Людмила Лапина - Сага о Луисе и Лилиане. Книга вторая: «Сердце Лилианы»

– Мне надо поехать завтра в Петербург, – сообщила она графу.

– Могу ли я сопровождать вас, миледи?

Она улыбнулась:

– Конечно, мы сходим в мой университет, погуляем по городу и вечером вернемся на дачу.

– Зачем нам возвращаться?

– Кот остается один. Можно, конечно, взять его с собой, – ответила Ляля и поежилась – прошлогодние грозные события упрямо всплывали в памяти – она попала в средневековье, ловя непослушного кота. Сейчас она не хотела его ловить, боясь снова попасть в прошлое. Значит, придется возвращаться на дачу.

– Как скажете, демуазель, – согласился граф.

– Придется выехать рано.

– Я встаю рано, как привык в походной жизни, – сказал сэр Луис. Ляля улыбнулась ему:

– Знаю.

Он приподнял бровь в немом вопросе, и сердце девушки уже привычно покатилось в пятки – удивленное выражение придало его красивому лицу трогательную незащищенность.

– Я помню, в наших поездках по Пиренеям вы всегда вставали раньше меня, – быстро сказала она.

– Не всегда, – мрачно произнес он.

– О, это было один раз! – вскрикнула она. Не рассказывать же ему, что каждое утро на рассвете она поднимается по звонку мобильника, подходит к окну спальни и сквозь тюлевые занавески наблюдает за утренней зарядкой графа и его разминкой с верным мечом. Со второго этажа он выглядит лучше, чем Эдриен Пол в «Горце», а посмотреть наверх ни разу не догадался.

– Идите спать, донна Лилиана, я уберу со стола.

Ее тут же стало легко и стыдно – домашняя работа, что может быть противнее.

– Спасибо и спокойной ночи, милорд, – она послала ему воздушный поцелуй, схватила свой мобильник и взбежала по лестнице в спальню. Намазавшись ночным кремом и установив будильник на полвосьмого, Ляля легла в кровать и задумалась о завтрашнем дне. Она уже убедилась, что с рыцарем можно появляться в обществе, он ее не скомпрометирует. Как представить его Зое Алексеевне? Не рассказывать же чистую правду, что они познакомились в Пиренеях восемьсот лет назад? Девушка закрыла глаза. Тут же образ графа в белых шортах с мечом за спиной предстал ее мысленному взору. Ляля вздрогнула, хихикнула и заснула. Когда она открыла глаза, была уже глубокая ночь, яркая луна заглядывала в завешенное тюлем окно.

– Донна Лилиана, – раздался за дверью знакомый голос. Девушка с бьющимся сердцем соскочила с постели и босиком по лунной дорожке пошла к двери. Короткая ночная рубашка едва прикрывала ее тело. Заметила она это только у порога и остановилась нерешительно. Одеться? Но ее зовет сэр Луис:

– Донна Лилиана!

– Иду, – ответила она, повернула ключ и резко распахнула дверь. Яркое солнце ударило в глаза, и девушка зажмурилась, пережидая временную слепоту, а когда разлепила веки, ее окружало людское море, и она возвышалась над всеми. Ляля увидела, что стоит на перроне Монсегюра, а воины в кольчугах смотрят на нее снизу вверх. Девушка попыталась пониже натянуть ночную рубашку, но не смогла. Суровые воины почтительно смотрели ей в лицо, и она приободрилась: "Тоже мне, ведьма Катти Сарк, короткая рубашка! Инквизицию здесь еще не ввели?" Она с интересом узнавания окинула взором крепостные башни и стены Монсегюра. Воины посторонились. Через раскрытые ворота во двор замка въезжал сам хозяин верхом на Глере. Начищенные рукава кольчуги рыцаря выглядывают из-под белого плаща с красным крестом, сверкают в ярких солнечных лучах, золотые кудри его сияют ярче кольчуги, синие глаза с восхищением изучают лицо Ляли. Он подъехал к перрону и приветствовал ее:

– Донна Лилиана!

– Мессир! – радостно вскрикнула она.

– Приглашаю вас на прогулку!

– Куда?

