Алексей Новосёлов - Вселенская Стая. Мировоззренческий фантастический роман

– Нет, я не шучу, а говорю как есть. Таким серьёзным я никогда с тобою не был. Если не веришь, то можешь остаться в Городе подольше и убедиться, что ничего страшного с тобой не произойдёт. Увидишь собственными глазами, что опасаться нечего. Но я не за тем затеял этот разговор. Дело очень простое. Вы нам нужны как поставщики этих самых кореньев, а мы, в свою очередь, дадим вам оружие для борьбы с паразитами, и довольно эффективное оружие. Пробный экземпляр я вручу тебе прямо сейчас, только уж, пожалуйста, там, в посёлке, не поубивайте друг друга.

– С ума можно сойти, Виктор Павлович! И Вы всё время молчали, скрывая от меня такую тайну?! Разве ж так делается? – негодующе возмутился я. – И как вы тут живёте?

– Да так и живём помаленьку. А ты думал, что я тебе сразу всё рассказывать буду, да ещё и покажу в придачу? Ишь какой шустрый выискался! Кто ты такой, чтобы информировать тебя и сообщать, как оно всё устроено на самом-то деле. Между прочим, я не один здесь живу. Значит, не было крайней необходимости. Да и вообще, что с тобой разговаривать! Берёшься за дело или нет?!

– Мне нужно ещё посмотреть, что вы там предлагаете, – уже более умеренным тоном пробормотал я, тем не менее, совершенно ничего не понимая. – Вдруг какую-нибудь ерунду подсунете, с которой стыдно будет домой возвращаться. Кто же Вас знает? Теперь я уже ничему не удивлюсь.

– Ладно, не обижайся. Покушай хоть для начала, а то будешь потом говорить, что даже тебя и не накормил. О вас же заботишься. Зачем вам эти знания? Живите спокойно, покуда имеются такие возможности. И кто бы спасибо сказал – так не дождёшься. Между прочим, я тоже ничего не ел, ещё со вчерашнего вечера, и желал бы спокойно перекусить в тишине, не обременённый никакими расспросами. Надеюсь, ты меня понимаешь?

Всё горело во мне от нетерпения. Виктор Павлович уж знает как заинтриговать. В этом и заключается вся его подлая, мерзопакостная сущность. Ничего напрямую не скажет – приходится самому додумываться. Поломай, мол, голову, поскрипи мозгами, пока я над тобой издеваюсь. Вот и сейчас сидит, наверное, тихонечко посмеивается надо мной.

Чтобы как-нибудь пережить обиду, я принялся за еду. Салат мне такой раньше не попадался. Он оказался довольно необычным, хотя, конечно, я совсем не знал, что представляют собой крабы, но раз он так назывался, значит, их вкус я уже, наверное, попробовал. Чуть позже я отправился за известными мне копчёными рёбрышками барана в гречневой каше со специями, запил всё это апельсиновым соком и стал дожидаться Виктора Павловича, пока тот не завершит свою трапезу. Он же, как нарочно, ел довольно медленно, тянул время, несколько раз уходил к кабинке, чтобы заказать себе всё новые и новые блюда. Я думал – это никогда не кончится, но Палыч, наконец, отложил в сторону последнюю испорченную им салфетку, вытерев предварительно ею губы, и, прекращая мои терзания, негромко сказал:

– Чего же ты мучаешься, страдаешь? Вот он стоит у тебя под ногами. Открой чемодан да загляни внутрь…

Андрея прервал на полуслове тихий стук в дверь, едва различимый, раздавшийся откуда-то снизу, будто он исходил из глубины подвала или какого-либо иного сооружения, расположенного глубоко под землёй. Позже, спустя некоторое время, он повторился, но уже значительно громче, дребезжащий и пугающий, донёсшийся на этот раз со стороны окна. Все замерли в ожидании продолжения, боясь пошевелиться или издать любой малейший звук. Возможно, их разговоры были кем-то услышаны снаружи, привлекли внимание непрошенных гостей.

Настойчивый стук не прекращался, но разглядеть просившихся внутрь друзья не могли. Окно промёрзло до такой степени, что на нём не оставалось и кусочка свободного места. Оно было испещрено мелкими кристалликами белого инея, необычайно красивого и загадочного явления, появляющегося на границах резких перепадов температур в виде причудливых ледяных узоров, напоминающих собою замысловатые деревья и кустарники, с ветками и листьями на них, каждый раз по-новому изображённые неведомым художником. Вероятно, существовал какой-то закон, которому подчинялся весь растительный мир, наполняющий землю, определяющий его возникновение и развитие, образующий некую неделимую связь с этим представленным здесь творчеством.

– Откройте, это я – Оксана, – сказала Оксана, голос которой узнать было несложно по характерным только для неё интонациям. Произнесла она это негромко, чуть слышно для присутствующих в баре людей, словно находилась в каком-то расстроенном или подавленном состоянии. – Я пришла одна, не волнуйтесь. Пустите меня, а то я уже замёрзла.

Действительно, за разговорами приятели и не заметили, как за окном заметно потемнело. Наступала ночь – самое опасное время суток для тех, кто находился вне дома. В такие моменты температура воздуха опускалась крайне стремительно, и без специальной одежды можно было серьёзно пострадать. В другое время перепады свершались незначительно и, естественно, так серьёзно уже не сказывались на организме в целом.

Андрей отпер дверь, и Оксана ввалилась в бар в объятиях облака из белого холодного пара, который она увлекала вслед за собой, будто тот воистину стал её некой неотъемлемой частью, медленно и верно заползающий в помещение тоже.

– Слушайте, вас не дождёшься! Чего вы не открывали так долго?! – чуть помедлив, спросила она, отходя от эдакого, как ей казалось в тот момент, дикого холода, весьма недовольно осматривая присутствующих. – Полчаса уже стучу. Вижу: вся компания в сборе. Не просто так, наверное, здесь сидите?

– Да уж, Оксана, тебя нам только и не хватало, – пробурчал в ответ Николай, как всегда в обычной манере общения захотев над ней немного поиздеваться. – Только того и ждали, когда ты заявишься. Всё не можем никак решить, что нам делать дальше: оставаться здесь, идти спасать посёлок от грызунов или отправляться в экспедицию за оружием?

Гостья в недоумении посмотрела на Петровича, стараясь понять: серьёзно тот говорит или опять её разыгрывает, так как излагал он совсем уж непонятные для неё вещи.

Николай вкратце, как умел, пересказал своими словами недавнее посещение Андреем Города, конечно не без помощи окружающих, и не так красноречиво, как бы изрёк подобное истинный сказитель таких рассказов, запинаясь и пропуская некоторые подробности, ну и приврав естественно, по ходу сюжета, как он сам объяснял: «для создания некоего свойственного эффекта». Однако главный смысл его повествования Оксана для себя всё-таки уяснила.

– Ну, и где же оно? – поинтересовалась та, обратившись после напрямую к Андрею с нескрываемым раздражением в голосе. – А ещё говорил, что ничего особенного не привёз.