Матвей Рахвалов - Хроники Сестёр. Хроника Вторая. Часть I

– Едока мы не боимся, я ведь…

– Зритель – перебив, ответила я за него.

– … Зритель, как угодно… и мы всегда успеваем урыться.

он повернулся ко мне и, уставившись страшными беззрачковыми глазами в упор на меня, процедил:

– я знал, что вы идёте сюда, знаю откуда, вот только куда – не знаю. и там, откуда вы пришли, вы наделали много неприятностей…

улыбнувшись, он повернулся к Праху, и уже не учтиво сказал:

– и нам это на руку. потому что вам нужна еда, а нам нужны ваши… неприятности.

***

нам дали место в покинутом урытии под бывшим валуном. я долго не могла туда въехать своей коляской, Прах, по понятным причинам помочь мне не мог, а существа просто стояли и смотрели. без страха, насмешки, без чувств вообще. не в первый раз мне захотелось, чтобы они все умерли, прямо сейчас. несмотря на то, что пища и вода, которые они нам дали, были у меня на коленях. желание смерти – это единственное, что меня спасает всё это время. ободрав затылок, я всё-таки вкатилась задним ходом в сырую нору и только тут осознала, что выбраться назад будет почти невозможно. но от усталости мне было все равно – к тому же надо было поесть и накормить Праха. разложив наши вещи на камнях, я записала последний диалог.

– что вам нужно? – спросил Он.

– наши существа пропадают.

– многие пропадают. смерть.

– это не смерть. я ведь Зритель. я чувствую, когда существо уходит и когда не возвращается. неподалёку есть Несущий, очень сильный Несущий. и это не Едок. это то, что ещё Ненаписано. так ведь, Сестра?

– да. то, что не имеет слов, Ненаписано. но у вас нет всех слов, чтобы знать, Написано это или нет. – сдерживая злость, ответила я.

– потому вы нам и нужны.

мне показалось, что Зритель всё больше теряет страх – от его учтивости не осталось и следа, осталась только плотоядная уверенность, что он получит желаемое. глубоко вздохнув, Прах задал вопрос тоном, исключающим возможность положительного ответа:

– ты хочешь уничтожить Несущего?

– мне всё равно. мы хотим, чтобы перестали пропадать наши существа. к тому же информация о новом…

я его опять перебила, опять под недовольным взглядом Праха:

– ты не получишь информацию!!!

от моего крика возникло замешательство. существа немного попятились, но смотрели не на меня, а на Праха. Зритель смотрел на меня. так смотрят в пустоту. Прах произнёс глухо, тоже смотря на меня, но уже с тёплой грустью:

– ваши существа перестанут пропадать. нам нужна пища и вода. и что-то, что скроет меня и Сестру от ваших и других глаз на ночь. информация – удел Сестры. решайте вопрос с ней. но если вы её обидите…

Он не стал договаривать. Он не любит говорить. Он привстал, дотянулся рукой до валуна размером с маленький холм, и каменный гигант с шипением развеялся в прах, тут же окутавший седым туманом всех смотрящих на это Существ. пища и вода появились у меня на коленях сразу, как будто были у них в руках всё это время. без «как будто».

***

судя по темнеющей дыре входа в наше урытие, начинался вечер. Прах зашёл внутрь не сразу – я не знала, что Он там делал, но мне кажется, Он ждал, когда я освоюсь и понимал, что мне тоже нужно закрытое пространство и одиночество для разных целей. Он всегда всё знает. я всегда всё записываю… Он вошёл как всегда, не заботясь об узком входе – вход тут же стал не только более просторным, но и объясняющим мне, как я выкачусь со своей коляской наружу впоследствии. кормила я Его как всегда с ложки – Он запрокидывал голову, а я вливала содержимое котелка в открытый рот.

– ты помнишь ту книгу, в которой было изображено существо, закрывающее свой рот, глаза и уши?

– да. хорошо, что Йорр успел съесть её…

всегда, когда я Его кормила, я расспрашивала. помощь это насилие. всегда. насилие, которым можно – и лучше всего – не пользоваться. а я пользовалась, потому что Написанное – прежде всего.

– разговаривая с существами, ты оборачиваешься спиной, чтобы твои уязвимые места были закрыты – так?

– когда-то давно – да. теперь – нет.

– если ты не боишься смерти, тогда что может быть страшнее?

Он отодвинулся. посмотрел на меня очень пристально и, кажется, с тоской, отвернулся и лёг. мне захотелось выехать из этой норы – и от смущения, и от сгустившегося праха ввиду его передвижений. я взяла своё Написанное с камня и начала ожесточённо его перебирать. кажется, Он понял. как всегда. повернулся.

– знаешь, почему ты ничего не боишься?

– знаю! потому что я калека!

– нет. потому что ты считаешь, что тебе нечего терять.

эти невыносимо синие глаза сквозь пелену праха. как же я их ненавижу.

– ты можешь умереть без коляски, с коляской, со мной или без меня, с меньшей болью или с невероятной болью – разницы нет. так?

– и умру!

– тогда почему не сейчас?

– я тебе нужна…

я всхлипнула. Он отвернулся опять. надо было что-то сказать, чтобы не разреветься.

– почему ты согласился убить Несущего для Зрителя?

– я не соглашался.

кажется, Он услышал, как я дышу, повернулся и тепло сказал:

– завтра с утра мы сходим к Несущему и всё узнаем. эти существа не показались мне испуганными. разве что только нами. но не им. и это всё немного странно.

я Его быстро перебила:

– и Зритель не представился! они же обычно всегда так делают!

– да, и это. к тому же он мог знать только то, что мы идём к ним. и откуда. но про «неприятности», как он выразился, знать не мог точно…

– ох…

***

утро не наступило.

я очнулась от пота, стекающего со лба прямо в глаза, и сквозь пелену дыма увидела страшное – всё наше урытие было окрыто огнём. Прах метался в пламени, но тут он заметил мои глаза и рванулся ко мне. Он пролетел мимо, кубарем, развеяв почти что пещеру позади меня, затем подскочил и захрипел около уха:

– катись! назад! книги! я вернусь!

огонь полыхнул сильнее – кажется, добрался до мешка с едой – я схватила котомку и непослушными руками попятила коляску назад, с ужасом смотря на догоняющий меня огонь. Прах обернулся, посмотрел пристально на меня, подождал, когда я докачусь до тупика и… обрушил свод. тьма и гарь.

Он был прав. я ничего не боюсь, потому что мне нечего терять. но с Ним – появился смысл. мы ищем книги, Слова, читаем, отвечаем на вопросы и я всё записываю. а без Него это невозможно. слишком много желающих обладать Смыслом. кому-то он даёт власть, кому-то страдание. Прах говорит, что власть – это всегда страдание. и что страдание может привести к власти. мне это пока ещё непонятно. я знаю, что была Сестра до меня – Первая Сестра. её Записи я перечитываю каждый день, там много Смысла. и мало. Первая Сестра умерла. не по вине Праха. но Он думает иначе.

а сейчас я боялась. в темноте, под землёй, почти без воздуха – ни за себя, ни за Него. только за Написанное. уже погребённое Написанное. именно поэтому я достала бумагу и попробовала написать хоть что-то – не видя, дрожа и плача: