Вероника Батхан - Жил да был брадобрей. Рассказы

Гале никто ничего не объяснял, она сама подошла к Сим-Симычу. Попросила ещё чуть-чуть подождать – грязь, мокреть, есть риск плывунов. Незаметно пожав плечами, кэп не стал спорить. Куда больше его интересовало, как «стучок» пережил зиму. Едва у берега потемнел лед, Сим-Симыч метнулся в крепость и три дня подряд перебирал, драил и смазывал маслом плавучее сокровище. У него уже чесались руки выйти на реку, пронестись с ветерком вдоль набережных. Брызги в лицо, тихий рокот мотора, дрожь металла, хохочущие рожи мужиков, одурелые чайки разлетаются прочь – лепота! День начала навигации для команды всегда был праздничным. Раньше «пушкинцы» звали на хату портовых, грузчиков, матросов с других «стучков», гребцов с лодок и до рассвета гуляли вволю. В этом году, посовещавшись, решили сами завалиться в компанию – не стоит чужим видеть Ди. Мужики все больше привязывались к потешной девчушке. Ворча в усы, Муха притащил ей первую мать-и-мачеху, Ди вставила золотистые цветы в кудри и с полчаса не могла оторваться от зеркала, любуясь собой – истая женщина. Неуемный Илья где-то добыл беленького котенка, чтобы «дочке» было не так одиноко в детской, но звереныш через несколько дней исчез бесследно.

Весна девяносто второго пришла поздно, но быстро – за считанные дни могучие сугробы превратились в ноздреватые грязные кучки, зазеленели газоны и чахлые огородики, разбитые в скверах, набухли смолистые тополиные почки. Граждане и гражданки потащили в кошелках неизменную серебристую корюшку, следом крались оголодавшие за зиму уличные коты. Воробьи на кустах орали как оглашенные, бродячие псы очумело носились по городу и грызлись между собой из-за сук. Тим явился домой с поцарапанной физиономией и долго лыбился, словно медаль получил. Хлопотливая Галя вопреки всем запретам выходила из дома в Александровский парк и всякий раз возвращалась с корзинкой травы – сныти, крапивы, одуванчиков, кислицы, щавеля. Она рубила зелень в мелкую крошку, солила, добавляла выращенный на окошке зеленый лучок, заливала душистым подсолнечным маслом и подавала с картошкой. Наскучившие сладковатые клубни обретали совсем другой вкус, мужики уминали за обе щеки. У Мухи перестали кровоточить десны и опухать ноги, старик немного приободрился.

В середине апреля Галя сказала, что пора спускаться в метро. Земля подсохла, ночи стали короче, ещё немного и придется ждать до осени. Вентиляционные шахты у вестибюля наглухо завалило, в переходы соваться опасно, там потолок и стены держатся на соплях. Но за мюзик-холлом ближе к протоке есть водосток с люком – если достать защитку, можно пройти в туннель. Планирование и подготовку операции Сим-Симыч взял на себя. Раздобыл карту, свечей, настоящий фонарь, резак с газовым баллоном, выменял на «грелку» три костюма химзащиты, сам решил обойтись болотными сапогами, макинтошем и противогазом. Из НЗ вытащил две окаменевшие от старости шоколадки и некрупную фляжку золотистого коньяка.

– Выходим после вечернего радио. В туннель пойдут Тим, Серый, я и Галя. Шурик с Ильёй патрулируют у «Стерегущего». Муха в резерве. Сигнал СОС – три выстрела подряд. Если до утра не сигналим – делайте дневку, ждите. На второй день можете хоронить. Ди в доле. Есть вопросы?

Мужики кивнули, соглашаясь – если мать погибнет, ребенок получит её долю в общаке. Только Муха разорался, почему его оставляют. Он плевался, краснел и бурчал неразборчивое, пока Галя не попросила его позаботиться о ребенке, если вдруг она не вернется. На этом старик размяк.

