Creative Writing School - Мир на кончиках пальцев

Лунной походкой она удалилась из кухни и пошла в свою комнату, вынося вперед оттянутый носок и припрыгивая так же воздушно, как бежит по золотистым полям антилопа. Вращая плечами, покачивая талией, Настя, будто избавила от белого полотна свежепостроенную статую, сняла со стула халат и закинула его в открытые двери шкафа.

Уборка была закончена, песня подходила к своему завершению, и девочка, пролетев по периметру и выключив весь свет, замерла в центре ковра, вытянув правую руку вверх, преисполненная элегантности, утонченности и наслаждения.

Лето еще не кончилось, но в воздухе уже потянуло сыростью, на небе появились низкие слоистые облака, а в лесу временами становилось так тихо, как бывает только осенью. Оливия и Фокси лежали в высокой траве на лесной поляне и наслаждались теплыми солнечными лучами.

Девочка держала в руках букет из зеленых листьев, сорванных с деревьев в лесу, и смотрела в небо. Ее волосы неестественного цвета лежали на траве, и друг-лис с укоризной поглядывал на них.

Недавно, проследив за работой человека-парикмахера во время очередного путешествия в город, Оливия похитила краски для волос и поставила смелый эксперимент над своей шевелюрой, которая в результате из пепельно-белой превратилась в сиреневую.

Фокси был недоволен.

– Хорошо хоть, когда ты превращаешься в лису, твоя шерсть остается белой, а не сиреневой, – говорил он.

Но Оливии нравились ее волосы, и о своем поступке она нисколечко не жалела. Тем более все лето, навещая человеческий город, она привлекала внимание его обитателей. Девочка в поношенной толстовке и джинсах босиком идет по улице в компании лисы – люди с интересом смотрели ей вслед.

Оливия всю жизнь провела среди лис и, хотя умела превращаться в человека, никогда не общалась с людьми, только похищала их вещи, исследовала их жилища и следила за ними издалека. Лисья жизнь была ей по вкусу, но и люди вызывали у нее интерес, а их мир казался ей удивительным и даже понятным.

Никто не мог объяснить, почему она может быть и человеком, и лисой. Другие лисы, жившие по соседству, говорили, что это какая-то магия. Оливия сама не решила, кто она – лис или человек. Но лисы были ей ближе.

Девочка разглядывала листья в своих руках. Они еще были зелеными, но края их уже покрылись желтой каемкой. Осень приходила медленно и неизбежно. Завтра уже будет холодно, трава покроется инеем, а воздух станет обжигать легкие.

Оливия посмотрела на Фокси. Вот он лежит рядом с ней: рыжая шерсть переплетается с иссиня-зеленой травой, серо-голубые глаза смотрят вдаль. Когда станет холодно, шерстка его покроется белесыми ледяными кристалликами, а ото рта и черного влажного носа будут подниматься серебристые облачка пара. Но он все так же будет задумчив, все так же будет смотреть вдаль, все так же будет вместе с ней. Рыжий лисий брат.

– Осень приходит, – сказала Оливия.

– Скоро она уже будет здесь, – ответил Фокси.

– А дальше? – Оливия повернула голову к лису, и он заглянул в ее глаза.

– Дальше будет зима, – Фокси поежился, будто от мороза.

Оливии на мгновение стало холодно. Не то чтобы она не любила зиму. Ее радовали бесконечные снегопады, глубокие сугробы, ей нравилось играть в снегу с лисятами и рыть там норы. Но зимние забавы не смягчали холодов и отсутствия еды. Зима для лис – нелегкое время.

– Что мы будем делать? – задумчиво сказала Оливия, представляя, что поляна покрыта белым сугробом, а деревья унизаны блестящими льдинками.

– То же, что и всегда, – ответил Фокси уверенно. – Зимовать. Сначала утеплим нору как следует, потом наделаем тайников с запасами…

– Опять залезем в сад за яблоками? – Оливия радостно привстала.

– Конечно! В этом году там такой урожай, что хозяевам в одиночку с ним точно не управиться.

На мордочке у Фокси заиграла улыбка. Она появлялась у него всякий раз, стоило ему затеять очередное приключение: когда он охотился, делал новые хитроумные заначки, или когда принес Оливии те самые джинсы и фуфайку из магазина.

Оливия никогда ничего не приносила Фокси из магазина. Наверное, он мерзнет без теплых вещей, как она без одежды в человеческом облике. Девочке правда очень хотелось стащить у людей что-нибудь для него, но она боялась, что ее поймают. А вот для Фокси каждое приключение было чистым удовольствием. Он был лисом до мозга костей, и это делало его счастливым.

Оливия глядела в его горящие глаза, на его улыбку, и ощущала себя живой и свободной – такой же лисой, как и он, какой она должна быть. Она живет норе, бегает босиком среди деревьев в лесу, охотится, играет с лисами, ворует из сада яблоки. Она лисица. Но, когда она лежала в траве, смотрела на небо, сжимала в руках желтеющие осенние листья и слышала дыхание Фокси, она чувствовала совсем другое, и голову ее посещали совсем другие мысли. Наверное, тогда она была человеком.

***

Они бежали быстро, как только могли. Их ноги отталкивались от земли, в ушах свистел ветер, а перед глазами мелькали деревья. Фермер вышел из дома, но увидел лишь мелькнувшие возле забора хвосты – рыжий и белый.

Оливия превратилась в лису сразу, как услышала шаги человека. Лисьи ноги быстрее человеческих, и они уносили ее прочь от садовой изгороди под защиту зеленой кроны леса. Фокси, хоть и держал во рту яблоко, улыбался во всю пасть. Он был доволен добычей.

Вдруг мелькнула какая-то тень, и лис грохнулся на землю. Оливия испуганно метнулась в сторону. Раздался вопль, затем хохот Фокси и еще кого-то. Когда Оливия подоспела на помощь другу, она увидела рядом с ним другого лиса.

– Чертов Альвин! – сказал Фокси. – Какого ты вытворяешь?

– Пришел вас проведать, – улыбнулся тот в ответ.

Оливия знала Альвина. Его знали все. Он не был стар, но и не был молод. Он был умнее всех, но порой делал безумные вещи. Он знал все на свете. Он имел невероятной красоты золотую шерсть, но никогда не ухаживал за ней, зато отрастил на ней мягкий зеленый мох и плющ. Никто не мог понять, как на лисе могут жить растения. Альвин был удивительным созданием – живой сказкой. Лисы считали его своим шаманом и следовали его советам.

Увидев Оливию, Альвин сказал:

– Привет, лисичка.

– Здрасьте, – улыбнулась она.

– Давно не видел тебя. Сколько же тебе сейчас?

– Эта осень – двенадцатая в моей жизни, и еще две я не помню.

– Значит, тебе четырнадцать, – Альвин прищурился. – Фокси, помнишь, я говорил, что, когда ей будет четырнадцать, я расскажу вам очень важную тайну?

– Помню, – ответил лис.