Михаил Тырин - Синдикат Громовержец

Бабка выпучивала глаза, хрипло стонала, но не сдавалась. Ее пенсию собирались сейчас же пропить, но не исключалось, что бабка сделала это еще вчера.

- Дай чайник! - ревел отчим. - Дай, говорю, чайник - я ее кипяточком сейчас проварю.

- Себя ты проваришь и меня, скотина пьяная, дебил, тварь паскудная! надрывалась мать, вытирая тряпкой разбитый по ошибке нос.

Кирилл сделал шаг вперед, и под ним скрипнула половица. Отчим отвлекся на секунду от бабки, скосив на пришельца мутные злые глаза.

- Вась! - рявкнул он Кириллу. - Чего тебе? Ты сапоги-то принес?

- А где... где Сережа? - спросил Кирилл, не очень-то надеясь на ответ.

- Вась, кончай, блин... Дай чайник сюда.

Не приходилось сомневаться: здесь вряд ли знали, где Хрящ. И, пожалуй, даже не интересовались этим. Кирилл без лишних слов повернулся и пошел прочь.

- Вась! - услышал он на лестнице. - Ты сапоги-то принеси!

На улице Кирилл остановился. К нему начала возвращаться прежняя тревога. Где может быть Хрящ? Не отправляться же на фабрику, чтоб лазить по развалинам и искать следы...

Надо было идти на Гимназию. Вряд ли в такую рань там много людей, но стоило хотя бы попытаться. Кирилл поспешил к хорошо знакомому месту, где не был уже столько дней.

На Гимназии в самом деле было пустынно. Однако неподалеку Кирилл наткнулся на Утю и Бабая, которые сидели на бревнышке и по очереди отхлебывали из бутылки пиво.

- Кира! - изумленно вскричал Утя, подскакивая. - Ты где пропадаешь? Что за дела, рассказывай!

- Не сейчас, - помотал головой Кирилл. - Где Хрящ, кто его видел?

- А хрен его знает, - Утя покачал головой. - Сто лет не было. И ты пропадай Хрящ пропал. Рассказывай, Кира!

- Его точно здесь не было? Может, кто-то еще видел?

- Да не знаю. Я сам каждый день тут.

- Черт... - Кирилл, уже сам не свой от дурных предчувствий, хлопнул кулаком по ладони. - Ладно. А Пакля? Где Пакля?

- Ну вспомнил... - ухмыльнулся Утя. - Этого уже давно не видели.

- Поршень? - продолжал наседать Кирилл, но в ответ ему только качали головой и разводили руками.

- Я пошел, - объявил Кирилл и зашагал к дороге.

- Кира! - догнал его возглас Бабая. - А ты, между делом, не в розыске?

- А тебе что? Хочешь стукнуть?

-Да почему?..

Кирилл уже почти бежал по улице, хотя сам еще не знал куда. Ему казалось, вот-вот должен встретиться хоть один человек, который знает, где Хрящ, что с ним. Внезапно в голову пришла пугающая мысль. На ближайшем перекрестке он решительно завернул к кладбищу.

Старая колокольня возвышалась над крестами и оградками, теряясь в кронах деревьев. Кирилл вошел внутрь, нащупал удобные выемки в кирпичах и начал подниматься. Метрах в четырех от пола темнела ниша, оставленная предками неизвестно для каких целей.

Кирилл заглянул в нее - и его прошибло холодом. Детектор работал! Единственная лампочка на пластиковом корпусе по-прежнему медленно вспыхивала, сигнализируя о поиске радиочастоты.

Оставшийся боец-бионетик продолжал функционировать, детектор не смог отключить его. И исчезновение капсулы никак не повлияло на это. Выходило, что в тот вечер Хрящ остался в подвале один против бессловесного убийцы-андроида, а Спартак убеждал, что с Сергеем все в порядке.