– За стены Монсегюра, – ответил он и властно протянул руку. Она ухватилась за нее и привычно устроилась перед его седлом, свесив ноги на одну сторону, сжав колени. Граф развернул Глера и направил его обратно в ворота. Они проехали под поднятой герсой и вырвались на простор высокогорья. Голубое небо и синеющие гряды Пиренеев опять наполнили Лялю холодком восторга. Легкие облака плыли в синеве и постепенно приближались к едущим. Стук копыт прекратился. Девушка обернулась к спутнику:

– Куда мы едем, милорд?

– Взгляните, демуазель, – рука в блестящем наруче указала вперед и вверх. Ляля посмотрела и замерла в восхищении. Облака разошлись и открыли вход в небесный город с золотыми стенами. К нему ведет лестница из семи драгоценных ступеней – мрамор, яшма, аметист, сапфир… Копыта Глера звонко процокали по драгоценным камням, хрустальные ворота распахнулись перед рыцарем и дамой. Над воротами бриллиантовым блеском вспыхнула яркая звезда.

– Где мы? – вскричала потрясенная Ляля.

– В небесном Иерусалиме, – ответил граф.

– А что мы будем здесь делать?

– Прогуляемся по райским кущам, – спокойно ответил он. Ляля на всякий случай прижалась к нему покрепче и взглянула вниз. Вытянутый пятиугольник замка Монсегюр на горе едва просматривался, его закрывали медленно плывущие белые облака. Хрустальные ворота резко захлопнулись за прибывшими на небо, раздался оглушительно резкий звук. «Они разбились», – с болью в сердце поняла Ляля и закрыла ладонями уши – небесный хрусталь бился с резким звоном. Потеряв равновесие, девушка соскользнула с Глера и полетела вниз. Перед ее глазами мелькало синее небо, белые облака. Она в ужасе зажмурилась, ожидая удара о землю, а когда открыла глаза, оказалось, что она лежит, обнимая подушку, а будильник в мобильнике оглашает спальню резким звоном. Девушка отключила мобильник и подумала: «Как жаль, что мне… нам не удалось погулять в раю!» Яркий запоминающийся сон. Такие бывают несколько раз за всю жизнь. Надевая купальник, Ляля напевала: «Облака, белокрылые лошадки…» – видение проносящихся рядом облаков было реальнее собственной спальни. Девушка спустилась вниз и поставила чайник. Перед двухчасовой поездкой в Питер надо поесть поплотнее. Опаздывать нельзя – Зоя Алексеевна не любит ждать.

– Пойдете купаться, мессир? – выйдя на крыльцо, спросила она у окончившего утреннюю зарядку графа.

– Нет, я лучше приму душ.

– Как угодно, – Ляля побежала к озеру, радуясь этим минутам полного уединения. Творческие идеи часто посещали ее во время ходьбы. Рыцарь отправился в душ. Падение упругих струек воды завораживало его, ароматный гель, выбранный гостеприимной хозяйкой, ласкал все чувства. Сэр Луис потихоньку привыкал к жизни двадцать первого века, открывавшейся ему привлекательной стороной. Донна Лилиана держалась с ним по-дружески, ничто в ее поведении не выдавало, что она помнит их объяснение в крипте Монсегюра. Он же помнит все до последней подробности – ее внезапный румянец, радостный блеск глаз, вкус… Но граф запретил себе вспоминать, это для него прошло меньше недели, а для нее миновал год, и если она не хочет вспоминать то, что было между ними – ее право. Рыцарь растерянно улыбнулся. Оказывается, он исполнил свой обет, данный в двенадцатом веке – доставил домой леди Лилиану. Для этого ему не пришлось ехать в Альдейгьюборг, достаточно было провести свою гостью в крипту замка Монсегюр, и Святой Грааль исполнил ее сокровенное желание. Насвистывая, хозяин Монсегюра пошел готовить завтрак. Девушка вбежала в кухню, когда он заливал кипятком овсяные хлопья – ее любимое утреннее кушанье. Граф изумлялся, как может нежная леди Лилиана питаться этой лошадиной едой. Это блюдо в обширной кухне будущего вызывало его недоумение, но желание дамы – закон для ее верного рыцаря. Граф предпочитал бутерброды с ветчиной и сыром. Ляля показала, как их делать еще в двенадцатом веке, а сейчас приучила его и к крепкому черному чаю – альтернативе кофе.