Элеонора Кременская - Зачарованный дом

Арина не унывала, она надеялась на лучшее.

Однажды, в предвесенний солнечный день, когда отец убирал деревянной лопатой снег со двора, а на забор нет-нет, да и вспархивали важные грачи, для которых тут же на очищенном пятачке земли было разложено угощение – сваренная картошка в «мундире», Арина наблюдала за скворчавшей сковородкой с подрумянившимися кусочками мяса.

В этот самый момент чьи-то прохладные ладони легли на ее глаза, закрыв солнечный свет. Она не испугалась, не вздрогнула, а обернувшись, радостно вскрикнула, увидев улыбающегося Митю.

– Ах, как я тебя люблю! – простодушно призналась она.

Он расхохотался и ласково потрепал Арину по голове.

Одет Митя был в больничную пижаму, но весь его облик дышал таким очарованием, что мгновенно наркотиком подействовал на влюбленную девушку.

Обратив поначалу внимание на неподходящую одежду, она вскоре и думать, забыла, как он одет, да что там, утонула в глубине его глаз, будто в омут угодила.

Арина чувствовала, как лицо ее заливает жаркий румянец.

Митя заинтересованно смотрел на нее, наклонив голову набок.

Пальцами девушка неловко теребила подол фартука, но когда жир на сковородке оглушительно фыркнул, опомнилась:

– Ой, ты же голодный, наверное! Садись за стол, я тебя покормлю!

Но вот, оглянувшись с тарелкой полной жареного мяса, она обнаружила пустыми стулья за столом, пустую кухню и никого в доме, сколько, ни бегала, сколько, ни звала любимого.

Втянув голову в плечи, девушка испуганно смотрела на отца, перепугавшегося не меньше дочери. Он названивал в больницу.

– По-прежнему спит? Татьяна Алексеевна, голубушка, ему не лучше, Мите не лучше?

Почти плача спрашивал он и, услышав отрицательный ответ, перевел дух, повесил трубку.

Они посидели насупленные, взъерошенные, напротив друг друга, за кухонным столом.

– Папочка, но он был таким реальным, – пожаловалась Арина.

– Понятно, – загадочно протянул отец.

– Но как он мог оказаться в двух местах, одновременно?

– Пока не знаю!

Арина ошеломленно смотрела на него.

– Да, – неуверенно начал старик Емельянов. – В народе поговаривают, что перед смертью иные люди выходят из тел и бродят себе, будто призраки.

– Тише ты, – прошипел Владимир Алексеевич, косясь на окна своего дома.

– Как странно! Ученый, а бродит! Погоди-ка, может это особняк коленца выкидывает?

Они дружно посмотрели на приоткрытые ставни зачарованного дома.

– Да, Сергей Сергеевич, да. Опять кто-то ставни раскрыл.

Старик Емельянов серьезно посмотрел на соседа.

– Колдунов надо приглашать, по-современному, экстрасенсов.

Владимир Алексеевич страдальчески наморщил лоб, пытаясь дать разумную оценку происходящему.

– Скидываться с каждого двора и звать тех, кто может разобраться в ситуации, сам видишь!

Он протянул руку к зачарованному дому, указывая пальцем на совершенно открывшуюся ставню.

Вместо ответа, Владимир Алексеевич коротко кивнул.

В тот же день, приплясывая от нетерпения, старик Емельянов встречал на дороге колдуна.

Это был высокий мужик, наделенный, судя по всему могучей магической силой. Одет он был в черные развевающиеся одежды: кожаный плащ на меху, широкополую темную шляпу, кожаные штаны и кирзовые сапоги, поскрипывающие на каждом шагу. Длинные черные волосы, до пояса, посверкивали на солнце отдельными седыми прядями.

Весь увешанный атрибутами колдовского мира, под пристальными взглядами соседей вновь собравшихся вместе во дворе зачарованного дома, он вылез из-за руля огромного серебристого джипа, и едва взглянув на открытую ставню, сказал:

– Я тут бессилен!

– Что такое? – недоуменно выступил вперед старик Емельянов.

– Попробую передать вашу проблему более сильной, – честно ответил колдун, – ведьме!

Еще через час на маленькой красной машинке прикатила ведьма с пронзительным и в то же время добрым взором, мягко взиравшим на всех присутствующих.

– Ребенок у тебя будет замечательный! – сообщила она беременной молодухе из Борисовых.

– А ты вылечишься от кашля! – ободрила курящую старуху Кузьмичеву.

– Дочка у тебя поправится, – с улыбкой посмотрела на Владимира Алексеевича.

– Погоди-ка, – выскочил вперед старик Емельянов, – что, дом?

Ткнул он пальцем в особняк.

Ведьма перевела взгляд на зачарованный дом, тихонько ойкнула и как давешний колдун полезла задом в свою машину. Дала по газам, только ее и видели.

– Вот так ведьмаки! – захихикал старик Емельянов. – Им бы фокусы показывать!

– Цыганщина! – презрительно процедила старуха Кузьмичева, выпуская дым из трубки.

– Может, батюшку пригласить? – подала голос беременная молодуха Борисовых.

– Ясное дело, – зашумели соседи.

К вечеру, из дальнего мужского монастыря пришли пятеро. Они развили бурную деятельность, залили весь особняк святой водой, рыскали с молитвами по чердаку и подвалу, скрупулезно, всю ночь читали псалмы и акафисты.

– Дьявола не обнаружили! – огорченно всплеснул руками старший иеромонах.

– В доме нечистой силы нет! – с аппетитом поедая морковные котлеты, приготовленные специально для монахов, как известно, вегетарианцев, Ариной, произнес второй монах.

– И никогда не было! – прогудел низким басом третий монах.

– Призраки, вот ваши соседи! – авторитетно заявил четвертый.

– Братья, но как же нам отправить их на тот свет? – подхватил пятый. – И опасны ли они для живущих, вот в чем вопрос?

Арина во все глаза смотрела на монахов. Сердце ее билось так, что его стук, казалось, заглушал слова святых отцов.

– Ты недалек от истины! – поднял палец, кверху старший иеромонах, обращаясь к последнему монашку. – Умершие должны уходить из нашего мира, ибо для них, здесь, ничего нет!

– Даже морковных котлет! – добавил второй, не отрываясь от тарелки.

– Но как нам быть, – взволнованно начал старик Емельянов, топчущийся тут же, на кухне, – мы ведь не знаем, что призраки выкинут в следующий раз!

И он выразительно посмотрел на Арину.

– Они, как правило, хотят кушать! – недовольно прогудел низким басом третий монах.

– Чистую энергию им подавай! – авторитетно подтвердил четвертый. – Энергию живущих!

– Что же делать? – заломил руки пятый.

Мысли Арины все время вертелись вокруг Мити. Не прошло и часа, как ее сапожки застучали по заснеженной дорожке к автобусной остановке. Высоко над головой светило мартовское солнышко. Сердце билось неровно, но наполненное любовью, почти не давало Арине сбиться с дыхания.

Твердым шагом она, через некоторое время, подошла к белой двери больничной палаты и бестрепетной рукой приоткрыла себе путь к любимому.

– Арина? – спросила Татьяна Алексеевна, вставая ей навстречу.