Франсис Карсак - Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы.

До площади мы доехали, ни разу не будучи атакованными. Крыша почты была зеленой от гидр. Каждая пуля попадала в цель, но для того чтобы убить чудовище, одного выстрела порой оказывалось мало. Пустить в ход ракеты или пулемет я не решался, опасаясь ранить наших друзей. Вцепившись щупальцами в черепицу и глупо тараща глаза, гидры оставались недвижимыми. Эта их неподвижность нас немного удивила: раньше они казались более сообразительными.

Мы начали целиться тщательнее, стараясь сразу поразить нервный центр, и по истечении какого-то времени почта очистились от своего живого покрова.

То здесь, то там над деревней взрывались ракеты. Раза два или три я слышал свистки локомотива, торжествующего новые победы кипятка. Освободив забаррикадированную изнутри дверь, Луи выскочил из дому и запрыгнул к нам в грузовик.

— Ну что? — спросил я.

— Как только вы появились, дела пошли лучше, но эти мерзкие твари проникли в три дома. У нас с дюжину погибших.

— Кто именно?

— Альфред Шарнье, его жена, одна из их дочерей. Пятеро крестьян, их имен я не знаю. Мадлен Дюше, актриса, и трое рабочих. Телефонная линия повреждена где-то между почтой и заводом. Постарайтесь ее восстановить, а то я не знаю, что там, наверху, творится. Я возвращаюсь на почту.

Мы поехали вдоль телефонной линии. Метрах в пятидесяти от места обрыва на крыше дома притаились три гидры. Подхватив кусок медного провода, я спрыгнул на землю и начал сращивать оборванные концы. Едва я закончил, как застрекотал пулемет: гидры ринулись на меня. Пользуясь уже привычной тактикой, я бросился плашмя на землю, а когда гидры проскочили мимо, запрыгнул в грузовик. Мне пришлось еще дважды возобновлять эту необычную игру, в которой я рисковал жизнью.

Затем мы приступили к очистке крыш. Действуя по заранее намеченному плану, мы начали с площади, и уже через час здесь все было кончено. Мы выехали на главную улицу, но не успели сделать и нескольких выстрелов, как все гидры, словно по сигналу, поднялись в небо. Тотчас же захлопали двери, мужчины и женщины выскакивали из домов с реактивными минометами, и в течение следующих пары минут вслед чудовищам взлетело как минимум полторы сотни ракет. Все небо было усеяно зелеными — от гидр — и черными — от разрывов — пятнами. Поднявшись еще выше, гидры переформировались в облако и скрылись из виду.

— Я должен сообщить тебе об одном любопытном факте, — сказал Луи. — Как только появились гидры, тебя стало практически не слышно. Помехи были просто ужасные.

— Странно, — заметил я. — Нечто похожее я замечал, когда над нами кружили маленькие коричневые гидры. Неужели эти гадины подают друг другу что-то вроде радиосигналов? Это могло бы объяснить их необычайную координацию действий. Нужно будет поговорить об этом с Вандалем.

Совет собрался тем же вечером. За вычетом погибших старика-кюре и Шарнье, нас осталось всего семеро. Я вкратце рассказал об экспедиции и, в присутствии других членов нашего экипажа, находившихся на заседании в качестве консультантов, представил Совету Взлика. Затем Луи ввел нас в курс тех проблем, что возникли в наше отсутствие, — самой серьезной из них была новая тактика гидр. Теперь они прилетали ночью и укрывались в зарослях, откуда внезапно набрасывались на прохожих. Это привело к тому, что поодиночке люди практически перестали выходить куда-либо — лишь вооруженными группами.

— По радио ты предложил, — добавил он, — переселиться поближе к Сигнальной горе. Я только «за», но как это сделать? Если переезжать на грузовиках, нам не хватит горючего, а пройти пешком такой путь между гидрами и ссви... И тогда ведь нам придется оставить здесь всю технику! Даже на грузовиках мы не сможем перевезти локомотивы, станки и т.д.

— Я представляю себе все совсем по-другому.

— Но как тогда? Может, самолетом?

— Нет, кораблем.

— И где ты его возьмешь, этот корабль?

— Думаю, Этранж сможет сделать нам чертежи. Я не прошу у него сверхмощный эскадренный миноносец со скоростью пятьдесят узлов — нет, нам хватит и небольшого грузового суденышка. Наша территория расположена у самого моря. Именно так — морем — мы доберемся до устья Дордони. Саму реку я исследовал от устья до одного места, расположенного в двухстах километрах от Кобальт-Сити, и она бесспорно судоходна. Всюду, где я делал замеры, глубина была более десяти метров. Море показалось мне спокойным. В конечном счете, нам придется пройти не более семисот километров и еще двести пятьдесят — по реке.

— И за счет чего он будет ходить, этот корабль? — спросил мой дядя.

— Поставим большой дизель с завода или паровую машину. Но вот горючее... Будь у меня оборудование для буровой, я и сам бы проверил, глубоко ли здесь нефть.

— Да есть оборудование, — заметил Этранж. — Все, что нужно. Когда проектировали вторую плотину, тут бурили пробные скважины, после чего весь буровой инструмент остался на заводском складе. Как раз перед самой катастрофой я получил письмо с предупреждением о том, что оборудование вскоре заберут.

— Вот как! Похоже, нам повезло больше, чем швейцарскому робинзону [2] Имеется в виду главный герой романа швейцарского автора немецкого происхождения Иоганна Давида Висса «Швейцарский робинзон» (написан в 1794-98 гг., вышел в свет в 1812). Завязка романа такова: швейцарская семья Церматтов, направлявшаяся в австралийский Порт-Джексон для получения наследства, в результате кораблекрушения оказывается выброшенный на один из необитаемых индонезийских островов. Эту книгу с самого детства очень любил Жюль Верн, на исходе своей карьеры написавший ее своеобразное продолжение — роман «Вторая родина», являющийся, как и его прообраз, гимном человеческой инициативе, созидательному труду, умению в любых ситуациях сохранять самообладание и волю к жизни. ! И на какую глубину добивает ваша буровая установка?

— Доходила метров до шестисот — семисот.

— Черт возьми! Но к чему такой зондаж при постройке плотины?

— Мне всегда казалось, что компания, которая вела работы, заодно искала что-то другое. Но нам это только на руку. Кстати, среди моих рабочих есть трое парней, которые когда-то работали на Аквитанских нефтяных приисках.

— Прекрасно! Завтра же приступаем к работе. Все согласны покинуть эти места?

— Я — за голосование, — заметила Мари Прэль. — Понимаю, здесь оставаться опасно, но отправиться в страну этих вот... — она указала на ссви, который молча прислушивался к разговору.

— О! С ними, я думаю, мы сможем ужиться, — возразил Мишель. — Но, конечно же, лучше будет проголосовать.

Подсчет голосов выявил два «против» — так проголосовали Мари Прэль и учитель — и пять «за».

— Знаете, дядя, я не могу вам гарантировать, что нам удастся перевезти обсерваторию, — предупредил я. — По крайней мере — сразу.