Николай Чадович - Между плахой и секирой

– А вилы зачем? – удивилась Лилечка.

– Не руками же мясо собирать. Дежурный выпил двести граммов для храбрости, и тронулись мы. Собрали все, что от гражданочки этой осталось. Как раз в мешок уместилось. Килограммов пятьдесят или чуть больше. Тем временем уже светать стало. Добрались кое-как до шоссе. Час хоть и ранний, но машины ходят. Я в форме был и первый же грузовик без труда остановил. Хорошо помню, что он картошкой был гружен. Дежурный помог мне мешок в кузов забросить и назад подался, допивать. А я, значит, в кабине еду. Болтаем с водителем о том о сем, но преимущественно о политике. Пиночета ругаем. Он как раз в то время законного президента скинул. В город въехали, водитель и спрашивает, куда меня подбросить? Я спокойно отвечаю, туда мол. А адресок известный. Там и морг, и бюро судебно-медицинской экспертизы под одной крышей. Редкий покойник эту контору миновать может. Побледнел мой водитель и по тормозам. Зеркальце заднего вида на кузов направляет. А мешок промок насквозь. Картошка под ним как в томатном соусе. Начал тогда водитель ругаться! В мат-перемат! Это же, говорит, картошка не колхозная, а моя личная! От тещи везу.

– Ну и чем все это закончилось? – Рассказ Смыкова в конце концов заинтересовал и Верку.

– А ничем… Думаю, он ту картошку все равно съел.

– Слушай, Смыков, а у тебя самого эти дела на аппетите не отражались?

– Сначала, конечно, воротило. Особенно от мясных блюд. А потом ничего, привык. Приходилось иногда прямо возле трупа пить и закусывать.

– Господи, разве вы другого места найти не могли? – вырвалось у Лилечки.

– Зачем же нам другое место… Если эксперт режет труп, который по нашему делу проходит, мы всегда присутствуем. Коли в прозекторской стол свободный есть, на нем накрываем. Или на подоконнике. Водочка там, селедка, грибки, огурчики… Закуска в таких случаях должна быть обязательно острой. Сами-то мы не очень налегаем, главное – эксперта накачать.

– Никогда не поверю, чтобы менты за просто так кого-нибудь поили, – недоверчиво покачала головой Верка. – Вы сами до халявы большие любители.

– Если эксперта не напоить, он такое может написать… Ого!

– Недобросовестные, значит, эксперты вам попадались?

– Наоборот! Все как на подбор мастера своего дела. Даже заслуженные врачи были. В прошлом, конечно. Погорели на чем-то, вот и попали на эту службу. Когда руки от водки начинают трястись, к живому человеку со скальпелем уже не подойдешь. А на жизнь-то зарабатывать надо. Куда им, беднягам, деваться? Если только мясником на рынок. Да и нравилась многим эта работа. Были такие, что стонали от удовольствия, трупы кромсая. Клянусь партбилетом! Спецы, одним словом. Если нужно, комариный укус на теле найдут. А это как раз и не всегда нужно.

– Почему? – спросила Верка недоуменно.

– А вы в наше положение войдите. Привожу простой пример. Однажды под Новый год пропала девчонка. Так, вертихвостка… Пила, гуляла. Мы ее месяц честно искали. Все чердаки и канализационные колодцы обшарили. Никаких следов. Объявили без вести пропавшей, дело законным путем приостановили. А в мае месяце она взяла да и всплыла!

– Где всплыла? – у Лилечки округлились глаза.

– В озере одном. От Талашевска недалеко. Лед растаял, ее к берегу и прибило. Тело, само собой, сразу на экспертизу, хотя козе ясно, в чем тут дело. Ни колготок, ни трусов, ни сапог на девчонке нет. Ну и там телесные повреждения всякие имеются… Если эксперт даст заключение, что имел место факт изнасилования, мы хлопот не оберемся. Опять возобновляй дело, ищи убийцу и все такое прочее. А убийца, может, уже в город Махачкалу съехал или в армии служит. Ищи-свищи! Такие дела у нас «глухарями» называются. Перспективы расследования никакой, зато прокурор каждую неделю нервы треплет. Раскрываемость, само собой, падает. А это в нашей работе основной показатель. Должно быть процентов девяносто – девяносто пять, не ниже. Иначе тебя самого зашлют, куда Макар телят не гонял… Вот и стелешься перед экспертом, лишь бы только он соответствующее заключение дал. Якобы причиной смерти является утопление и следы прижизненных травм отсутствуют.

– И соглашались эксперты на такое? – ужаснулась Лилечка.

– Не все, конечно… В семье не без урода. Но только тот, кто нам палки в колеса ставил, долго на своем месте не задерживался. Конфликтовать с органами опасно для карьеры.

– Вот! – не утерпел Зяблик. – Наконец-то сам признался, что занимался фальсификацией!

– При чем здесь фальсификация? – возмутился Смыков. – Девчонку-то все равно к жизни не вернешь! Зачем же людям лишние хлопоты? На каждом оперативнике и так куча дел висит! Только успевай поворачиваться! Сначала надо соответствующие штаты дать, технические средства, транспорт, а потом уж спрашивать.

– Ты еще про законы забыл сказать! – напомнил Зяблик. – Законов вам подходящих не дали, чтобы человека без суда и следствия в течение двадцати четырех часов к стенке.

– А и неплохо было бы! – огрызнулся Смыков. – Вывели бы кое-кого в расход, зато порядок был бы.

– Правильно! Если треть народа в расход пустить, а еще треть пересажать, остальные порядок зауважают.

– Опять вы, братец мой, за свое! Демагогия это. К тому же махровая. Вот увидите, скоро народ сам осознает необходимость сознательной дисциплины.

– Уже осознал, – с горечью сказал Зяблик. – Недаром некоторые Каина на царство зовут…

Разговор этот прервал звук, весьма необычный для местности, где отсутствуют птицы и никогда не дуют сильные ветры, а именно – свист чего-то летящего. Железная стрела, теряя на излете силу, спикировала по крутой дуге и до половины вонзилась в мягкую землю. Запасливый Смыков тут же выдернул ее – железо все-таки, да еще острое.

– Начинается! – Голос Цыпфа непозволительно дрогнул. – Теперь можно и бдолаха откушать. Кроме того, попрошу с шага перейти на бег.

– Эх, тоска! – простонал, оглядываясь, Зяблик. – Разве это дело – от врага бегать. От стрелы, как и от пули, не убежишь. Драться надо.

– Чем? – попытался урезонить его Смыков. – Зубами и ногтями? Твоей финкой? Не такие деятели, как вы, применяли в случае необходимости стратегическое отступление.

– Ты отступление с бегством не путай! Отступают к врагу лицом, а убегают задницей! Улавливаешь разницу?

Смыков начал было разлагольствовать о том, что бывают случаи, когда необходимо поступиться задницей, дабы сберечь лицо, но посвист новой стрелы не дал ему развить эту тему. Они уже видели своих неизвестно откуда взявшихся врагов – кучку людей в кольчужных рубашках до колен. Пока те держались компактной группой, определить их точное число было затруднительно, но то, что преследователей куда больше, чем преследуемых, не вызывало сомнения.