Людмила Лапина - ЖРЕЦ ЗАБЫТОГО БОГА (сборник)

Пять лет назад Божена явилась, когда ее создатель вечером шел с работы по Среднему проспекту Васильевского острова. Георгий шагал, топча желтые, багряные, коричневые листья, и не обращал внимания на смену времен года. Подумаешь, скоро грянут суровые балтийские морозы! Лютый холод в его душе поселился пять лет назад, когда Божена одна унеслась в открытый космос. Едва различимый прозрачный силуэт проступил у ствола полуоблетевшего дуба. Ученый застыл. Ему опять видится его Божена, пора обращаться к профессиональным знаниям друга Вадима Петрова. Силуэт отделился от дуба и двинулся к Георгию, уплотняясь и наливаясь цветом. И вот перед Георгием стоит девушка с короткой стрижкой и голубыми глазами. Макушка ее светлой головы упирается в небритый подбородок ученого, серебристый комбинезон обтекает стройное тело.

– Божена, – выдохнул Георгий. – Ты? Это, в самом деле, ты?

– Да, это я, – зазвучал совсем близко ее мелодичный голос, и Белов почувствовал прилив созидательной энергии, схема дисколета возникла в его мозгу в трехмерной проекции.

– Встанут посередь дороги и стоят, – пробурчала дама средних лет и внушительных габаритов, подошедшая к Белову со спины.

– Пожалуйста, проходите, – растерянно сказал он, обнимая Божену за плечи. Дама неодобрительно посмотрела на них и ускорила шаг. Стайка подростков в пестрой нелепой одежде посвистела Георгию и Божене, выкрикивая подбадривающие междометия. Теперь уже Божена увлекла Белова к стволу старого дуба, а в сторону подростков посмотрела особо лучезарным сапфировым взором. Далее подростки пошли, чинно выпрямившись, делая спокойные жесты и разговаривая русским литературным языком.

Божена положила руки на плечи Георгию и заглянула ему в глаза:

– Ты изменился, у тебя виски поседели.

– Прошло пять лет, – выдохнул ученый, пытаясь сдержать мощное сердцебиение. Горячая кровь бурлила в его венах и артериях под ласкающим взглядом Божены. – Тебя не было так долго, – почти простонал он.

– Я была в центре вашей галактики, а потом… – начала Божена и перебила саму себя. – Впрочем, тебе это неинтересно.

– Думаешь, не пойму? – по-детски обиделся Белов.

– А хочешь побывать на Луне? – предложила Божена.

– Там? – тонким голосом спросил Георгий и дрожащим пальцем ткнул в полуосыпавшуюся крону дуба.

– Летим?

Божена закинула руки на шею Георгию и поднялась на цыпочки, ее нечеловечески прекрасное лицо приблизилось к его лицу. Глаза девушки-андроида сияли теплой лазурью, четко очерченные губы округлились и прижались к его рту. Белов понял, что душа у человека действительно есть, когда нечто из его груди рванулось навстречу прикосновению Божены. Он закрыл глаза и почувствовал, как его затягивает перспективный портал, заполненный тьмой, через которую вдалеке пробивается мягкий жемчужный свет. Когда он открыл глаза, вокруг простиралась тьма, пронизанная звездным светом. Под ногами его уменьшался голубой шар. По очертаниям материков и белым полупрозрачным облакам Белов узнал родную Землю. Огромная золотая сфера над головой закрывала звезды.

«Это Луна?» – мысленно вскричал Георгий.

«Да, и мы сейчас там будем», – раздался в его мозгу ответ Божены.

«Каким образом?» – задохнулся ученый, судорожно пытаясь запечатлеть в памяти картины ближнего космоса.

«Ты находишься во мне, мой конструктор, а по поверхности Луны мы пойдем, держась за руки», – спокойно ответила девушка-андроид. Белов задохнулся, и тут же тысячи мелких импульсов впились в его кожу, возбуждая дыхание, а под ногами его появилась и быстро увеличилась неуютная поверхность спутника Земли.

О том, что пережил на обратной стороне Луны, об ее серебристо-пепельном грунте, высоких скалах изломанных очертаний и странно близком горизонте с голубой сферой Земли Белов не рассказал даже лучшему другу Вадиму.

Георгий сидел на кухне своей новой квартиры. Дом на берегу Васильевского острова у Финского залива был построен по старинным технологиям из кирпича и природного камня в стиле «северный модерн». Начало третьего десятилетия двадцать первого века стало временем возрождения этого почти забытого петербургского стиля. На намытой земле в Финском заливе поднялся дом с фасадами, облицованными диким гранитом, украшенными барельефами из странно переплетенных местных животных и растений. Венчали его остроконечные башенки. Иногда звездными ночами Белов поднимался в одну из них с медным дедовским телескопом и до рассвета вглядывался в глубины космоса. Ученый ожидал свою Божену. Полюбил он и уютные внутренние дворики своего дома с фонтанами, клумбами и мелкой скульптурой. Георгию Олеговичу очень нравилась одна из них, «Маленький принц с розой и змейкой», изображающая отбытие героя Сент-Экзюпери с Земли. В красных лучах вечернего солнца лицо принца неуловимо напоминало лицо Божены.

Сейчас Белов сидел у открытого окна кухни и любовался заходящим солнцем, отражающимся в спокойных водах Финского залива. С возрастом ученый стал более внимательным к явлениям природы и оттенкам небосвода. Огромное темно-красное солнце медленно опускалось за горизонт, вода в заливе превратилась в гладкое багряное стекло – дамба, чудо инженерной мысли начала двадцать первого века, надежно защищает Санкт-Петербург от наводнений.

Георгий привычно полил столетник и вздохнул. Жизнь, в общем, прошла очень быстро. Только Вадим Михайлович Петров, с возрастом становящийся все больше похожим на своих пациентов, продолжал дружить с Беловым. Теперь он уже не звал однокашника «Шлиманом альфабола», а долго расспрашивал о конструкции Божены и вестях от нее. Георгий Олегович до сих пор не женился. Да и какая земная женщина смогла бы конкурировать со звездным очарованием ослепительной Божены? Создание его интеллекта свободно странствовало по Вселенной и очень редко навещало своего конструктора. Белов пригорюнился, Божена совсем забыла его. Легкий вечерний бриз принес прохладу и запах морской свежести. Георгий выпрямился, хлопнул в ладоши. Тут же серебристые створки закрыли окно, превратившееся в элемент абстрактного рисунка во всю стену. Ученый начал готовить себе диетический ужин. Движением кисти он активировал пароварку. Теперь уже он не мог питаться одними пирожками с капустой и зеленым чаем. Пришлось расширить свое меню кашами овсяной, гречневой, луковым супом, тыквенным пюре, морковными котлетами. С годами ученый превратился в убежденного вегетарианца, как кумир российской интеллигенции Лев Толстой. В процессе приготовления и поглощения вкусной, полезной еды Георгию Олеговичу часто приходили новые светлые идеи.

Голубоглазая блондинка в облегающем серебристом комбинезоне летучей тенью заглянула в окно на последнем этаже тридцатиэтажного дома. Сигнализация тут же предупреждающе мявкнула. Георгий Олегович удивился: он не ждал сегодня в гости Вадима Михайловича и заложил в пароварку только одну порцию рисовой каши с курагой. Сигнал тревоги раздался вновь: кошке наступили на хвост. Белов указал пальцем в экран телевизора, занимающего всю стену кухни. В тот же миг изображение залетной гостьи увеличилось.