Игорь Сунчелей - Наблюдатель

– Есть!

Они встретились глазами и поняли друг друга. Должность ведущего следователя по уголовным делам граждан из списка особо важных для государства была подполковничьей. Это означало, что если Плешаков в разумные сроки сумеет раскрыть это дело, то в 30 лет он сможет стать подполковником – очень не плохой результат для служебной карьеры молодого офицера ФСБ. Но этот приказ имел и оборотную сторону медали – в случае неудачи Плешаков мог проходить майором и до самой пенсии или пока сам Кузьмин не уйдет на пенсию или на повышение. Таковы были правила игры в этой конторе.

– От участия в сегодняшней оперативке освобождаетесь, – свинцовым голосом продолжал генерал, – немедленно приступайте к делу. Свободны.

– Есть!

Плешаков по-военному развернулся и вышел из кабинета. Через десять минут он со своим помощником капитаном Таскаевым уже мчался на служебном «Мерседесе» с мигалками в сторону Дубны.

Плешакову нравилась его служба, и он умел заставить полностью выкладываться своих подчиненных. Пять лет назад он добился своего перевода из Рязани в Москву и с тех пор весьма успешно доказывал своим сослуживцам, что он достоин жить в этом городе. Он был среднего роста, плотного телосложения, не имел вредных привычек и обладал огромной физической силой и отличным здоровьем, которое старался поддерживать регулярными посещениями служебного спортивного зала и бассейна. В детстве и юности он занимался боксом и теперь старался не реже раза в неделю боксировать со спарринг-партнером. Правда, природа не наградила его тонким аналитическим умом, но это не мешало ему уверенно продвигаться по служебной лестнице, в военизированных структурах надо не думать, а исполнять приказы, а служебного рвения Плешакову было не занимать. С подчиненными майор был строг и даже жесток. Поскольку Устав не позволял ему наказывать их материально, то он наказывал их дополнительными служебными заданиями. Нерадивым подчиненным приходилось сутками быть на службе, ночуя на койках в воняющей носками комнате отдыха. Случались и необоснованные наказания. По отчетам из электронной системы контроля доступа в помещения майор Плешаков ежемесячно выявлял опаздывающих подчиненных. Провинившиеся тут же получали он него наряды на работы. Правда, потом могло оказаться, что его подчиненный вовсе не опоздал, а был на другом задании по приказу самого Плешакова, о котором майор уже не помнил, но в воспитательных целях Плешаков никогда не отменял своих приказов. В случае своей ошибки перед исполнением подчиненным очередного штрафного задания, он, дружески хлопая его по плечу, говорил: «Лучше тебя это ведь все равно никто не сделает!» Он верил в свои силы и в то, что сумеет всего добиться, и пока его уверенные шаги по служебной лестнице как будто бы это подтверждали. Получив это задание, майор Плешаков только обрадовался, теперь он четко понимал, что надо сделать, чтобы получить вторую звезду на погоны и что теперь это зависит только от него самого.

Правда, первый день расследования никаких особых успехов не принес. В 09:00 утра они уже были в Дубне. Плешаков занялся «Роснанотехом», а капитана Таскаева отправил в «Белую лошадь» просмотреть и изъять запись с камер видеонаблюдения и допросить сотрудников ресторана.

Президента «Роснанотеха» Мещерякова Плешаков допрашивать под протокол не решился – слишком много было у того покровителей в администрации президента России в Кремле. С Мещеряковым он провел неформальный разговор, из которого узнал, что в прошлый четверг Сафиуллин получил задание на встречу с журналистом газеты The Wall Street Journal именно от Мещерякова.

– Андрей Сергеевич, почему дать интервью журналисту вы попросили именно Сафиуллина?

– Потому что он вел самую социально значимую разработку нашего предприятия.

– И что же это за разработка?

– Работа направлена на улучшение человеческого генофонда, она произведет революцию в медицине, позволив искоренить все передаваемые наследственным путем болезни.

– А почему эту научную тему вы решили представить именно в газете The Wall Street Journal, а не в каком-нибудь профильном медицинском журнале? – продолжал свои вопросы Плешаков.

Этот вопрос был неудобен Мещерякову, потому что ставил его в позицию оправдывающегося.

– Во-первых, я не выбирал именно The Wall Street Journal, просто журналист этой газеты проявил инициативу и обратился в наш отдел маркетинга с предложением написать о нашем роботе-советнике развернутую статью, – уже с нотками раздражения отвечал Мещеряков. – Во-вторых, нам нужна статья не научного характера, а популярное изложение потребительских свойств нашей новой технологии, которая, я повторяю, имеет огромное социальное и, соответственно, политическое значение, а этим критериям The Wall Street Journal полностью соответствует. Кроме того, эта газета имеет влияние на аудиторию намного большее, чем любые научные издания.

«Зачем я все это объясняю этому молокососу, – думал Мещеряков, – все равно ведь ничего не поймет или поймет извращенно. Не буду же я ему объяснять, что на самом деле The Wall Street Journal полностью устроила меня потому, что именно ее читают финансовые магнаты, которые принимают решение, какие акции покупать на фондовой бирже, и что от стоимости акций “Роснанотеха” зависят доходы всего менеджмента предприятия, в том числе и мои».

– Вы знакомы с Марком Спурлоком? – последовал следующий вопрос Плешакова.

– Ммм… Не припоминаю такого.

– Это корреспондент The Wall Street Journal, с которым по вашему заданию Мансур Сафиуллин встречался в ресторане «Белая лошадь».

– Не надо передергивать, майор, – уже с явным раздражением отвечал Мещеряков, – я просил Сафиуллина только дать интервью, место встречи определял он сам, а что касается журналиста, то лично я с ним не знаком.

– Нет, нет, я ничего такого не имел в виду. Еще один вопрос. В интересах следствия мне надо ознакомиться с подробностями научной работы Сафиуллина, – не унимался Плешаков.

– Подробности научной работы Сафиуллина являются государственной тайной. Вы можете быть ознакомлены с ней только после того, как я получу на то письменное указание своего руководства, – отрезал Мещеряков.

– Хорошо, тогда последний вопрос. Как вы думаете, кому могла быть выгодна смерть Сафиуллина?

– Это первый правильный вопрос, который я сегодня слышу от вас, – съязвил Мещеряков и, немного смягчившись, продолжал. – Конкуренты. Возможно, с помощью иностранных спецслужб. Цель – затормозить передовые российские научные разработки, они чувствуют, что отстают, а сделать ничего не могут. Параллельно рассчитывают создать обстановку нервозности в нашем коллективе, неуверенности в завтрашнем дне, пытаются дискредитировать наш имидж в глазах мировой общественности. Но мы на эти провокации не поддадимся, будем работать еще больше и лучше. В общем, попробуйте покопать в этом направлении…