Н. Болотов - Параллельные

Поначалу все просто одурели от такой удачи. Однако нечаянная радость программистов, разочарованием. Рост интеллекта Колотура заметно отставал от «самосомнения» прибора на свой счет..

Так было и в последний раз, когда в процессор Колотура были заложены все известные на данный момент формулы теоретической физики, описывающие конфигурацию пространства Вселенной, с целью голографического изображения в наибольшем приближении к теоретически возможным вариантам. Однако аппарат упрямо, раз за разом, выдавал структуры, напоминающие вдвинутые друг в друга кубы. И хотя ушлые программисты многократно переписывали исходные данные, Колотур самостоятельно вносил в них свои коррективы, чтобы в итоге опять получить «вдвинутые кубы». Наконец агрегат оставили в покое с тем, чтобы в ближайшее время произвести его диагностику и отладку.

Тем не менее, именно Колотур был основой всего. Да и сама лаборатория, первоначально созданная как чисто эволюционная, вскоре была преобразована в психофизическую с привлечением не только ведущих биологов, психологов и

социологов, но и математика и физика, правда, из тех, что не вписывались в общую струю научной стратегии института.

Дело в том, что процессы и эффекты, которые синтезировал Колотур, не фиксировались никакими известными физическими методами, но при определенной мощности, «ощущались» сознанием любого человека, не говоря уже об экстрасенсах, которые также привлекались к исследованиям.

– Алексей Алексеевич, – начал старейшина, доктор психологии, Сергейчин, – мы уже обменялись мнениями и думаем, что нам следует пожертвовать частью своих ноу-хау, чтобы сохранить проект от полной ликвидации. Ведь доводы Ученого совета не имеют прямого отношения к содержанию нашей работы. Я думаю, что Вы напрасно ввязались в физическую дискуссию. Вам лучше, чем кому-либо другому известно, что все формулы и расчеты теоретической физики, как это не странно звучит, не имеют физического смысла.

Они выполняются по известному принципу современных теоретиков – «как понять то, что вообразить себе невозможно». Поэтому мы предлагаем действовать от противного: не вдаваться в теоретические диспуты, а представить наши экспериментальные разработки в, так сказать, «натуральном виде».

– Тем более, что я могу облачить наши расчеты в приемлемую для Ученого совета форму, – вставил математик Крус.

Авкуб задумался, он и сам уже не раз склонялся к такому исходу.

– То, что вы предлагаете, я мог бы…

Но не успел он закончить фразы, как в кабинете раздался резкий гонг программного сбоя.

На экране видеофона изобразилось встревоженное лицо Авдеева с выпученными от изумления, круглыми, как блюдца, глазами.

– Алексей Алексеевич, смотрите, что это!…

Затем глаза Вана закатились вверх, голова дернулась и исчезла с экрана…

Толпой ввалившись в лабораторию, все увидели лежащее без признаков жизни тело лаборанта и дымящийся от перенапряжения Колотур, по дисплею которого мелькали мало понятные геометрические знаки и фигуры.

Авкуб бросился к лаборанту, судорожно пытаясь нащупать пульс, и с трудом различил еле уловимую слабую пульсацию сонной артерии.

– Живой! …Несите его в мой кабриолет…

Да, не туда!…Через резервный ход! Семён Семёнович, – крикнул он на ходу психологу Сергейчину, – Везём его ко мне домой, захватите все, что требуется. Врача не вызывать!…

Через считанные секунды, кабриолет, оставив иммерсионный след, растворился в воздухе.

Озадаченная «команда» срочно вернулась в лабораторию к самоотключившемуся Колотуру, который все еще сипел и издавал странный неприятный запах.

– Дядь Саш, что с ним? – обратился к наладчику автоматов аналитик Щегол.

– Сичаза заглянем… – Дядя Саша неторопливо снял кожух торсионной защиты, просунул усатую голову и половину туловища во внутренности аппарата, что-то побурчал и вылез.

– Фу, пахнет, как в конюшне на ипподроме! А блоки все целы…

– Чем, чем пахнет? – не поверил Щегол, но внутрь не полез, а принюхался, – И, правда, запах, как в зоопарке…

– Вскрываем блок памяти? – Обратился он к математику.

– Авкуб срочно потребует отчет. Поэтому все, извольте, по рабочим местам и делайте умный вид для Ученого секретаря весь оставшийся день. И не болтайте меж собой!

Команда медленно разбрелась по боксам.

Аналитик и математик, с трудом наладив сбойную запись, всматривались в вибрирующие картинки. Сначала они ничего вообще не могли определить, – «сертифицировать», как любил выражаться аналитик Щегол.

Журнал работы Колотура регистрировал нормальное выполнение заданной программы. Затем, совершенно внезапно, был зарегистрирован некий провал, словно кто-то стер запись. Потом – фиксация перегрузки аппарата, сбой программы и самоотключение. Анализ технического состояния Колотура выдал его полную исправность: номер 1 – «для неограниченного использования в Космосе». Отсюда следовало, что провал записи является внешним воздействием на программу. Однако источника этого воздействия в каталогах памяти аппарата никак не прослеживалось. Поэтому исследователи вернулись к видеоряду процесса, от которого сразу было отказались из-за невообразимого для такого тонкого прибора, как Колотур, качества видеозаписи.

Наконец кое-как «слепили» видеоряд.

Вначале прибор исправно создавал голографические изображения сотрудников лаборатории на их рабочих местах, пунктуально повторяя позы и движения реальных прототипов, заседающих в это время в кабинете Авкуба, при этом заменяя аудио ряд (речь каждого из них) нейтральным текстом, весьма схожем по артикуляции.

Всё это должно было засекретить авкубовское вече от подозрительного Электронного секретаря. Но в конце записи голограммы вдруг исчезли, экран заполнили быстро меняющиеся полосы, как при ускоренной перемотке, а затем появилась плохо различимая картина сумасшедших вихрей, красных и зеленых постоянно мельтешащих фигурок.

Откуда-то явилась черное пятно. Оно издало рык…

Фигурки замельтешили еще быстрее, их движение приобрело какой-то вектор, сузилось до луча.

Затем взрыв и… отключение Колотура из-за перегрузки.

Никакие способы обработки изображения на вспомогательной аппаратуре ни к чему не привели. Она отказывалась понимать код, в котором эти изображения было записаны.

Совершенно выбившись из сил к концу рабочего дня, Щегол с Крусом поникли за столом, как раз под приемным адаптером возвышающего над ними Колотура, который ритмично мигал зелеными индикаторами готовности к работе, попеременно «взирая» то на одного, горе исследователя, то на другого.

Наконец он остановил «свой взгляд» на темечке Щегла и тому моментально пришла в голову, показавшейся сумасшедшей, мысль.