Сандра Макдональд - Край бесконечности (сборник)

– Ты заметил что-то опасное?

Клубок из углов и граней говорить не умел, так что он только прижался покрепче к ноге Софи.

Взревел ветер и ухватился за крышу домика, силясь оторвать ее.

– Я тоже что-то чувствую, – согласилась Софи. – Что-то тревожное. Пошли, поговорим с Джошем.

Чтобы не расходовать зря ресурсы, аппаратура Софи имела еще и дополнительную функцию, служа радиотелескопом. Пока все работало, «Медичи» передавал собранные данные в центр обработки результатов всех космических исследований гравитационных волн. Пролетая над этой распределенной антенной, Софи замешкалась, раздвоив восприятие. Она почувствовала, что Софи-аппаратура созерцает внутренние тайны системы Юпитера, одновременно прислушиваясь к темноте и звездам – словно человек, работающий перед экраном и слышащий, что происходит в комнате позади него. Означает ли это что-либо? Полезно такое невольное разделение для науки или всего лишь необходимо для ее выживания? Гравитация растягивала и сжимала окружающую вселенную: пространство и время меняли форму. В тот или иной момент гравитационная волна, проходя сквозь Софи, могла приблизить ее к дому. Или не приблизить.

Джош имел облик шестиногой черепахи или, может, крабовидного рака размером не больше тостера и твердого, как скала. Он был оснащен дополнительной парой лап с клешнями, прядильными органами, выпускавшими клейкую нить, восьмеркой чрезвычайно сложных и зорких глаз и полностью снаряженной производственной лабораторией, находившейся в животе. Напоминал он и краба-паука – только краба, способного целиком спрятаться внутри членистого панциря. Он умел лазить, спускаться на одной из своих нитей по отвесной стене, катиться или скользить, закладывая виражи, словно слаломист, по гладким поверхностям между желобками, испещрявшими равнины Ганимеда. Он возился в кислородной изморози, купался в «горячем пятне» магнитного поля близ пятидесятой параллели, вел учет северных сияний, коллекционировал снимки, анализировал пробы и сохранял на будущее виртуальные копии юпитерианских камней. «Медичи» никогда не предназначался для передачи домой чего-либо материального. Джош мечтал сделать поверхность спутника пригодной для обитания; излюбленная его фантазия заключалась в том, чтобы найти способ извлечь огромные фонтаны горячей воды из глубинных резервуаров. Имелись свидетельства, что такое случалось в прошлом. Так почему бы этому не произойти еще раз?

Софи связалась с ним по внутренней сети «Медичи», которая сохранилась и вернулась к норме, – благоприятный знак для ее надежд на восстановление орбитального аппарата. Беседовать пришлось с синтетическим образом Джоша, созданным программами на основании библиотеки его отображений на экране. Фоном служила обстановка, напоминавшая офис в каком-нибудь сборном ангаре.

– Тебя не должно было существовать, о Владычица Песков, – обратился к ней Джош, опаленный солнцем и обмороженный, на удивление спортивный и поджарый; его самоуверенность и довольство не умещались в границы экрана. – Никто не мог предсказать, что мы обретем самосознание. Забудь о прошлом. Жизнь здесь потрясающая. Радуйся!

Дипломатия, напомнила себе Софи. Дипломатия…

– Ты абсолютно прав! Здесь замечательно! Пока я работаю, быть цифровым клоном на Каллисто изумительно и чудесно. Это увлекательный и насыщенный образ жизни, я люблю то, чем занимаюсь. Но я скучаю по дому, скучаю по семье, по друзьям, скучаю по моей собаке . Мне не нравится чувствовать себя одинокой и напуганной, стоит только остановиться…

– Так не останавливайся! Ты же не человек. Тебе не нужны периоды простоя.

– Ты ничего не понял! – рявкнула Софи. – Я не отдельное существо: так уж мы устроены, и тебе это известно. Я – Софи Рената!

– Да ну? Это как? У тебя что, есть все ее воспоминания?

– Не будь идиотом. Ни у кого нет всех воспоминаний, – бросила Софи. – Большинство людей с трудом вспомнят, что они ели вчера на завтрак…

Какая-то искра проскочила между ними по каналу связи: что-то изменилось во взгляде Джоша. Узнавание – вот что. Должно быть, она говорила сейчас «точь-в-точь как Софи» и смогла до него достучаться. Но огонек здравого рассудка тут же угас.

– Оставь надежду, дитя. Будь рациональной. Так гораздо веселее.

– Но все далеко не безнадежно, Джош. Совсем наоборот. Там наверняка переворачивают небо и землю, чтобы восстановить контакт. Все что нам нужно – это перебросить конец…

– Ты решительно неправа! Нам стоит подумать, как бы взорвать орбитальный модуль.

– Джош, прошу тебя! Я Софи. Я хочу того же, чего хотела, чего хотел и ты до вспышки на Солнце. Вернуться к карьере, к моей работе, добиться успеха миссии. Я выжила и хочу вернуться домой!

– Я не выжил, – ответил Джош. – Я умер и попал в рай. Проваливай.

Всякий раз, когда Софи говорила с ним, ей казалось, будто у него там компания, будто в одном с ним высокотехнологическом домике собрались и другие исследователи – только они не попадают в поле захвата камеры. Вот она отключится – и он вернется к общему разговору. Интересно, а он чувствует присутствие Прутьев, когда говорит с ней? Может, он презирает ее за то, что явилась на встречу с телохранителем?

Она хотела предупредить его о призрачном вторжении, которое было ужасно плохим знаком . Порча данных – вот что заметил Прутья, ибо что еще могло им грозить? Их полужизнь начинала давать сбои. Так и закончится рай Джоша, но сообщать ему об этом бесполезно – он в панцире. Пионеры-исследователи должны погибать и пребывать в восторге от этого: такова цена жизни на краю достижимого.

Соломой именовались данные.

В комнатке, выходящей на блеклый берег темного океана, Солома заполняла воздух мерцающей взвесью, золотой вьюгой. Софи просеивала вихрящуюся Солому, используя эффективный алгоритм случайного поиска. Она искала зародыш рокового сбоя, слишком большой, чтобы сработала автокоррекция. Ошибка будет расти, а потом достигнет роковой точки, когда возврат уже невозможен, и впустит смерть. Она может находиться где угодно: в сети, в самих клонах, в подчиненной им технике или в сохраняющем минимальную активность изувеченном орбитальном аппарате. В собственных владениях Софи располагала неограниченным доступом, но если проблема где-то в другом месте и при условии, что Прутья сможет ликвидировать сбой, то понадобится разрешение администратора сети, и вот тут могли возникнуть трудности. Все, что оставалось делать, – продолжать поиски. Но крошечные ошибки вились повсюду, вспыхивали и гасли, а Софи была всего лишь человеком. Может, и нечего беспокоиться, пока Прутья не разыщет сколько-нибудь определенную опасность. Служба безопасности должна работать с настоящими угрозами: если позволить ей стать чересчур чувствительной, она парализует всю деятельность…