Сергей Волков - Великое Лихо - 2

- Но и ары нам и вам - далекие родичи! - прервал старого грема волхв. Олла гневно сверкнул глазами:

- Ары! Гордыня затмила их разум, жажда владеть мирам и народами его глаза. Они и раньше гнушались говорить с гремами, считая нас дикарями, а ныне видят лишь Карающий Огонь, что горит в сердце каждого из них, и глас разума людского бессилен достичь их ушей...

Шык хотел было сказать, что ещё прошлой зимой этот глас так же был бессилен достичь ушей гремов, которые в набегах своих и впрямь уподоблялись дикарям, вроде влотов, но промолчал - северных рыжекосых гордецов Судьбина покарала более жестоко, нежели родов, а кидать камни в раненого волка недостойно мужа.

Олла меж тем вернулся к разговору о помощи путникам:

- В подтверждение слов своих, о Шык, я хочу поведать тебе: есть отсюда путь на восход, пусть и непростой, но верный! Идя по нему, многие трудности и опасности придется преодолеть, но ещё больших опасностей можно избежать, и главная среди них - встреча с проклятыми арами и другими чужаками, что сели ныне на наших землях. Я говорю о Реке Забвения, что течет под Ледяным хребтом на восход. Слышал ли ты о ней?

Шык, пораженный, внимательно посмотрел в выцветшие, прозрачные глаза старого грема, потом утвердительно кивнул и сказал:

- Чародейная река, вода которой обладает силой, соизмеримой с силой огня, ветра и камня! Гроум принес совсем немного её с собой во фляге, но и этого небольшого количества хватило, чтобы запечатать Лоно Земли, место, где ярился Карающий Огонь! Однако неужели ж по Реке Забвения можно плыть, словно по обычной, земной реке?

Тут пришла очередь Оллы кивать:

- Можно, и в былые времена плавали по ней люди, гремы плавали. Так говорят наши саги. Как же там... М-м-м... Нет, сам уже не вспомню...

Олла повернулся, поискал взглядом в полутемной горнице кого-то, тихо и протяжно свистнул. Из мрака выступила рослая фигура могучего грема с секирой, что нес сторожевую службу у дверей. Старец обратился к воину:

- Скажи, Инг, ты помнишь сагу о Бьёре и Тиуле? То место, где они плыли по Ортайгу?

Воин сдержено кивнул, примостил секиру возле ног, присел и сдерживая рокочущий голос, более привыкший к боевым кличам, нараспев начал:

...В лоно черных гор спустились.

Меркнет свет костра ночного.

Ночь глаза свои закрыла.

Вот Ортайг лежит пред ними.

Бьёр взял кожу Долголетних,

Прошептал заклятье тихо,

И на черной горной крови

Водяной конь закачался.

Сели Бьёр и Дочь Капели,

Златокудрая Тиула,

И Ортайг понес их быстро

Под костями гор высоких...

- Ортайг - это и есть река забвения! - торжествующе закончил гремский старейшина, потом кивнул Ингу, и воин, ступая неожиданно мягко и неслышно для своей могучей стати, исчез во тьме горницы.

- Да, занятная былина, но тут много непонятного, о Олла! Скажи, к примеру, ты знаешь, что такое "кожа Долголетних"? И какое заклинание прошептал этот... Бьор? - спросил Шык, но у самого уже зажглись глаза, появился в них хорошо знакомый Луне и Зугуру "огонек деяния".

Олла покачал головой:

- Про заклинание ничего не знаю. А "Долголетние" - так в сагах называют деревья. Главное - плыть по Ортайгу можно. Хуже другое - тайные норы и ходы к берегам подземной реки знали лишь колдуны, что спускались туда, творя чары и принося в жертвы Ортайгу тела врагов, упокоенных на горящих челнах... Но все колдуны погибли в той страшной битве у Трех гор...

Шык задумался. Потом тряхнул головой:

- Путь к Реке Забвения я отыщу, и поможет мне в этом посох Гроума. Нужна лодка!

Олла вновь покачал головой:

- Все челны, на которых мы плавали по рекам полуночной стороны и по Холодному морю, сгорели в наших селениях или достались врагу. Да и сага говорит о том, что Бьёр создал своего "коня вод" колдовством - обычная лодка не сможет плыть по Ортайгу.

- Ладно! - неожиданно легко согласился Шык: - Колдовством - так колдовством. Благи великие дарю тебе, старейшина, за слова твои нынешние и деяния будущие. А сейчас давай-ка ложиться спать, почтеннейший Олла, у нас говорят просто: утро вечера мудренее...

* * *

Утро следующего дня Луня встретил уже на ногах. Чары Шыка, отвары и зелья гремов сделали свое дело - боль утихла, перестала кружиться голова, а сломанные ребра хотя и донимали при резких движениях, но это невеликая резь в боку не шла ни в какое сравнение с тем огнем, что обжигал Лунино тело накануне.

Зугур, с кругами вокруг глаз, красноречивее всяких слов говоривших о бессонной ночи, проведенной в тяжких, но приятных всякому трудах, сидел за столом и восстанавливал свои силы кабаньим окороком. Шык и Олла с утра пораньше отправились говорить с гремскими стариками - вдруг кто-то из них что-то ещё знает об Ортайге?

Луня, пошатываясь, добрел до стола, сел возле Зугура и набросился на снедь, словно голодный волк. Вагас, не отрываясь от своего окорока, подмигнул ученику волхва - не смотря на изможденный вид, настроение у Зугура было приотличнейшее, а румяная гремка, у которой он гостил ночью, и вовсе прыгала, ровно рыжая белка, поднося мисы и блюда со снедью.

Едва побратимы покончили с едой, вернулся Шык и гремские старейшины. Волхв пожелал своим спутникам доброго обеда, присел на скамью возле Луни и тихо спросил:

- Саккатт, ну, щепка та, которой Вокуя тебя одарила - цела? Не отняли влоты?

Луня помотал головой - цела, мол, удивленно глянул на Шыка - а на кой она понадобилась? Волхв усмехнулся, встал, подошел к Олле:

- Ну, достопочтенный, все готово! Привяжи обломок посоха Гроума к шнуру из кожи змеи, и передай мне. Я отыщу ход, ведущий к подземной реке.

Олла быстро исполнил просьбу Шыка, затем велел принести три туго набитых мешка с припасами для дальней дороги. Отдельно уложили охапку смолистых факелов - чтобы в подгорной тьме было чем освещать путь.

Луне гремы подарили легкую и теплую шубу из шкур неведомых родам тундровых быков - тулупчик, в котором ученик волхва вышел из Сырых оврагов, был весь искромсан влотами. Принимая подарок, Луня невольно удивился - если бы ещё полгода назад ему сказали, что он будет гостить у гремов и оденет их одежду, он ни за что бы не поверил, а то и врезал клеветнику промеж гляделок, но сейчас былая ненависть к жителям Ледяного хребта ушла, и не то, что бы Луня простил гремов, нет, такое не прощают, просто перед Большой Бедой все остальное меркнет, теряет смысл, или, на худой конец, может подождать...

Сборы и прощания не затягивали - Яр уже высоко поднялся над миром, осветив горы, ледники и ущелья. Время течет быстро, куда быстрее вод любой, пусть даже и колдовской, реки. Надо спешить!

Небольшой отряд, куда помимо Шыка, Луни, Зугура и Оллы вошли ещё двое седых стариков и десяток воинов-гремов под водительством Инга, скорым шагом двинулся на восход, спускаясь со склона Мурашника, на котором примостились последние селения гремов.