Малышку Ди уложили спать раньше обычного. Мужики в кухне без аппетита глодали обжаренную в тесте корюшку, пока Галя напевала старинную колыбельную песенку про усталые игрушки. Закончив есть, выпили по одной за почин дела, больше не стали. Радиоточка наигрывала меланхолическое: Старый отель, двери свои открой. Старый отель, в полночь меня укрой… Выгребая из бороды крошки, Сим-Симыч подумал, что в полночь они уже будут на станции. Песня закончилась, прозвенели знакомые позывные. Рюкзаки уже были собраны, оружие проверено. Сам Сим-Симыч взял короткоствол, Илья, Тим и Серый предпочли автоматы, Шурик сунул в кобуру переделанный пистолет, Галя оружие брать не стала.

– Вы ж не бросите женщину на съеденье подземным крысам, – пошутила она, но в глазах промелькнул испуг.

«Не доверяет», – подумал Сим-Симыч. «Правильно делает».

– Все, мужики, присядем на дорожку и айда.

Весенний воздух одуряюще пах свежестью, особенной апрельской чистотой. Чавкая сапогами по грязной дорожке парка, Сим-Симыч вспоминал чумной год, пропитавшую все склизкую трупную вонь – желающих прикасаться к мертвым не находилось, даже собаки не жрали падаль, а дроиды ещё не разрядились. Так что живность, расплодившаяся в Зоопарке, приносила Петроградской стороне ощутимую пользу. На Гражданке трупы жгли, на Васильевском падаль бросали в море – смердело до самой Гавани.

Впереди бахнули выстрелы, раздалась брань. Сим-Симыч метнулся и разглядел в сумерках темную тушу, похожую на собачью, но приземистее и массивнее. Мужики столпились вокруг, нервный Шурик пнул тварь в бок и тут же схлопотал от кэпа:

– Охренел? Вот прыгнет, сцука, откусит кой-что и будешь знать. Цел?

– Цел конечно, Семен Семеныч.

Кэп достал драгоценный фонарик, посветил в четверть силы. Животина походила на росомаху, выстрелы разворотили ей грудь. Может дроид оголодавший, а может и настоящий зверь – кто их сейчас без лаборатории разберет?

– Пошли, мужики, пока местные не задумались – что это мы здесь делаем?

– Цветочки собираем, – фыркнул Тим и замолк, почуяв, что кэп злится.

– Вот откроем мы склад, наберем… сколько там «грелок» могло быть, Галя?

– Сто двадцать – сто пятьдесят, – бесцветным голосом ответила женщина.

– Так вот, наберем «грелок», поднимемся наверх, а тут нас бригада цоп за ушко да на солнышко. Потому что услышали, просекли, выпасли. А мы как куры глупые тут расквохтались. Бросай падаль, вперед!

Они свернули за мюзик-холл, без удовольствия слушая, как что-то большое ворочается и плещется в узкой протоке. Решетка намертво заржавела. Тим с Ильёй попробовали вытащить прутья, богатырской силушки не хватило. Утомленный их потугами Сим-Симыч плюнул и решил проблему газовым резаком. Прикрутив вентиль баллона, он скомандовал одеваться, закрепил на узле решетки веревку и первым спустился вниз.

Свечи оказались плохой идеей – в затхлом и сыром туннельном воздухе они поминутно гасли, почти не давая света. Пришлось обходиться одним фонарем. Серый, как самый опытный боец замыкал колонну, прислушиваясь к темноте за спиной, Галя шла второй, как безоружная, Тим смотрел вперед, держа автомат наизготовку. Сим-Симыч вел, не желая доверить кому-то драгоценный источник света. На удивление, тоннель оказался пуст – ни крыс, ни радиации (счетчик прятался в рюкзаке) ни завалов. Рейд начинался благополучно, вот только вода, достигающая колена, оказалась страшно холодной, мышцы сводила судорога.