Борис Георгиев - Жнец. Швец. Игрец

– А-мга-дил, – с запинкой выговорил старик.

– Амальгадилл?

– Да, как-то так. Откуда ты знаешь? Это что, правда?

– Враньё. Послушай, Спиро, нам с тобой надо убираться отсюда как можно скорее. Началась охота, как бы в нас не пальнули.

– Патрульные? С чего они станут палить по «Ковчегу»?

– Кто их разберёт, – соврал Жнец. – Что-то не нравится мне, что они меня заочно похоронили.

– А! Вот почему тебя посмертно… Суки!

Старик вскочил.

«Зря я так. Не натворил бы он чего-нибудь со страху. Отчалит ещё без меня, а мне бы сначала послушать головоногую молитву».

– Спиро! Не суетись, не поднимай волну, – сказал Ной. – Слушай меня. Готовь яхту к отплытию, но без меня не открывай затворы. Жди.

– Как я их открою? Как открываются, я без понятия.

Спиро нервничает. Успокоить, решил Жнец.

– Слушай меня, – сказал он, выговаривая слова твёрдо. – Всё нормально, торопиться некуда. Спускайся в ахтеркамеру, готовь яхту, а когда приготовишь, тогда вот что: есть у тебя там жратва какая-нибудь?

– Что?

– Жрать очень хочется, – доверительно сообщил Ной. – Так есть или нет?

– Есть кое-что. Мерлуз я наловил, можно поджарить. Есть картошка, есть…

– Давай, жарь. Картошку и всё что есть поесть. А я тут закончу кое-какие дела и спущусь. Ты понял?

– Понял!

– Действуй, отец, – сказал Ной. Отцом назвал, чтобы подбодрить старца. Ишь, как он кинулся на полусогнутых. Папаша.

Жнец снова надел наушники. Теперь погружение в звуковую картину прошло без проблем, мозг Ноя быстро освоился, похвальная гибкость. На шумы можно не обращать внимания. Скрипит корпус «Ковчега», канат якорный шелестит в клюзе, гудит двигатель – пустое. «Хорошо я микрофоны поставил, Если закрыть глаза, кажется – там я, на дне. Канат, двигатель, корпус – далеко вверху за спиной. А здесь обычные утренние шумы, плески. Слышно, как подходит косяк мотыльков. Есть хочется. Скорей бы разделаться с заданием. А что будет после? Небытие. Опять задание. И снова небытие. До бесконечности».

– Эй атран! – услышал он. Сердце пропустило удар. Кла́ни. Это неизбежно. Сын за отца. В помёте каждого сезона, среди тысячи детей, только один, ну от силы два атранир. Этот лучший.

– А̀лкацр, А̀йсэ, зу̀леивена! Айс ама̀̀лпан кацр, – пел Леи кла́ни Акилс, лучший из сыновей, преемник. Лучшему суждено погибнуть.

Жнец сорвал наушники, не мог слушать. Эмоции, опять эмоции. Игла в сердце. Всё, пора, ждать больше нечего. Он встал. Колебался – надо ли врубить пугалки? Включил. Пусть работают, нечего головоногим на рифе делать. Тоже эмоции? Если разобраться, всё правильно. Пугалки обязательно надо включить. Пусть зудят Учредителю в мозг, когда тот влезет в головоногое тело и отправится вдогонку за яхтой. Жнец криво улыбнулся, хромая к двери. Начальство недолюбливал, особенно Учредителя. До сих пор неприязнь была чисто умозрительной, но теперь, когда к умозаключениям прибавились эмоции, он получил удовольствие от мысли, что начальнику придётся помучиться в теле моллюска.

***

Вода, облизывая корпус «Электры», гулко шлёпала в стенку дока. Не будь гудящего эха, можно было бы представить, что яхту, отшвартовавшуюся на ночь у какого-нибудь причала Адриатики, покачивает ровная, невысокая волна. Можно вообразить, что где-то тут, рядом с мостками, спрятался прибрежный ресторанчик, с минуты на минуту зажгутся его огни, к йодному духу добавится запах жареной рыбы, и полетит над шорохом прибоя, запрыгает плоским камешком фортепианная нота. Иллюзия. В реальности ничего этого нет. У свода ахтеркамеры столько же общего со средиземноморским небом, как у яичницы-глазуньи с полной луной, и пахнет в доке обычно гадостно.

