Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)

Оконченные работы были выставлены на стеллаже. Тарелки в виде полумесяцев, покрытые полосатой черно-белой глазурью и изображающие сегменты колец Сатурна. Чаши в форме кратеров. Квадратные блюда с рельефным изображением участков поверхности Дионы и других лун. Кратеры, гребни, обрывы. Тарелки, испещренные черными фигурками на белом фоне, контрастные, как теневая и освещенная половинки Япета  [11]. Вазы в форме лун-пастухов. Обломки неправильной формы в толстом слое белой глазури – частицы колец. Полоса коричневой глазури с выстроившимися вдоль нее фигурками снеговиков…

Все это очень отличалось от того, что Тьерри делал для туристов, но хранило его узнаваемый почерк. И, по словам Лекси, оставалось весьма востребованным. В отличие от большинства художников с окраин Солнечной системы, Тьерри не занимался постоянным поиском спонсоров, не собирал пожертвований, не работал на заказ и не показывал своих работ желающим на всех стадиях. Он не верил в демократизацию творческой деятельности. Он не был открыт для предложений. Его работа была очень личной, очень интимной. Он не любил говорить о ней. Никого не подпускал к этой части своей личности. В конце концов, говорила Лекси, эта скрытность и отдалила их, но она шла на пользу репутации художника. Люди были заинтригованы его работой, его восприятием пейзажей лун Сатурна, его взглядом постороннего именно потому, что он не хотел ничего объяснять. Тьерри получил за свою керамику множество призов и похвал – репутация такого рода легко поддается переводу в деньги, но он не потратил почти ничего. Ему хватало самой работы. Мэй мало что поняла, но ей вновь вспомнились статуи из песка. Она спросила, был ли отец счастлив, но никто как будто не мог ответить на этот вопрос.

– Похоже, что он был счастлив, когда работал, – заметил патриарх поселения Рори Джонс.

– Он мало с кем разговаривал, – добавил кто-то еще.

– Он любил одиночество, – сказала Лекси. – Я не хочу сказать, что он был эгоистом. Хотя, может, и был. Но в основном его жизнь шла у него в голове.

– Он сделал наше поселение своим домом, – сказал Рори Джонс, – и мы с радостью позволили ему здесь жить.

Освещавшие купол люстры потускнели, наступили сумерки. Большинство детей и многие взрослые отправились спать. Те, кто остался, сидели вокруг костра, разведенного в очаге из метеоритного камня, передавали по кругу флягу с вином из жимолости и рассказывали Мэй истории о жизни ее отца на Дионе.

В один год он обошел вокруг Дионы пешком – путешествие длиной около семи тысяч километров. С абсолютным минимум запасов Тьерри переходил от укрытия к укрытию, от поселения к поселению. Оставался в каждом на день, или на десять дней, или на двадцать; затем шел дальше. Обойти планету – это больше, чем просто исследовать или понять ее, говорили хозяева Мэй. Это своего рода способ воссоздать ее. Сделать реальной. Образовать с ней связи. Далеко не все пришлые обходили их мир, но те, кто сделал это, считались добродетельными, и отец Мэй был из таких.

– Большинство гостей осматривают только то, о чем знают заранее, – сказала Мэй одна женщина. – Знаменитые виды, знаменитые святыни и оазисы. Совсем немногие поднимаются по ледяным обрывам Падуанской впадины. А ведь это очень зрелищные места. Четыре-пять километров высотой. Прекрасный вид с вершины. Но мы предпочитаем собственные маршруты, по гребням и валам, которые вы едва ли заметите, пролетев над ними. Недалеко отсюда есть очень сложный подъем – в маленьком кратере, который военные в Тихую Войну использовали под свалку. Одолев его, получаешь в награду не красивые виды, а испытание себя, познание собственных границ. Ваш отец понимал это. Он не был «бегуном по кольцам».

Эта случайная фраза повлекла за собой очередной рассказ. Оказывается, на другом спутнике Сатурна, Мимасе, существует традиция проводить соревнования по кругосветному бегу вдоль экватора. Это случается раз в четыре года, и даже простое участие в таких соревнованиях – большая честь. Вскоре после окончания Тихой Войны на Мимас прибыла знаменитая спортсменка Сони Шумейкер, твердо решившая выиграть забег. Она год тренировалась на земной Луне, купила специальный скафандр ручной работы у одного из лучших портных в Камелоте. Как и все остальные участники, она прошла отборочные соревнования: требовалось обежать центральный пик в кратере Артура не дольше чем за сто двадцать часов. Пятьдесят дней спустя она приступила к соревнованиям, имея самый низкий рейтинг из тридцати восьми участников.

Мимас – маленькая луна, примерно втрое меньше Дионы. Прямой путь по экватору составил бы около двух с половиной тысяч километров, однако прямого пути не существовало. В отличие от той же Дионы, поверхность Мимаса не была выровнена в древности «лавовыми» потоками растаявшего льда. Его поверхность оставалась первозданной, лишь испещренной кратерами и трещинами. Одни кратеры накладывались на другие, возникали внутри друг друга, выстраивались цепочками вдоль кольцевых стен впадин побольше. Путь по экватору пересекал Гершель, самый большой кратер из всех – сто тридцать километров в поперечнике (треть от диаметра Мимаса). Окружавшая его крутая стена поднималась на километры, дно загромождал хаос каменных глыб.

Бег по экватору был в одинаковой степени состязанием в выносливости и в понимании ландшафта. Участники сами выбирали маршрут и располагали на нем тайники с припасами, однако укрытия можно было использовать лишь общественные, а тех, кто позовет на помощь, дисквалифицировали. Некоторые предпочитали умереть, но не признать неудачу. Сони Шумейкер неудачу не потерпела: к изумлению болельщиков, она пришла четвертой. После соревнований она осталась на Мимасе. Тренировалась. Четыре года спустя победила, одолев тогдашнего чемпиона, Алмаза Джека Дюпре.

Алмаз Джек не смирился с поражением. Он бросил Сони Шумейкер вызов на новое состязание. Уникальное, никем до тех пор не испробованное. Бег по одному из участков колец Сатурна.

Хотя основные кольца имеют семьдесят три тысячи километров в поперечнике (пятая часть расстояния от Земли до Луны) и при этом среднюю толщину всего десять метров, однако вибрации в плотных слоях кольца B приводят к тому, что вещество скапливается у его внешнего края, образуя пики до километра в высоту. Алмаз Джек Дюпре предложил Сони Шумейкер гонку через одну из таких эфемерных гор.

Такое состязание уже ничем не напоминало настоящий бег, но использовать силу мышц все равно пришлось путем изрядно модифицированных скафандров, оснащенных широкими крыльями из живой, подвижной псевдомускулатуры. Снаряжение позволяло понемногу, легкими касаниями пробираться среди ледяных валунов, погруженных в хрупкое кружево из смерзшейся ледяной же гальки и пыли. Все равно что плавать в облаках. Осторожное волнообразное перемещение, управляемое пальцами рук и ног, с постепенным увеличением скорости. Исход зависел, однако, не от скорости и не от силы – потому что, чересчур разогнавшись, ты рисковал либо улететь прочь с хрупкой поверхности, либо зарыться вглубь, – но от мастерства, точного расчета и терпения.