Виталий Забирко - Слишком много приведений

- Как это не возвратился? - Я повернул лицо к Махмуду, чтобы на всякий случай не встретиться взглядом с Порошиным. - Вернулся. Но вас и след простыл. Пришлось пить пиво, пристроившись на подоконнике.

- Вернулся он! - фыркнул Махмуд. - Ты бы еще сегодня попытался нас на ипподроме найти. Пиво - не водка, оно не в голову бьет, а на мочевой пузырь давит.

Буквально кожей я почувствовал, как мимо скамейки прошел Порошин. Ничего он не подозревал, ни о чем не догадывался, и в мыслях ничего такого не было.

- Ты, кстати, в курсе, что в последнем забеге кто-то солидный куш в тотализатор сорвал? - спросил Махмуд. - Говорят, тридцать тысяч зеленых. Повезло мужику! Наверное, из таких же крутых, как этот, - кивнул он в спину удаляющегося Порошина. - Где нам триста-четыреста баксов на ставку наскрести? А деньги, они к деньгам липнут.

- Да уж... - рассеянно поддакнул я.

Мне вдруг почему-то вспомнился старик с ипподрома, интересовавшийся, на кого я поставил. Руки у старика дрожали, глаза слезились, и он очень хотел выиграть. Но поверить мне не рискнул. "Как бы у старика инфаркт не приключился", - запоздало подумал я.

- Бананами на рынке приторговываешь? - задал я первый пришедший на ум вопрос. Мне было абсолютно все равно, что в ящиках и чем занимается Махмуд. За спиной хлопнула дверца "Мерседеса", и машина тронулась с места.

- Какие еще бананы? - возмутился Махмуд. - В ящиках книги. У меня лоток на привокзальной площади. Подрабатываю, жить-то надо.

- А-а... - равнодушно протянул я. - Пушкин, Толстой... Луч света в темном царстве...

Махмуд недоуменно уставился на меня.

- Ты что, с луны свалился? - едко заметил он. - Сейчас классику никто не читает. Самый ходовой товар - детективы!

- Ну да, конечно, - согласился я и, покивав головой, бросил взгляд на часы. В моем распоряжении оставалось двадцать минут. - Каков мир, такова и литература.

Махмуд что-то резко ответил, защищая детективный жанр, но я не расслышал. Вдруг понял, что мой простенький план - изъять набитый долларами кейс из ячейки автоматической камеры хранения - может закончиться перестрелкой. Киллеры прекрасно осведомлены, в каком именно кейсе передают им гонорар, и не исключена вероятность, что я столкнусь с ними при выходе из здания вокзала. Варианты измененного будущего дар предвидения не демонстрировал.

Однако мысль сработала быстро и четко.

- А давай, Махмуд, пива выпьем, - предложил я. Кажется, сказал невпопад, посреди отповеди Махмуда, защищавшего офенин промысел. Он осекся, посмотрел на меня и стушевался.

- Не получится, - пробормотал он, отводя глаза. - Не очень удачный день был - практически ничего не наторговал.

- А говоришь, детективы хорошо идут, - заметил я. - Не переживай, угощаю. Посиди минут десять, а я сбегаю. Кстати, у тебя сумки не найдется? Не в руках же бутылки нести?

- Найдем, - кивнул Махмуд. Он склонился к тележке, открыл один из ящиков и вынул из него аккуратно сложенную сумку, сшитую из искусственной мешковины. - Устроит?

Еще бы меня не устроило! В эту сумку могли поместиться три кейса.

- Великовата, ну да ладно, - махнул я рукой. - Давай:

Взяв сумку, я направился к вокзалу. В этот раз "изменение будущего" происходило несколько иначе, чем обычно. Никакой противодействующей силы я не ощутил, но сознание как бы раздвоилось - одна половина управляла телом, другая же словно наблюдала за ним со стороны. Наблюдала и бесстрастно анализировала.

Недавно отреставрированное здание вокзала внутри блистало черными полированными полами, белым, под мрамор, пластиком стен, зеркальными стеклами касс европейского стандарта. Я рефлекторно замедлил шаг, боясь поскользнуться. Ничего подобного не произошло, подошвы намертво прилипали к блестящей поверхности. Похоже, не я один обманулся - подавляющее большинство пассажиров с натугой приволакивали ноги, будто ступали по льду. С таким обхождением недолго полу блистать полировкой - не для нашего менталитета подобное покрытие.

Впрочем, все это сознание отмечало мимоходом, отстранение, а тело с уверенностью запрограммированного робота прошагало в зал автоматических камер хранения. В отличие от общего зала людей здесь оказалось немного, и, к своему удивлению, под потолком я не увидел телекамер слежения. Поскупились железнодорожники, а напрасно. Хотя по факту пропажи кейса к ним вряд ли кто обратится.

Извлечь из ячейки кейс и сунуть его в сумку было минутным делом. Затем я купил в киоске полдюжины холодного пива и вернулся к скамейке. Здесь наконец раздвоение сознания закончилось, и я облегченно перевел дух. Нелегкое это дело - воровство.

Махмуд с удивлением посмотрел на раздувшуюся сумку и с недоверчивой усмешкой покачал головой.

- Нам столько не осилить.

- Что не осилим, домой унесу, - весело парировал я. Махмуд промолчал, но по насупленному виду я его понял.

- Держи, - протянул я двадцать долларов, - новую сумку купишь.

Махмуд взял деньги, пошуршал ими и с подозрением посмотрел на меня. За эти деньги можно было купить десяток таких сумок.

Я беззаботно рассмеялся, сел на скамейку и, наклонившись к уху Махмуда, шепнул:

- Знаешь, кто куш на ипподроме сорвал?

Он отшатнулся. В зрачках вспыхнул огонек восхищения.

-Ты?!

Я кивнул.

- Только не тридцать тысяч, а девять, - уточнил я тихо. - Молва любит преувеличивать. Но и это неплохо, как считаешь?

- Неплохо... - эхом отозвался он и, оценив ситуацию, справедливо возмутился: - Что же пивом тогда угощаешь?!

- А ты предлагаешь в таком виде и с твоим грузом в ресторан зайти? Или прямо здесь, на скамейке, коньяк распивать? Смотри, кто здесь гуляет.

Мимо, обходя свой участок, неторопливо прошел дежурный милиционер, скользнув по нашим лицам оценивающим взглядом.

- Уговорил, - кисло усмехнулся Махмуд.

Я чуть расстегнул "молнию" на сумке, достал две бутылки пива.

Солнце уже скрылось за коньком крыши вокзала, но жара не спала, поэтому по бутылке мы выпили сразу, не отрываясь от горлышек. Откуда ни возьмись появилась опрятная старушка и, униженно бубня, начала выпрашивать пустые бутылки. Мы отдали, я достал вторую пару пива, и старушка, вежливо извинившись, попросила никому, кроме нее, пустую тару не отдавать. Заручившись нашим согласием, она отошла метров на десять и уселась на соседнюю скамейку, не сводя с нас скорбных глаз. Не дай бог мне дожить до пенсии и очутиться на ее месте.

Разговор не клеился. Больше всего хотелось встать и уйти подальше от вокзала, но как это сделать, не вызвав у Махмуда обоснованных подозрений, придумать я не мог. Махмуд тоже помалкивал, обескураженный известием о том, кто именно сорвал солидный куш в тотализатор.

Обойдя привокзальную площадь, милиционер снова прошел мимо скамейки, задержав на нас взгляд. В глазах милиционера читалась зависть. В такую жару ему тоже хотелось холодного пива, но служба не позволяла.