Спускаясь по крутой стальной лесенке, Ной заметил, что запаха стоялой воды почти нет. Проветрилась камера, когда открывались створы. Вода в корыте теперь свежая, но ненадолго. «Какое мне до этого дело? Пусть хоть моча вместо воды, Ною тут больше не жить. И вообще нигде ему больше не жить. О деле нужно. К материку яхта пойдёт с приливом, старик сэкономит на топливе. Надо будет намекнуть ему, чтоб не торопился. Дать головоногому больше времени. Интересно, когда тебя перекусывают пополам, это очень мучительно? Чёрт, в колене стреляет при каждом шаге».

– Спиро! – крикнул на ходу Ной, чтобы отогнать мысли о смерти.

Не стоялой водой пахло в доке, а водорослями и…

– Спиро, где ты там?! – заорал Ной, остановившись у брошенной на мостки сходни.

Пахло жареной рыбой. Ною казалось, слышит шипение жира на сковородке. Иллюзия, конечно.

– Пень глухой, – проворчал Ной. Пришлось на борт подняться.

Сходня узкая, скользкая. Вот ещё тебе хромоногому радость. Люк, лестница. Всё маленькое, неудобное. Повернуться негде. Куда он делся? А, вот он. Старикова спина торчала из коридорной ниши. Там шипел и скворчал жир, щелкал по дереву нож. И пахло же оттуда!

– Спиро, чтоб тебя! – завопил Ной, сглотнув слюну. Есть очень хотелось.

– А?! – старик попятился, вылез из ниши. Голова платком обвязана, нож в руке, вид пиратский.

Ной не выдержал, пригнувшись, втиснулся вместо старика в камбуз. Крохотный, на шкаф похож. Так и есть, жарится рыба. Мотыльки, подумал Акиле. И в миске картошка – соломкой, добавил Ной. Жнец прикрикнул: ну хватит! К делу.

– Яхта готова? – спросил Ной, вылезши обратно в коридор.

– Да. Вот ещё сейчас картошечку поставлю.

– После, сначала отчалим.

– А как же…

– Говорю, после. Запускай двигатель, сходню не убирай, это я сам. По сигналу – самый полный назад. Ты понял?

– Сейчас, сынок. Я тут… – старик снова нырнул в камбуз.

– Давай же, время не ждёт! За борт готовку!

– Ну почему же обязательно за борт? – рассудительно прогудел Спиро, не вылезая из шкафа. – Сейчас я выключу печку, всё закреплю здесь. Рыба уже готова, картошку можно и после. Зачем за бортом жареная картошка? А нам с тобой она очень в жилу. Сам же говорил, есть хочется. Сейчас.

– Ну?! – выкрикнул Ной.

– Всё, теперь можно, – сказал Антониадис. Руки вытирал полотенцем, ножа у него уже не было.

Ной сорвался с места, на лестнице оступился, чуть не загремел обратно. Тише, успокоил Жнец, побереги себя для казни. Осторожно, здесь скользко. Успеешь, Учредителю сюда ещё добраться нужно. Далеко ли? Полторы тысячи щупалец, подсказала головоногая память. Вот, подумал Жнец, как раз отойдём от «Ковчега» подальше. Лучше, если бы успели обогнуть риф. А ещё лучше – в океане. Чтобы не застряли на скалах трупы. Концы в воду. Что за дурацкие идиомы, откуда они берутся? Откуда-то из прошлых жизней. Вытаскивает из моей памяти жиденький ментальный столбик что попало. К пульту. Жнец, заглянув в окошечко пульта, проверил, в каком положении чёрные щелкушки – тумблеры, нажал обрезиненную клавишу, кинулся к яхте. Теперь быстро, надо поднять сходню, пока не разошлись под днищем лапы. Мельком глянул – где Спиро? – ага, на кокпите. Не поскользнуться! Так, теперь сходню. Всё? Ветер. Затворы открылись. Палуба дрогнула.