Н. Болотов - Параллельные

Понятно, что единый бог для церкви это много проще по части затрат энергии на проповеди и богослужение. Попробуй все число псалмов и разных молитв помножить скажем на 10, не перепутав что к чему или кому. С ума можно сойти от перенапряжения! Тем более, что богов может быть в различных религиях множество. У японцев, в синтоизме, их аж до 800 000!

Еще раз разочаровавшись в невозможности обрести хотя бы зерно истины в божественном знании, он зафиксировал для себя один легендарный факт: практически во всех верованиях любого народа (от ацтеков до славян) имеются легенды о пришествии богов – инопланетян. При этом всюду отмечается их появление с неба (ниоткуда и из ничего), точно так, как это представлено в живой голограмме приземления космолета в пустыне Наска на Тихоокеанском побережье Перу, на космодроме далеко не ровным как стол, даже наоборот, окруженном достаточно высокими отрогами Анд

Авкуб отметил про себя общий вид космодрома (верхний снимок), как не слишком удачный для приземления крупного космического судна, хотя четкая отсечная полоса разметки космодрома не оставляла сомнений в направлении посадки.

А стрела времени (второй снимок), как он сразу же отметил про себя её конфигурацию, показывала в голограмме сенсора место приземления, на которое в клубах дыма и пыли, с чудовищным грохотом, сейчас приземляется космолете.

Авкуб краем сознания про себя отметил наличие грохота. Если это не фантазии сенсора, то как раз соответствует легендам.

Без шума и гама «небесные боги» не могли себе позволить появиться на глаза аборигенов.

Но если отбросить шумовые эффекты, то за внешними аспектами проглядывалась некая закономерность. Не удобное расположение космодрома в горной местности говорило об избирательности этого местоположения. Оно было, видимо, единственным на Земле во время этой космической одиссеи.

Уловив неподдельный интерес Авкуба к голограммам космодрома, сенсор моментально сфантазировал зрелище высадки не одного бога, а целого экспедиционного отряда Строгих, но Справедливых, Всемогущих, но Добрых. Не теряя времени, они повсеместно стали творить грандиозные чудеса и в меру сил обучать им местные полудикие племена, строго пресекая всякое сопротивление их ноу-хау.

Авкуб про себя усмехнулся правильности их тактики. Он неплохо знал менталитет человечества, которое и в современном ему веке, больше всего уважало силу, не говоря уже о первобытном обществе. С человечеством пришельцы разговаривали с позиций «доброй силы», всегда обещали вернуться и помочь в трудную минуту, если оно (человечество) будет «хорошо себя вести».

Однако космолеты показались Авкубу чем-то архаичным. Колотуровский эффект требовал других параллелей, ближе к паранормальным способностям.

Автомат сенсора моментально выдал справочную информацию:

Левитация, в буквальном переводе с санскрита (в индийских Ведах) означает «знание». В ведах содержится даже практическое руководство по левитации для «левилетчиков», которое описывает, как привести себя в такое состояние, чтобы оторваться от земли.

Но за прошедшие века, к великому сожалению, значение многих древнеиндийских понятий оказалось утраченным, поэтому перевести эту бесценную инструкцию на современный язык невозможно. Это сожаление сенсора сопровождалось красочными голограммами поз мудреца, радужными разливами цветовых гамм чакры и тонкостями посыла «мягкой энергии».

Недовольно пропустив это красочное ревю, Авкуб приказал автомату сосредоточиться на любых фактических данных этого рода.

Аппарат тут же откликнулся справкой: «Что касается древних левитантов, то, согласно дошедшим до нас многочисленным свидетельствам, они поднимались в воздух на два локтя от земли – около 90 сантиметров. Причем делали это вовсе не для того, чтобы поразить кого-то такими чудесами, а просто потому, что «парящее» положение более удобно для исполнения религиозных обрядов. Наряду с Индией левитация в древности практиковалась также в Тибете. Буддистские тексты повествуют о том, что, после того, как в 527 году нашей эры в тибетский монастырь Шаолинь пришел индийский основоположник дзэн буддизма Бодхид-харма, он научил монахов управлять энергией тела – непременному условию для полетов. Пользовались левитацией и сам Будда, и его наставник маг Саммат, которые могли часами оставаться висящими в воздухе.

Вероятно, что и в Индии, и в Тибете искусство левитации сохранилось до наших дней.

Недаром все современные туристические агентства в своих проспектах прозрачно намекают на такое шоу: « на высокогорном плато Чанг-Танга один из буддистских монахов, сидя неподвижно с подогнутыми под себя ногами, пролетает десятки метров, касается земли и вновь взмывает в воздух, словно отскакивающий после сильного броска мячик. Взгляд его постоянно устремлен вдаль – на «путеводную звезду», видимую в свете дня только ему одному».

Вот только из побывавших в туре по Тибету никто ни разу не зафиксировал подобное видео.

Авкуб хотел было поменять тематику, как сенсор подбросил ему информацию о европейских левитантах. У средневековых европейских левитантов была одна характерная особенность. В отличие от восточных брахманов, йогов и лам никто из них специально не стремился овладеть искусством левитации и не готовился к полетам. Обычно они взмывали в воздух сами по себе, будучи в состоянии восторженного религиозного экстаза, даже не думая о таких мелочах, как левитация.

Если обратиться к относительно более достоверным фактам, то в числе первых официально зафиксированных левитантов следует назвать святую Терезу, монахиню-кармелитку, свидетелями полетов которой были, не мало, не много, аж 230 католических священников, собрание которых сенсор начал было изображать (фантазировать) в деталях.

Авкуб пресек его самодеятельность и автомат с неохотой выдал официальную справку: О своем необычном «даре» она рассказала в автобиографии, датированной 1565 годом. «Вознесение приходит, как удар, неожиданный и резкий, – пишет она, – и, прежде чем ты можешь собраться с мыслями или прийти в себя, тебе кажется, будто облако уносит тебя в небеса или могучий орел на своих крыльях… Я вполне осознавала себя, чтобы видеть, что нахожусь в воздухе… Должна сказать, что, когда вознесение оканчивалось, я ощущала необыкновенную легкость во всем теле, словно я совсем невесомая».