Франсис Карсак - Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы.

Примерно в 1000 километров от места назначения я вынужден был сбросить скорость. Небо было забито тяжелыми транспортными кораблями, доставлявшими материал на стройку. Когда я приземлился, стояла чудесная погода, сияло Солнце, и ледниковая шапка ослепительно сверкала в его лучах. Из котлована диаметром около 200 километров лед был удален, и почва Антарктиды впервые за миллионы лет предстала глазам человека. По периферии котлована располагались рабочие лагеря, небольшие дома из изолекса. Я спустился прямо к лагерю № 1, где рассчитывал найти Рению и главного инженера Дилка.

Несколько часов я уделил инженерам, затем вместе с Ренией облетел на небольшой высоте всю стройку. Самая тяжелая работа была уже сделана, и Рения, занимавшаяся ею с самого первого дня, этим по праву гордилась. Теперь лед поддерживали стены из прозрачного резилита более чем пятидесятиметровой толщины, но в первые недели работ происходили несчастные случаи. Как-то ночью миллионы кубических метров льда сошли в шахту, уничтожив два лагеря и убив более 6000 человек. Когда вся эта глыба устремилась к самой оси, одному молодому инженеру, Мору, пришла в голову мысль, сосредоточить на пути прохождения льда все радиаторы, которые поддерживали в шахте температуру в двадцать градусов. За несколько секунд он разрядил всю солнечную теплоту, собравшуюся в радиаторах за долгие экваториальные месяцы. Эффект оказался просто невероятным: лед испарился, практически даже не перейдя в жидкое состояние. Расплата пришла в виде установившихся на две недели туманов и проливных дождей, затопивших стройку, несмотря на помпы и вспомогательные радиаторы.

Как я уже сказал, ось геокосмоса была уже поставлена. Она уходила под землю на двенадцать километров. Грунт из котлована был извлечен весьма элегантным способом: начиная с верхушки ледниковой шапки, были пробиты во льду широченные пандусы, и земля, насыпаемая в огромные сани, сползала снаружи вниз, иногда до самого моря, от собственного веса.

В отличие от северных геокосмосов, которые должны были быть неподвижными, но с импульсным действием, варьирующимся в зависимости от вращения Земли, геокосмос, установленный на Южном полюсе, один-единственный, должен был крутиться на своей оси. На этой оси необходимую для его функционирования энергию предстояло подавать мощной атомной станции, рядом с которой мы собирались постоянно держать 1200 человек обслуживающего персонала.

Если с механикой все обстояло более или менее нормально, то к монтажу самого гигантского геокосмомагнетического двигателя, который должен был придать скорость звездолету «Земля», еще едва приступили. Первые его части лишь начали выходить с заводов, и сборка должна была занять еще несколько лет. Затем последует критический период испытаний. И наконец, когда все будет готово, человечество спрячется в свои подземные города, и начнется великий путь. Мы переместим нашу планету далеко за орбиту Плутона, а после взрыва вернемся на подходящие орбиты возле Солнца. В тот момент ни о чем другом мы не думали, хотя у меня уже тогда зарождались сомнения.

Я рассчитывал провести на Южном полюсе лишь несколько часов, но в итоге пробыл там два дня. В Хури-Хольдэ вполне тогда могли обойтись без меня, и я не был прочь, помимо удовольствия побыть немного в обществе Рении, погрузиться ненадолго в работу, которая не являлась чисто административной. Я взял Рению в проводники и в небольшой машине мы объехали всю стройку. То был настоящий муравейник, но муравейник, оснащенный средствами, о которых вы не можете даже и мечтать. Тяжелейшие детали, выхваченные из антигравитационных полей, казалось, сами по себе летали над головами, мягко приземлялись в нужное место, управляемые издалека человеком, выглядевшим мальчиком-с-пальчик на вершине его металлической башни. Затем молекулярные сварочные машины вытягивали свои длинные руки, и блок намертво приставал к конструкции.

Эти два дня мы с Ренией жили жизнью обычных строителей, рабочих и инженеров. Рискую вас разочаровать, но и здесь тоже отличия в умонастроении на стройках нашего и вашего времени не очень велики. Если сами постройки, домики строителей, столовые и т.д. еще и могли бы показаться чрезвычайно роскошными нынешнему директору предприятия и недостижимой мечтой вашим рабочим, но, как и сегодня, среди нас были люди спокойные и вспыльчивые, энтузиасты труда и откровенные «сачки», синдикалисты, антисиндикалисты и вечно недовольные. Закон Алькитта не применялся уже с незапамятных времен, и многие текны или триллы внезапно получали на руки проездное свидетельство и вынуждены были отправиться за тысячи километров от своих семей.

Но в тот момент недовольство было результатом исключительно расстроенных привычек, а не мятежа.

Я с сожалением покинул Южный полюс, направил свой космолет на север и приземлился в Гренландии, на северном побережье, где строился геокосмос № 3. Гораздо меньшего размера, чем его южный собрат, он был уже почти готов. Нужно было смонтировать десять подобных по периферии Северного полярного круга. Вернувшись в Хури-Хольдэ, я погрузился в повседневную рутину. Так продолжалось до того дня, когда у меня попросил аудиенции властитель людей, Тираи.

Он руководил всеми социологическими исследованиями, был посредником между Советом и правительством триллов, но одновременно — эту тайну знали только члены Совета и я — являлся еще и начальником нашей секретной информационной службы. То был мощного телосложения (студентом он неоднократно выигрывал соревнования по борьбе) все еще физиологически молодой (ему только-только исполнилось 87 лет) мужчина, чрезвычайно гордившийся своей темной бородой и жестким ежиком волос, что у нас встречалось крайне редко — наши волосы, как правило, тонкие и ломкие. До того дня я общался с ним мало, но относился к нему с глубокой симпатией. Он не стал ходить вокруг да около:

— Хорк, вы никогда не сталкивались в своей работе с чем-либо, хотя бы отдаленно напоминающим саботаж?

— Нет, — я даже слегка удивился. — Разумеется, недовольных хватает, особенно среди триллов, однако иначе и быть не могло, и мы это предвидели. Но что касается злого умысла, то этого нет. И уж тем более случаев саботажа, — иначе я бы непременно поставил Совет в известность!

— Ну да — если бы у вас имелись на руках доказательства. Но сделали бы вы это на основании одних лишь подозрений? Впрочем, это неважно, раз уж вы ничего не заметили. Вероятно, их движение еще не решилось приступить к активным действиям...

— Какое еще движение?

— Фаталистов. Это шайка придурков, которые утверждают, что если Солнце взорвется, значит, такова судьба, фатум, рок, и Земля должна погибнуть. Похоже, они полагают, что, спасая наши тела, мы губим наши души и что огонь Солнца должен нас очистить. В основе их веры лежат всякие вздорные пророчества, сохранившиеся в священных книгах киристинян, этой религиозной секты, которая, если верить некоторым историкам, восходит, быть может, к эпохе первой, еще доледниковой цивилизации.