Михаил Тырин - Синдикат Громовержец

- Да кто вы такой, чтоб со мной в таком тоне... - взвился Дутов.

- Кто я такой? Командир отдельного контрдиверсионного батальона специального назначения "Стрепет".

- Ничего не знаю, не слышал.

- Еще бы, что вы вообще тут слышите... Так вот, майор, у нас очень серьезные полномочия. Не вертись под ногами, говорю пока по-хорошему.

- Никакие полномочия не дают вам права стрелять в детей!

- Детей?! - закричал полковник, потеряв терпение. - Какие, к черту, дети? Не хочешь заглянуть в мед-часть, посмотреть, что эти дети сделали с тремя моими бойцами?

- Я не знаю, о чем вы говорите. Но в этом доме живет несовершеннолетняя, практически школьница. И к тому же круглая сирота.

- И где же она теперь, эта сирота?

- Теперь - не знаю.

- Не знаешь... Выходит, школьница держала тут оборону из всех видов оружия.

- Это по-вашему так выходит.

Полковник вдруг разозлился.

- Слушай, майор, езжай отсюда и занимайся своими делами. Неужели нечем заняться? Лови своих уголовников. А тут мы уж сами.

Дутов просто не нашелся, что ответить. Он некоторое время стоял, закипая от возмущения и свирепо шевеля губами. Потом тихо произнес:

- У вас будут большие неприятности, - развернулся и пошел к машине.

Одновременно отошел назад и затерялся в толпе маленький неприметный Бивень. Ему удалось подслушать почти весь разговор. Теперь он, сосредоточенно обкусывая болячки на руках, пытался обдумать услышанное. Какая-то смутная картина рисовалась в его сознании, но никак не могла принять завершенной формы.

"Итак, - думал он, - вот Машка Дерезуева. У Машки террористы убили родителей. А теперь на нее, несчастную, навалился целый десантный батальон со всеми своими автоматами и броневиками. Что за странное отношение к бедной сиротке?"

Сколько Бивень ни напрягал мозги, он никак не мог увидеть единого смысла в этом безумном круговороте событий. К тому же ему наконец надоело стоять возле разоренного, пропахшего гарью Машкиного жилища, слушая ропот сердобольных соседок. Он отправился в город.

На водокачке, естественно, в такую собачью погоду никого не было. Пошатавшись по пустым мокрым улицам и не встретив ни одного знакомого. Бивень отправился на кладбище. Он прошел по заросшим травой дорожкам, замочив по колено свои вьетнамские джинсы, и оказался под гулкими сводами старой церкви. Хотя вода и протекала сквозь дырявый купол, здесь было не так сыро и безрадостно, как на улице.

Бивень тщательно сковырнул с кроссовок грязь, чтоб не скользили, и начал подниматься по шершавой холодной стене, цепляясь за кирпичи. На высоте пяти-шести метров имелся сквозной пролом, у которого Бивень остановился.

Отсюда открывался обзор на заброшенное здание текстильной фабрики. Бивень запасся терпением и принялся наблюдать.

Ему не пришлось ждать слишком долго. Очень скоро он разглядел сквозь пелену дождя, как на втором этаже фабрики движется одинокая фигурка.

Вот она остановилась у широкого окна, постояла немного, вглядываясь в дождь. Потом отошла в глубь здания, а через минуту опять появилась, но уже у другого окна. Закурился табачный дымок, полетела вниз блестящая штучка видимо, бутылка,

Бивень уже знал, что это Пакля. Он случайно обнаружил его еще вчера, узнав соломенную голову с расстояния в две сотни метров. Пакля маялся. Он явно от кого-то скрывался.

Бивень еще раз попытался выстроить свои наблюдения в простой и понятный порядок. Начинать следовало с того дня, когда в городе впервые за много лет произошло что-то неординарное - бандиты напали на универмаг. В этот день погибают Машкины родители.

Потом у Пакли появляются двое загадочных непробиваемых друзей, которые творят, что хотят. Затем у него же под окнами случается перестрелка, и в город прибывает спецбатальон. Пакля прячется на фабрике, но спецназ ищет вовсе не его, спецназ устраивает разгром в доме Машки.

Уму непостижимо. И тем не менее, Бивень чувствовал, что все события можно как-то связать в одну цепочку. Как? До этого еще следовало дойти мозгами.

Но в любом случае, Дрыну очень интересно будет узнать, что Пакля больше не ходит по городу вразвалочку и не стращает пацанов своими громилами. Пакля сам теперь кого-то боится.

* * *

Просыпаясь, Кирилл почувствовал себя так плохо, что, не открывая глаз, принялся закутываться в одеяло и пытаться опять уснуть. Но вдруг в голове яркой молнией полыхнула пугающая мысль: "Где я?!"

Он не вскочил, не подпрыгнул, но лишь потому, что жутко болела голова. Он осторожно открыл глаза и под вел ими по сторонам.

Небольшая комната в голубых тонах, низкий потолок с круглыми встроенными светильниками. Чтобы увидеть остальное, нужно было оторвать голову от подушки. А на это Кирилл никак не мог решиться - больно.

Его вдруг охватил озноб. Он понял, что пылающие кусты, падающие деревья и трескотня выстрелов были не кошмаром, а самой настоящей реальностью. Но чем все закончилось, он вспомнить почему-то не мог. И эта голубая комната с мягкой постелькой могла оказаться страшным продолжением той ночи.

И тут сбоку кто-то вдруг тихо шмыгнул носом. Кирилл осторожно повернул голову, готовясь увидеть мордоворота в пятнистой форме с приспособлениями для пыток.

Мордоворота не было. Была девчонка в джинсовом комбинезоне. Молоденькая - не старше четырнадцати, - но такая красивая, что просто глаз не оторвать. Просто куколка. Она разглядывала Кирилла с откровенным любопытством.

- Чего? - буркнул Кирилл, невольно натягивая одеяло повыше.

Девчонка, кажется, испугалась, но потом начала улыбаться.

- Привет, - сказала она. - Ты проснулся?

- Сам не пойму.

- Что, голова болит?

- Все болит.

- На, пососи, - она протянула пакетик с прозрачным розовым кубиком. Кирилл доверился и выдавил кубик в рот. Он оказался холодным и мокрым, будто обыкновенный лед. Но сразу взбодрил, словно понюшка нашатырного спирта. В голове стало заметно свежеть.

- А где Машка? Где Хрящ?

- Они... Маша будет позже. А Сережа сейчас подойдет.

- Какой Сережа?

- Твой друг.

-А, Хрящ...

- Все уже встали. И ты вставай.

Встать Кирилл, естественно, не мог, пока девчонка не вышла. Он бросил на себя быстрый взгляд и обнаружил, что одет в легкомысленную розовую сорочку чуть ли не с кружевами. Он еще выше натянул одеяло.

- А ты кто? - спросил он.

- Никто. Я просто так.

Она продолжала таращиться, и Кириллу это стало надоедать. Он начал придумывать, как повежливее выставить девочку за дверь.

- Меня зовут Ираида, - сказала она.

- Как - Ира? Или Ида?

Она засмеялась.

- Ираида. В честь лучшей подруги царицы Клеопатры. Ты разве не знаешь?

- Да знаю... Все я знаю.

- Ну вставай. Вон там, - она кивнула на какую-то дверь, - твоя одежда. Там душ, пена, гель для зубов.