Евгений Лурье - Проклятие Мафусаила

Арчи залез в салон, заглушил двигатель, вытащил из бардачка пистолет, взвел затвор и, крадучись, направился вверх по склону, к дому. За спиной луна вышла из-за облаков и осветила окрестности. Арчи с одного взгляда узнал «тойоту», стоящую на площадке перед домом. Это был внедорожник Могильщика.

Хотя он и так изрядно замерз, но все равно ощутил, как холод сковывает внутренности, а тело начинает бить дрожь. Как же так все один к одному сошлось? А можно подумать, ответ на этот вопрос тебе поможет, дубина. Нужно же что-то делать, пока здесь не появились жандармы.

«Тойота» стояла с выключенными фарами. В машине никого не оказалось, и Арчи, выдохнув, опустил руку с пистолетом.

Окна горницы слабо светились. Пригибаясь Арчи пересек двор и прижался к стене. Он не слышал, что происходит внутри. Спрятав пистолет в карман, Арчи сосчитал про себя до трех и, встав на цыпочки и цепляясь пальцами за край подоконника, заглянул через стекло внутрь.

Единственное кресло опрокинулось и лежало на боку возле печки. Рядом с ним распростерлось тело Профессора. Его неподвижные глаза уставились куда-то над собой и не мигали, а на мраморном профиле плавились трагические тени от догорающих углей. Арчи всматривался, надеясь заметить признаки жизни, но старик совершенно точно был мертв.

Из комнаты появился Могильщик. Он нес ворох одеял. Арчи, замерев, наблюдал, как тот аккуратно раскладывает одеяла на полу, а потом также по-деловому начинает заворачивать в них непослушное тело Профессора. Арчи нащупал в кармане ледяную рукоятку пистолета и задумался, сможет ли прицельно выстрелить через стекло. Все это больше походило на глупое кино, чем на реальную жизнь. Не стоит обманываться, Арчи, ты не готов стрелять.

Время стремительно уходило.

Могильщик, находясь спиной к окну, продолжал свои манипуляции с телом Профессора. Вдруг он замер, словно почувствовал что-то, и резко обернулся. За миг до этого Арчи успел присесть. Выждав несколько мгновений, он осторожно выбрался за пределы участка, миновал внедорожник и, скрывшись из поля зрения, со всех ног пустился бежать прочь, вниз, на дорогу. Иногда он проваливался в сугроб по колено и зарывался лицом в снег, но тут же вскакивал и продолжал бег. Мороз выжигал воздух из легких и вышибал слезы из глаз. Но Арчи подозревал, что дело не только в морозе.

Всем своим поведением ему приходилось поддерживать впечатление, что ничего особенного в его жизни не происходит, дни идут своим чередом, он ни о чем не беспокоится и даже откровенно скучает. Сохранять эту видимость приходилось постоянно, даже в минуты, казалось бы, полного уединения, потому что не было никакой уверенности в том, что за ним не присматривают с помощью «жучков».

Леониду Полунину и прежде доводилось оказываться «под колпаком». Раньше он неплохо справлялся с психологическим давлением. В последний раз, когда его поймали на финансовых махинациях с распределением подрядов в комитет по науке и высшей школе, Полунин лишился должности зампредседателя и пенсионных бонусов, однако благодаря его хладнокровию уголовное дело в суде рассыпалось (ну, и со свидетелями, конечно, пришлось немного поработать). Полностью очистить репутацию ему все же не удалось, и он довольствовался местом в службе занятости. Должность консультанта по трудоустройству хотя и не сулила ежегодной премиальной дозы сыворотки, но открывала неплохие перспективы. Ведь оставшиеся без работы люди были готовы на все, особенно счет пенсионный счет приближался к нулю.

В коридоре службы занятости, как и всегда, скамейки и кресла были оккупированы безработными. Тем, кому не хватило места присесть, оставалось подпирать стены и подавленно сторониться, чтобы пропустить очередного деловитого чиновника. Полунин давно приучил себя воспринимать это зрелище без жалости и угрызений совести, тем более что его вины в бедах собравшейся публики не было.

Он протиснулся к своему кабинету. Обернувшись Полунин предупредил, что прием начнется не раньше, чем через четверть часа. «И, пожалуйста, без шума и толкотни», – добавил он, обводя присутствующих строгим взглядом поверх очков.

В его кресле, за его рабочим столом, сидел незнакомый мужчина и с интересом читал что-то на экране монитора. У него была смуглая физиономия, широко расставленные темные глаза и густые черные волосы. Он был одет в штатское, но офицерскую выправку так просто не спрячешь.

Держи себя в руках, пронеслось в голове Полунина.

Человек за компьютером нисколько не смущался, что занял место хозяина кабинета. Он улыбнулся и без суеты поднялся навстречу.

– Леонид Семенович?

– Это я, – подтвердил Полунин. – А вы, собственно, кто такой?

– Аллаха ради, простите. Позволил себе похозяйничать. Без спроса. Обычно я так не делаю. Моя фамилия Аббасов, – представился незваный гость и протянул ладонь.

Леонид Семенович незаметно провел вспотевшей ладонью по штанине, прежде чем ответить на рукопожатие. Аббасов несколько раз энергично тряхнул его руку и отпустил.

– Вас так и величать? Господин Аббасов? Или лучше обращаться к вам по званию?

Аббасов рассмеялся, демонстративно придвинул к себе стул для посетителей и устроился на нем, закинув ногу на ногу.

– Зачем нам звания! Я же не вызывал вас повесткой на допрос. У нас с вами беседа не совсем официальная.

– Все-таки я хотел бы понимать, с кем имею дело.

– Я возглавляю следственную бригаду по особо важным делам северо-западного управления внутренних дел. Если вам угодно, знать мое звание, то я – штабс-капитан.

Полунин снял пальто, расправил на плечиках и убрал в шкаф; сменил уличные теплые ботинки на туфли для офиса, прошел за стол, выложил из портфеля папки с рабочими документами и опустился в свое кресло.

– О чем же вы хотели поговорить, господин штабс-капитан? – спросил он, напустив на себя недоуменный вид, каковой полагалось иметь государственному служащему, не замешанному ни в чем таком подозрительном.

Аббасов прищурился.

– Леонид Семенович, – произнес он, растягивая гласные, и сцепил волосатые пальцы на колене. – Изучение вашего личного дела заняло у меня немало времени. Определенное удовольствие я получил. Почти что детектив. Но ваши прошлые подвиги меня не волнуют. Не мой профиль. У меня к вам совсем другие вопросы. Они касаются вашего племянника.

– Племянника?

Главное не переусердствовать с удивленным взглядом, Лёня.

– У вас очень богатая мимика, но не пытайтесь меня убедить, будто бы совсем забыли о его существовании.

– Конечно, нет! Вы меня пугаете, господин штабс-капитан… Он попал в какую-то переделку? С ним все в порядке?

Аббасов не спускал с Полунина цепкого взгляда. Последний вопрос повис в воздухе. Жандарм долго не спешил с ответом.