Евгений Крипт - Зачем любить людей

Радует только что по переулку не бегает толпа клоунов с резиновыми молотками и не месят прохожих по затылкам. Как это обычно, бывает в день весеннего равноденствия, так называемый день Юмора, когда улицы ломятся приезжими, устраивающими разные каверзы другим, а достопочтенные жители ситты сидят в страхе и пекутся о своих квартирах. Но муниципалитет поощряет из года в год такие мероприятия. Никто же не хочет терять свои деньги…

Я вновь приоткрыл окно и дышал воздухом, соединившим миазмы выхлопных газов и цветущих акаций и духов вон той девчушки-фьюри, облившуюся с ног до головы маркой какого-то модного кутюрье, чтобы заглушить природный запашок. Воняет от этих пушистых – будь здоров. Её подружки неслись на высоких каблуках и урезанных мини, так чтобы случайным очевидцам не осталось места воображению. И так всё наружу. Старушки, наверняка бы поохали о падении моральных ценностей, и завыли бы очередную заунывную песню о том, что раньше такого не было. Я же откровенно наслаждался, провожая взглядом юные и не порченные тела. И пусть люди меня назовут извращенцем.

– Куда пялишься, Роллинз? Совсем обалдел что-ли или я настолько плохо стала выглядеть? – Я вздрогнул, когда по коже моей шеи, прошлись пальчики, принадлежащей одной знакомой особе. Я откинулся и принял порцию будничных поцелуев. Карна, хлопнула дверью и шаловливо надула пухлые губки. Двадцатичетырёхлетняя феечка, воплощение непосредственности и наивности, нашла себе богатенького осла, и успешно разводила его на вирты. Кто задействован в роли денежного мешка – то ясно. Девочка думала, что она слишком умна и жизнь настроилась, только благодаря её способностям и таланту.

Я скажу тебе, Карна… плевать на твой талант, пока ты греешь мою постель каждую ночь, доставляя умопомрачительные оргазмы и делая великолепные… кхм, разные вещи. Если сдуешься – отправишься на ту помойку, где я тебя подобрал. Такие мысли, всегда доставляли мне дополнительную порцию возбуждения, но на деле… стерва, умудрялись вить верёвки из моей шкуры, не теряя своего шарма и обаяния.

И теперь, она сдувая непослушную чёлку, лезущую в подведённые тушью глаза, диктовала условия:

– Мы не можем терять такой вечер… ну милый, давай хотя бы немного погуляем в ситте, на людей и нелюдей посмотрим, может посидим в ресторане?

И я, пренебрегая всяческой логикой, как любой благоразумный мужик… повёлся конечно. А что остаётся, когда тебя прижимают к стенке и кричат в грубой форме: «К расстрелу готовься!»

Я же не самоубийца или дилетант в отношениях! Знаю, когда женщине нужно давать волю. А как поводок приструнить – это нужно уметь.

Припарковав машину, во избежание пристального внимания эвакуаторов, расплодившихся, как кролики на капустном поле, мы лёгкой походкой пустились в прогулку. Заурядное событие, с учётом многомиллионный ситты. Таких парочек, как мы слонялось пруд-пруди, а ещё туристы…

Когда божества ковали из пламени/лепили из глины/мастерили на станке расы и заселяли ними мир, они добавили в него специальный вирус, взламывающий любую иммунную систему. Чтобы жизнь патокой не казалась! А уж эти паразиты в цивильном обличье, могли доставить уйму хлопот и сорванных нервов любому коренному жителю города. Однажды, я был свидетелем, как особо настойчивая мадам вместе со своим бойфрендом, потрясала стильным фотоаппаратом винтажного выпуска и делала снимки… кастрированного калдара, лениво развалившегося на подоконнике первого этажа здания. Нет, не сказать, что калдар был несимпатичным. Он был вполне даже презентабельным, с черными полосами на белой шерсти и оранжевыми зрачками. Но смотрел он на них чересчур мрачно и подавленно. Скорее всего, он сам ошалел от назойливости таких препарации.

Карна, пренебрегая моими наблюдениями, шаловливо и играючи ступала лёгкими босоножками открытого типа и шелестела кучей загогулин и финтифлюшек на красочном сарафане, по контуру которого ветвилась молния. На атмосферное явление, и внимания никто бы не обратил, если бы оно так явно не изгибалось по аппетитной линии бёдер Карны. Взгляды мужиков плотоядно оценивали ресурс, а я в свою очередь, реагировал спокойно. Собственничество – адекватный взгляд на мир, а эта девушка – моя.

Оставалось только с с тоской вспоминать пыхтящий кондиционер, а пот лился и лился. Первым на плече оказался пиджак, за ним последовал галстук, а рубашка открылась на несколько пуговиц, демонстрируя мою незагорелую кожу в обрамлении густых волос. Половина сезона прошла, а пляж так и остался недосягаемой величиной, как число Пи. Так я и не искупался в аш'та'вэй, не понежился на солнышке. Некогда и некогда. И чёрт с ним.

Я уныло плёлся вслед за своей спутницей, а мимо нас проносились витрины супермаркетов и придорожных магазинчиков, что уже сами казались раритетом, ожидавшим сноса. Открытые или выносные рестораны, попрятались под зонтами, с наименованиями корпораций, и угодливые официанты носились по мановению волшебной палочки, впахивая за кинутую сумму на их счета. Компания немолодых и подвыпивших дворгов, развалились по методу мафии за круглым столом и клеили цыпочек с противоположного столика.

Людские дамы, и далеко за сорок, почему то не восприняли грубые комплименты и сальные шуточки, как должное и назревала ссора. Самый мачовидный из сынов Гор, с бородой, разделённой на три короткие пряди и в солнцезащитных очках на пол-лица, помахивал столовым ножиком. Всё грозилось вылиться в потасовку, плюс ещё и вернулись с туалета хахали двух дам. Но едва они увидели бандитские морды горцев, то сразу засуетились – предпочитая поскорее свалить с места событий. Но дамы не отступали ожидая геройского комплекса кавалеров. Бледный и упавший духом администратор пытался уладить конфликт, то предлагая недельный абонемент на обслуживание с 50 % скидками, то грозя запустить правоохранительные органы на их голову.

Нам не дали досмотреть чем закончилась суматоха, потому что набежала толпа зевак и заслонила обзор спинами в дешёвых майках и сарафанчиках ручного пошива или трикотажа. Карна, скривила милую мордашку и запустила ладошку мне за спину:

– Идём отсюда. Какие они все мерзкие, и ещё потом пахнут. Фу, – теперь она сморщила прелестный носик, – у той чернокожей – небритые ноги. Депилятором не учили пользоваться? Дура…

Ещё минут десять я выслушивал её ахи и охи по поводу внешности любого прохожего, но потом она наконец заткнулась. Заряд батареек закончился или просто поняла, что мне не интересно слушать её поливания помётом прохожих. Но скорее первое.

Мы, ради разнообразия, вышли на широкую мостовую, и наши каблуки её туфелек и моих туфлей застучали по булыжникам. Здесь поток машин окончательно сник, и виной всему была парочка регулировщиков и доблестных постовых, перекрывших движение. Они помахивали двуцветными палками и показывали полнейшее презрение к гуляющим.