Кирилл Берендеев - 90х60х90

Машина припарковалась подле книжного магазина на Мясницкой. Серафима немного потопталась в нерешительности у входа, но все же зашла. И снова огляделась, не зная, куда направиться. Здесь она не была уже довольно давно, года два, наверное, если не больше. Некогда, в те еще времена, заходила часто, по нескольку раз в неделю, но в последние год-другой перестала совсем.

Поднявшись на второй этаж, Серафима просто бродила вдоль стеллажей, лавируя меж бесчисленными посетителями, протискиваясь в особенно многолюдных местах. Пока не добралась до стеллажей с книгами детективного жанра.

В этом месте свободного пространства было много больше, отчего-то покупатели предпочитали обходить отдел стороной. Всего несколько подростков и молодая пара, тщательно перебирали книжки в мягкой обложке, разговаривая друг с другом рваными неоконченными фразами, для постороннего человека непонятными, но могущими показать степень стремления молодых людей выбрать что-то для себя в море разложенной по полкам литературы любимого жанра.

Она тоже походила немного среди стеллажей. От зарубежного детектива перешла к отечественному. И в этот момент была остановлена молодым продавцом, любезно поинтересовавшемся, не может ли он помочь ей в выборе книги.

Она задумчиво кивнула, заметив, что молодой человек воспринял это как знак внимания с ее стороны и, продолжая искоса и с некоторым удовольствием даже наблюдать за ней, спросил, какие именно детективы она предпочитает.

Серафима и сама не знала, что может заинтересовать ее среди пестрых обложек, а потому, несколько помедлив, произнесла:

- Что-нибудь поспокойнее, без излишней пальбы. И, непременно, со счастливым концом. Главный герой должен остаться невредим.

Последнюю фразу она подчеркнула особо. И тут же добавила, заметив движение продавца к полкам с ироническими детективными сериями:

- Если можно, никакого натужного юмора над трупами. Вообще без него. Если у вас найдется, - тут же добавила она.

- Конечно, найдется, - заверил ее молодой человек, однако, у самого стеллажа остановился в раздумьях. Наконец, выбрал едва не наудачу несколько тонких книжечек и протянул ей, обложками вниз.

- Думаю, что-то из этого вам понравится. Посмотрите сами. Мне лично более всего приглянулся...

Слушать продавца она не стала, выбрала наугад одну из тонких книжечек в мягкой обложке - более всего из-за сказочной фамилии автора - Берендеев; и, поблагодарив молодого человека, покинула отдел.

Времени у нее пока было много, стараясь не вспоминать о нем, она, уже усевшись на водительское сиденье "ниссана", раскрыла купленную книжку и начала читать. На пятнадцатой странице безымянный главный герой, от лица которого велся рассказ, задушил совсем незнакомого человека, которому только что дал закурить. Дочитав до этого места, Серафима захлопнула книжку и хотела положить ее в сумочку, но та под завязку была набита бумагами, взятыми из дома; тогда она бросила книжку в бардачок.

Обеденный перерыв закончился, улицы центра вновь запрудили легковушки. На путешествие до дома Павла у нее ушло больше получаса, быстрее было спуститься в метро, подумала она, подъезжая к знакомой высотке на севере города.

Машину Серафима оставила с противоположной стороны от подъезда, на всякий случай. Поставив "ниссан" на сигнализацию, она не выдержала и посмотрела вверх, на окна Павла, выходившие как раз в эту сторону. Конечно, ничего не увидела, высоко, двенадцатый этаж.

И, торопливо обогнув высотку, набрала код на железной двери дома. Механизм пискнул в ответ, словно узнав ее и приглашая войти. Квартиру Павла она отперла собственным ключом, как и всегда; приходя к нему в гости, Серафима никогда не звонила.

На пороге обычных, ничем не примечательных трехкомнатных апартаментов, расположенных в обычном кирпичном доме застройки конца семидесятых, она остановилась и некоторое время стояла неподвижно, к чему-то прислушиваясь. Хотя с первых же мгновений поняла, что хозяина нет дома.

Наконец, решительно пересекши прихожую, прошла в комнату. Отогнула ковер, висевший на стене. Пошарила рукой за ним, пытаясь наощупь попасть в тайник. С третьей попытки ей это удалось, Серафима вытащила пистолет "Вальтер" и несколько документов, свернутых трубочкой и перевязанных резинкой.

Пистолет ненадолго отвлек ее, Серафима с минуту подержала его в руке, осматривая и так и эдак, вертя и направляя дуло в разные стороны, но затем положила в тайник на место, чуть слышно и с некоторым облегчением выдохнув. Туда же, за ковер, были отправлены, предусмотрительно свернутые и перевязанные той же резинкой бумаги, те, что она принесла с собой. Их место в сумочке заняли вынутые из тайника, на одной из бумаг, Серафима все же успела, как ни противилась этому, прочесть фамилию мужа, ее собственную фамилию; на мгновение она остановилась, но тут же принялась упаковывать бумаги с удвоенной энергией. Документы не лезли, мялись, вылезали обратно, она упорно запихивала их до тех пор, пока последний лист не ушел в сумочку.

Затем она подошла к домашнему компьютеру Павла и, включив его, стерла содержимое нескольких подкаталогов. Заправив принесенный с собой магнитный диск в дисковод, заменила их другими файлами. Пошарив в дискетнице, Серафима вынула один из магнитных дисков без подписи. Просмотрев его содержимое на экране компьютера, она взяла диск с собой.

На все, про все, у нее ушло чуть более сорока минут, Серафима позволила себе посмотреть на часы лишь, когда выключила компьютер; время, высвечивающееся в процессе работы на экране монитора, она старалась не замечать.

- Теперь всё в форме, - произнесла чуть слышно она. Оговорилась, надо было сказать "в норме", но исправляться не стала. Снова взглянув на часы, теперь она могла себе это позволить, - Серафима прошла в коридор и принялась одеваться.

В этот момент в коридоре послышался шум. В дверь с наружной стороны был решительно вставлен ключ, замок щелкнул, она открылась.

В квартиру вошел Павел.

И замер на пороге.

Павел улыбнулся и подошел к ней. Привлек к себе, обнял. Поцеловал.

- Я как чувствовал, что ты здесь, - и добавил. - Пойдем. Быстрее, мне еще на работу к шести заскочить надо.

Серафима не сопротивлялась. Дала себя раздеть, сама помогла Павлу избавиться от пиджака и галстука. Большего он, когда спешил, не снимал. Не любил раздеваться перед ней, предпочитал брать ее, обнаженную, в одежде, так ему больше нравилось. Укладывал на кровать, любовался с минуту и лишь затем опускался следом, в самый последний момент расстегивая пояс и брюки.

А сегодня он и в самом деле спешил. Даже не распустил ей, по обыкновению волосы, не вынул из них заколки и шпильки, как делал почти всегда. Серафима должна была лишиться всего перед их любовной игрою, он же - разоблачиться лишь в той мере, чтобы ничего из одежды не мешало взять ее.