Алексей Новосёлов - Вселенская Стая. Мировоззренческий фантастический роман

Странно, что на станции не оказалось никого из экспедиторов-одиночек. Возможно, мне это было только на руку, но ждать скорого прихода поезда одному становилось жутко и одновременно – довольно скучно. Допустимо, что сегодня я являлся единственным пассажиром этого вида транспорта, так как все желающие уехать, безусловно, находились бы на остановке уже давно. Ведь никому не хотелось опоздать на поезд, а потом продолжать жариться под палящим полуденным солнцем, тем более что в намерении вернуться обратной дорогой назад можно было и вовсе не найти таковую в действительности. Состав же должен был подоспеть очень скоро; если судить по часам, показывающим здесь условное время, то минут через двадцать или тридцать, когда как, но всегда именно в этом промежутке времени, точно и без опозданий.

Разумеется, он так и прибыл, поначалу проявившись только на горизонте, сверкнув издали светом единственного прожектора головной части. Рассекая воздух и отбрасывая его по разные стороны, поезд медленно приближался к станции. Изображение расплывалось, растекалось по небу, представало каким-то неестественным и призрачным, более материализуясь со временем, превращаясь в груду ржавого металлолома, несущегося по стальным рельсам, белёсым шпалам навстречу неизвестности. Подойдя к платформе и снизив скорость, он наконец остановился, испуская клубы пара, словно огнедышащий дракон, решивший немного передохнуть. Автоматические двери открылись, и я устремился прямо к ним, желая поскорее попасть внутрь, огибая нагретую до предела платформу со стороны насыпи щебня. Очутившись точно перед поездом, я вскочил на первую попавшуюся мне металлическую лестницу, ведущую наверх, открыл двери тамбура и вошёл в вагон.

Долгожданная прохлада ударила мне в лицо. В салоне жары почти не чувствовалось – кондиционеры работали вполне стабильно. Людей сравнительно было не много, всего несколько человек, расположившихся в самом конце, которые являлись, по видимости, такими же экспедиторами, как и я сам, только уже из другого посёлка, следовавшими напрямую в Город. Выглядели они совершенно неважно, были какими-то ободранными и грязными, вероятно, как часто случается, попали по дороге в значительную переделку. Стараясь не привлекать особого внимания, я устроился на одно из многочисленных пластиковых сидений, размещённых в два ряда вдоль вагона, и без сожаления посмотрел в окно, прокручивая в голове варианты дальнейшего развития событий.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция… – протрещал в динамике знакомый голос проводника.

После проводник пожелал счастливого пути, прибавил к своей речи и другие, не очень понятные слова, которые говорил всегда одинаково, почти что на каждой встречаемой поездом станции, что не следует курить, сорить в вагонах и тамбурах, что необходимо соблюдать правила проезда, провоза багажа, сообщал далее сходную этому, никому не нужную информацию. Он автоматически, раз за разом, монотонно выдавал эти высказывания в воздух, вылетающие из динамика словно магические заклинания, старавшиеся точно, неведомо уж как, зомбировать или, по меньшей мере, одурманить всех присутствующих здесь людей. Однако, в силу некоторой испорченности оных, никто даже и не собирался придерживаться указанных требований или хотя бы на секунду прислушаться к подобного рода советам. Для кого предназначались такие сведения – ни один из проезжающих толком не знал. Состав тронулся, и я, устроившись на сиденье поудобнее, как можно было в подобных условиях это себе вообразить, предчувствуя дальнюю дорогу, собирался вздремнуть. Поспать мне, конечно, не дали…

Уже через минуту случилось странное обстоятельство, выходящее за рамки здравого смысла или какого-либо разумного объяснения. Предо мною претворился в жизнь, возник буквально из пустоты совершенно обезумевший от жары грызун, непонятно каким образом появившийся здесь. Вероятно он, неведомо как, но всё же смог открыть двери тамбура и проникнуть внутрь. Мрачная картина предстала мне на обозрение. Хищник оказался очень крупных размеров, этак в полтора раза больше обычного, нормального объёма, положенного для его сородичей. Если бы он встал на задние лапы и вытянулся по всей длине, то как раз бы дотянулся мне до самых плеч. Густая белая шерсть его выглядела сильно взъерошенной, засохшая грязь свисала большими кусками, что смотрелось крайне отвратительно, хотя данный факт никого, естественно, не обеспокоил. Длинный хвост существа подёргивался из стороны в сторону, ударялся о стены вагона, то и дело оставлял значительные отпечатки повсюду, будто являлся в сей момент кусочком некоего бикфордова шнура, готового вспыхнуть в любую минуту от напряжения. Вытянутая зубастая морда водила носом, втягивала в себя широкими ноздрями воздух, раздуваясь ещё больше от бешеной злобы и ненависти к окружающему миру. Усы казались безжизненными и напоминали видом нередко встречавшуюся в Городе металлическую проволоку. Красные глаза, которые, как почудилось мне с испугу, горели изнутри самым настоящим пламенным огнём, безумно блуждали от одного предмета до другого, высматривая подходящий объект для нападения. Такой их взгляд остановился на мне, находившемуся к этому свирепому чудищу ближе всего.

– Держись приятель, сейчас я его подстрелю! – раздался из-за спины чей-то голос, но я уже ничего не слышал, полностью поглощённый предстоящим действием, судорожно готовясь к атаке разъярённого хищника.

Тут мне пришлось достать с пояса короткий нож, имевшийся у меня именно для таких непредвиденных случаев. Одновременно другой рукой я постарался выставить вперёд пустой рюкзак, зажать его особым способом, чтобы удар зубов пришёлся на него. Стрела арбалета, выпущенная откуда-то из глубины вагона, знакомо пропела, рассекая воздух, и, видимо недостаточно разогнавшись, отскочила от грызуна в сторону, не причинив тому никакого вреда. Он замер на секунду в оцепенении, вероятно оценивая силу удара, оскаливаясь после острыми, словно точёный мрамор, зубами, что дало мне ещё немного времени на подготовку. Тут уже другая стрела полетела вслед за первой и прочно вонзилась прямо в мясистое тело хищника, сумев-таки проткнуть его толстую плотную шкуру, однако этим разозлила ещё больше.

Грызун взревел от боли, и весь его гнев обрушился именно в мою сторону, выразившись в яростном нападении. Зубы животного пронзили рюкзак, чуть было не задели и мою поднятую вверх руку в придачу. Он принялся таскать мешок, словно куклу, из стороны в сторону, мотая головой то вправо, то влево, желая каким-нибудь образом дотянуться и до меня. В ответ на эту наглость, изловчившись, я вонзил ему меж рёбер лезвие специально заточенного ножа, острого как бритва, с положенным отверстием для стока крови, чтобы нападающий как можно скорее начал терять силы. И попал я, вероятно, ему прямо в сердце, так как кровь хлынула ручьём из образовавшейся раны, быстро залила пол вагона, попадая летевшими каплями также на стены. Хватка грызуна слабела с каждой секундой, пока он, вконец обессиленный, не рухнул вниз, не сопротивляясь, лишь чуть подёргиваясь в предсмертных конвульсиях.