет метановой атмосферы Титана и замороженного кислорода со спутника Урана Умбриеля.

Население Земли может вырасти до одного или двух триллионов. Почему бы и нет? Было время, когда казалось трудным представить, что население достигнет, как нынче, восьми миллиардов. Было время, когда население даже в один миллиард казалось невообразимым. Каждое поколение с медиевальных времен имело своих пророков мальтузианского толка, и их пророчества никогда не сбывались.

Но что бы сказал на это Фастольф? Мир в триллион человек? Допустимо, только жизнь их будет зависеть от привозного воздуха, и воды, и от энергии, мудреные хранилища которой расположены в пятидесяти миллионах миль отсюда. Как это страшно ненадежно. Земля постоянно будет на волосок от полной катастрофы при малейшем нарушении работы любой части галактического механизма.

– Мне лично кажется, что проще вывезти излишек населения, – сказал Бейли. Это был скорее ответ на картину, которую он вообразил себе, чем на то, что говорил Норрис.

– Да кто нас возьмет? – беспечно, но с горечью сказал Норрис.

Норрис поднялся, похлопал Бейли по плечу:

– Лайдж, съешь своего цыпленка и приходи в норму. Не иначе, как ты глотал наркотики. – И он ушел, посмеиваясь.

Бейли смотрел ему вслед, скривив рот в невеселой усмешке. Норрис раструбит об этом повсюду, и их отдельские остряки (а они есть в каждом учреждении) еще нескоро оставят его в покое. Тем не менее он был рад, что Норрис перестал трубить о Винсе, о роботах и деклассировании.

Бейли вздохнул и ковырнул вилкой холодного, вязкого цыпленка.

Бейли доел свой рулет, и только тогда Р. Дэниел встал из-за стола, который ему выделили еще утром, и подошел к нему.

Бейли неприязненно взглянул на него:

– Ну что?

– Комиссар отсутствует, и никто не знает, когда он вернется. Я предупредил Р. Сэмми, что мы хотим воспользоваться кабинетом комиссара и что, кроме комиссара, он не должен впускать никого.

– Зачем нам понадобится кабинет?

– Чтобы никто не мешал. Вы ведь не станете отрицать, что нам надо обдумать следующий шаг. Я полагаю, вы не намерены прекратить расследование, Илайдж?

Именно это и было сокровенным желанием Бейли, в чем, разумеется, признаться он не мог. Он молча поднялся со стула и прошел в кабинет Эндерби.

– Ну, Дэниел, так в чем дело? – спросил Бейли.

– Партнер Илайдж, – начал робот, – с прошлой ночи вы сам не свой. В вашем психоизлучении произошел заметный сдвиг.

Ужасная догадка промелькнула в голове у Бейли.

– Вы – телепат? – воскликнул он.

Если бы не все эти треволнения, он бы и мысли такой не допустил.

– Нет, разумеется, нет, – ответил Р. Дэниел.

– Тогда какого дьявола вы толкуете о моем психоизлучении? – немного успокоился Бейли.

– Я употребил данное выражение, чтобы описать какое-то ощущение, которое вы скрываете от меня.

– Какое ощущение?

– Это трудно объяснить. Илайдж. Если вы помните, первоначально я был предназначен для изучения психологии человека.

– Да, да, конечно. И вас потом превратили в детектива, снабдив пресловутым контуром справедливости. – Бейли и не старался скрыть свой сарказм.

– Совершенно верно, Илайдж. Однако мое первоначальное назначение осталось в силе. Меня создали для проведения цереброанализа.

– Для анализа биотоков мозга?

– Вот именно. При наличии соответствующего приемного устройства цереброанализ можно проводить на расстоянии, не прибегая к помощи электродных контактов. Мой мозг и является таким приемником. Разве на Земле не применяется этот метод?

Бейли не знал, что ответить, поэтому игнорировал этот вопрос.

– Что вы узнаете, измеряя биотоки мозга? – поинтересовался он с опаской.

– Конечно, не мысли, Илайдж. Я получаю представление об эмоциях и, главным образом, анализирую темперамент человека, его скрытые побуждения. Так мною было установлено, что комиссар Эндерби был не в состоянии убить человека при тех обстоятельствах, которые преобладали в момент совершения преступления.

– И с него сняли подозрение только на основании ваших выводов?

– Да. Потому что они достаточно достоверны. Я ведь очень точная машина.

Еще одна мысль поразила Бейли.

– Постойте! – воскликнул он. – Значит, комиссар и не подозревал, что его подвергают цереброанализу?

– Мы не хотели задевать его чувств.

– То есть вы просто стояли и смотрели на него. Никакой аппаратуры, никаких электродов: ни самописцев, ни графиков.

– Конечно, нет. Я обхожусь без них.

От злости и досады Бейли до боли закусил нижнюю губу. Рухнула его надежда нанести космонитам решающий удар.