Только сейчас Кирилл осознал, в какое дрянное положение попал. Не осталось ничего - ни техники, ни оружия, ни связи с умниками с орбитальной базы. Остался только боевой андроид и его хозяин - подлый и бесцеремонный Поршень. Бороться с ними было нечем!

Ноги куда-то несли Кирилла, в голове царил полный кавардак и паника. Казалось, нужно действовать, нужно торопиться - но куда торопиться?

Пожалуй, самым разумным было бы посоветоваться с Машкой. Оставалась возможность, что она знает какой-нибудь секрет, заготовленный на крайний случай. Но сначала следует все-таки сходить на фабрику, проверить... Не успел Кирилл принять окончательное решение, как его взгляд наткнулся на Пельменя.

Пельмень, опустив глаза, шагал куда-то с грязной тряпичной сумкой. Пельмень был приятелем Пакли, и все об этом знали.

- Стоять! - скомандовал Кирилл.

Пельмень резко вздернул глаза и тут же покрылся пунцовыми пятнами. Он испугался - Кирилл выглядел не очень нормальным.

- Куда торопимся?

- Да вот... - Пельмень взялся за ухо. - Мать в магазин погнала. За этими... за макаронами.

- За макаронами? Где Пакля?

Пельмень отчаянно замотал головой.

- Где Пакля?! - начал заводиться Кирилл, сжимая кулаки.

- Не знаю, правда, - голос Пельменя задрожал. - Я с ними уже не кентуюсь.

Кирилл испепелял его взглядом, но ничего не мог поделать. Пельмень, кажется, не врал. Он просто не решился бы врать.

- Знаешь, - процедил Кирилл. - А не знаешь, так подумай.

- Они раньше на старой фабрике крутились, - начал докладывать Пельмень, терзая ухо. - А сейчас перебрались куда-то. Я не знаю.

- А если подумать? Куда они Хряща могли деть? Пошевели мозгами.

Упоминание о Хряще почему-то очень испугало Пельменя. Он некоторое время мялся, потом наконец заговорил.

- Хряща Поршень с собой увез. А куда - не знаю. Если хочешь - спроси у него самого. Только лучше бы ты не ходил...

- Это почему?

- Поршень со своей братвой сейчас. У него сегодня день рожденья, они поехали шашлык жарить. Это за старым мостом, где просека начинается - знаешь?

- Это точно? - Кирилл уже был готов сорваться с места.

- Да они там тусуются. Только лучше не ходи один...

Кирилл уже повернулся, готовый бежать со всех ног, но Пельмень его задержал.

- Кира, они Хряща мучить собирались.

- Как это - мучить? - оторопел Кирилл.

- Я толком и не слышал, - Пельмень поерзал плечами. - Что-то такое... резать, мышцы пришивать, током жечь. Я и не понял...

Кирилл уже мчался по улице в сторону старого моста. Он не увидел, как к Пельменю подскочила запыхавшаяся Машка.

- Куда... - задыхаясь выговорила она, - куда он побежал?

* * *

Дымок от костра лениво расползался в воздухе, распугивая мошек. Поршень сидел в раскладном кресле, покачивая уже объеденным шампуром. Им владело то сладкое ленивое состояние, когда хочется целую вечность вот так сидеть и не знать другой жизни.

Он смотрел на свой джип, недавно помытый, и думал: "Вот моя машина... А вот мои братки. А вон там мои слуги..." С самодовольной улыбкой Поршень сладко потянулся.

Последняя его мысль - насчет слуг - относилась к Тагиру, который насаживал новую порцию мяса на шампуры, и к его официантке, нарезающей салатик. Оба были подавленные, просто серые от обиды и унижения. Но ни один свою обиду не высказывал. Неподалеку пасся в кустах последний боец, он никому не позволил бы непочтительно вести себя с Поршнем.

"Хорошо..." - подумал Поршень и умиротворенно вздохнул. А затем, глядя на расставленные коленки официантки, тихо проговорил вслух: