Сергей Буянов - Это ЦТК!

– Тебе-то, старому дембелю, всё нипочём!

Колбин промолчал.

Хлопин незаметно подмигнул молоденькой преподавательнице и удалился.

Хотя бы одна часть сохранилась! Доцент был уверен, что растворы перемешаны. Иначе откуда неприятный серый цвет?

Вспомнив последний телефонный разговор с Лёней, Хлопин поник. К сожалению, и эта часть уже не понадобится.

Зайдя в преподавательскую, доцент не обнаружил там Натальи. Хлопин переоделся и отправился домой.

Сява рвал и метал – Пал Саныч фраернулся. Утоп в болоте на сухом асфальте! Кто ж его, придурка, просил лезть к какому-то дебилу? Сява мысленно матерясь, продолжал напряжённо соображать, что делать и как спасать положение.

Несколько минут назад ему позвонили кенты по крытке и сообщили, что его босс торчит посреди скоростной автомагистрали и что-то маракует возле труповозки.

Сява немедленно послал братву разобраться, что и как. Ни труповозки, ни босса на трассе не оказалось. Мобильник начальника что-то пропиликал мелодией вызова, да заткнулся на полугамме, или полуноте, Сява в этом рубил плоховато. Он позвонил Лёне и сказал, что все дела Вадима Палыча отменяются.

– А я с кем разговариваю? – поинтересовался научный хлыщ.

– С автоответчиком! – рявкнул Сява и отрубил мобильный.

Сява позвонил в ментуру.

– Заяву катать будешь? – ответили ему.

– В падлу, полковник, сам понимаешь, – Сява прижал руку к груди, как будто собеседник мог его видеть.

– И то верно, похищение человека – непосильный геморрой! – согласился полковник. Тут же он расспросил об обстоятельствах дела.

– Откуда шла труповозка?

– Я б знал, начальник!

– Ясно. Ни номера, ни владельца…

– Слушай полковник, забашляем по-царски! Найди Палыча, живого или мёртвого!

– Лучше, как понял, первый вариант…

– Подгоню пять… – Сява вздёрнул кверху растопыренную пятерню. – Не, десять висяков за мной!

– Не жаль братву?

– Ничего личного, полковник…

– Ничего лишнего? Ну-ну.

– Пусть будет, как скажешь.

– Что выяснили твои люди? – полковник поморщился так, что это почувствовал собеседник.

– Мои люди только поцеловали грязный асфальт! – разозлился Сява.

– Всё ясно. Жди ответа через…

– Годика два?

– Часика через два! – полковник отключил связь. Он тотчас позвонил в патрульно-постовую службу. Полковнику отзвонились через полчаса.

– Николаич! Труповозка ехала от мединститута к общегородской свалке. Водитель пьяный в дупель, вывалился на дорогу. Потеряшка захватил его под мышки, пытался привести в чувство. Зачем? Хрен его знает, может, знакомый какой.

Полковник слушал молча. Он знал привычку коллеги, задавать вопросы самому себе и тотчас отвечать на них.

– Потом, видно, устал и зачем-то полез в салон «буханки». Там его отключили ударом по затылку. В принципе, всё.

– Так и где этот потеряшка?

– Как где? В обезьяннике! Ни хрена не помнит: кто такой, и что с ним приключилось.

– А где водила?

– В вытрезвителе, где ещё?!

– Машина?

– На штраф-стоянке.

– Должен буду, Михалыч!

– Побулькаем!

Полковник удивился: как быстро всё разрешилось. Он приказал ребятам из дежурки привезти в кабинет Вадима Павловича Межуева. От пьяного водителя ничего путного не ожидалось, а вот, машину посмотреть стоило. Что же там такое везли ценного, от чего бьют по черепушке?

Через полчаса в кабинет полковника ввели пострадавшего. Молодой человек был одет по последним гламурным стандартам. Только перевязанная голова указывала на то, что Межуев действительно пострадал.

Говорил он связно и вполне понятно. Впечатления человека невменяемого не производил. Полковник пригнул голову к столу, как гончая, почуявшая верхний след.

– Вадим Павлович! Это как понимать? Вы останавливаетесь перед какой-то полуразбитой «буханкой», зачем-то оказываете помощь пьяному вдрызг водителю, более того, влезаете в салон! Что вы там позабыли?

Палыч вздрогнул.

– И ещё интереснейший момент – как это к вам чудесным образом возвращается память? И где она шлялась до приезда сюда?

Полковник молча, взял карандаш и принялся точить его армейским штык-ножом от автомата Калашникова. Рубящее лезвие скребнуло по хрупкому карандашу, отломав кончик. Милиционер не поведя бровью, продолжил размеренные движения.

Вадим Павлович онемел. Отвечать ни на один вопрос он не собирался. В то же время понимал, отмолчаться не получится. Требовать адвоката до официального допроса – удел лохов.

Полковник продолжал рушить карандаш. Отломки по полсантиметра, ровнёхонькие, как бритвой срезанные, отлетали на краешек стола.

Полковник подбросил нож в воздухе, перехватил его ладонью. После нехитрой манипуляции, он заточил карандаш размеренными короткими движениями. Без шума и перхоти, что называется.

– Я вас слушаю, – сказал полковник, глядя сквозь пострадавшего.

– В качестве кого я должен отвечать вопросы?

Полковник развёл руками. Мол, понимай, как хочешь.

– Могу я воздержаться от ответов?

– Надо ли напоминать, что в наших кабинетах задают вопросы хозяева?

– Пожалуй, мне нужен адвокат.

– Ох, кому он только не нужен!

– Как? И вам?

– И мне, – полковник тяжело вздохнул, потянулся к кнопке на столе.

– Я отвечу! – Межуев вскочил на ноги. В камеру ему совсем не хотелось. Пока сидел в обезьяннике, многое додумал. Ствол, скорее всего, прихватил кто-то из братвы, у ментов ничего нет. Водила, скорее всего, умер. Сгорел от водки. Так что у ментов ничего нет. А куражится Полкан так, для острастки, чтоб лицо не потерять.

– Слушаю с почтением.

– С почтением отвечаю! – заметив, что никто не одёргивает его, Межуев прошёлся по кабинету. – Машина преградила мне дорогу. Водителю я хотел врезать по рогам, но не успел. Он вытряхнулся из кабины и упал на дорогу.

Полковник ничем не выражал своего отношения к словам Межуева. Он продолжал разглядывать остро заточенный кончик карандаша, как будто шлифовал грифель взглядом.

– Я влез в салон, чтобы посмотреть: нет ли там каких сотоварищей пьяного шофёра. Может, отвезут его до дома. Или что? – Межуев пожал плечами.

Полковник никак не реагировал.

– А потом я получил по затылку. Отключился. Очнулся в отделении милиции.

– Почему не отвечал на вопросы?

– Я уже пояснил вам! – Межуев вздёрнул подбородок.

– Извини, не расслышал.

– Я не понимал, в качестве кого вы меня допрашиваете. Когда сообразил, что это не допрос, начал говорить.

– Складно излагаете. Только беда, не на тот вопрос! Почему вы имитировали потерю памяти?

– Я ничего не имитировал. Действительно, мозги набекрень. Даже сейчас не могу вспомнить, куда ехал и зачем.

– В какой момент вас ударили по голове?