Марк Бернелл - Блистательные дикари

Роберт вытянул правую руку и внимательно осмотрел пальцы, которые не так давно пробили грудь Вернона и извлекли его внутренности наружу. Вода смыла все видимые следы происшедшего, но ему все время казалось, что он вымазан в крови с ног до головы.

Временами он испытывал такую сильную любовь к Рейчел, что у него начинало ныть сердце, - она, казалось, в подобные минуты сжимала его в своем стальном кулаке. Но бывали мгновения, когда он с не меньшей силой ее ненавидел. Его потрясало полное отсутствие у этой женщины доброты к тем, кто не имел отношения к замкнутому миру, в котором она существовала, а также ее безмерная гордыня. Хуже того, он ощущал, как эти ненавистные ему в Рейчел черты характера стали пускать корни и в его душе. Это было странное чувство - нечто вроде поселившегося в сердце неистребимого вечного холода. Он понимал, что это только начало и в дальнейшем последует ухудшение.

Он увидел ее в зеркале - как всегда, безупречно красивую и обворожительную.

- Дорогой, она здесь, - сообщило отражение.

Роберт повернулся к Рейчел лицом.

- Кто?

- Лаура, разумеется. Кто еще?

- Лаура? Здесь? - изумился Роберт.

- Она внизу, в твоем подвале. Я видела, как она приехала.

Роберт опустил глаза, продолжая шевелить кончиками пальцев. Рейчел помолчала с минутку, а потом спросила:

- Ну так что же? Ты поговоришь с ней? Вполне возможно, что это будет ваш последний разговор.

Рейчел ожидала со стороны Роберта отказа в самой категорической форме, но этого не последовало. Тогда она проводила его из ванной комнаты в спальню. Там на стуле лежала чистая отглаженная одежда для него.

- Что случилось? - спросила Рейчел.

- Так, какое-то неприятное чувство.

- Это из-за Лоренцо?

Роберт поднял на нее глаза:

- Боюсь, что так.

Рейчел, признаться, беспокоилась, что он слишком рано убил человека, но в тот момент выбора у него не было. Она задумчиво кивнула.

- Постарайся отделаться от этого ощущения, - предложила она. Повторяю, тебе незачем сравнивать себя с обычными людьми и жить в соответствии с нормами их морали.

- Ничего не могу с собой поделать. С какой стороны ни взгляну на это, убийство остается убийством.

- Привет, Лаура.

Она обернулась. Он стоял в коридоре, и на его лицо падала тень. За его спиной виднелся легко узнаваемый силуэт - это была Рейчел. Лаура постаралась возвыситься над унизительной, снедавшей ее ревностью. Между тем Роберт выступил из тени на свет, и Лаура лишилась дара речи.

Роберт был само совершенство. За все эти годы, что Лаура его знала, он никогда еще не выглядел столь здоровым, сильным и... великолепным. В другое время она восхитилась бы им, но теперь, когда она еще совсем недавно видела его в крайне болезненном и жалком состоянии, удивлению ее не было предела.

- Роберт? Это ты? Я не ошибаюсь?

- Разве ты не видишь?

Лаура слабо покачала головой.

- Я просто не верю глазам.

Рейчел выступила вперед и пристально посмотрела на Лауру. Женщины обменялись взглядами. Лаура ожидала увидеть в глазах соперницы торжество, но ничего подобного не заметила. Ей показалось, что в равнодушных, блестящих глазах Рейчел отражалось совсем другое, чему она, Лаура, пока была не в силах подыскать определение.

- Можно мне поговорить с ним наедине? - взмолилась она. - Ну пожалуйста, я вас очень прошу.

Рейчел не слишком понравилась эта мысль, но она не хотела, чтобы Роберт посчитал ее эгоисткой и собственницей, поэтому ей ничего не оставалось делать, как только кивнуть в знак согласия. Она поцеловала Роберта в щеку и сказала:

- Когда закончишь, поднимайся ко мне, дорогой. - После чего вышла.

Лаура порылась в сумочке в поисках сигареты. Ее пальцы онемели, словно от холода. Роберт продолжал стоять без движения, прокручивая в памяти последние мгновения земного существования Вернона, без сомнения, самые кошмарные в сорокалетней жизни страдальца. Он чувствовал, как пальцы Роберта шевелились у него в груди, разрывая мягкие, желеобразные внутренности. Что, интересно, прошло перед его мысленным взором в те краткие мгновения до того, как пальцы Роберта завершили свою разрушительную работу?

Лаура качнулась вперед и спросила заговорщическим шепотом:

- Что это она с тобой сделала?

Он нахмурился:

- Я не...

- Доктор Фостер говорила, что ты вот-вот...

- Ничего она не знает, твоя Фостер. Не видит дальше своего носа.

- А что она должна видеть?

- Кем я стал.

- А кем ты стал? Это ведь как-то связано с этой... женщиной, верно?

Роберт окаменел. Он застыл и не произнес ни звука.

- Верно? - продолжала настаивать Лаура.

- Да.

Лаура не испытала ни малейшего удовольствия от того, что ее худшие опасения подтвердились. Она отхлебнула хороший глоток водки, которой заранее запаслась.

- Ты теперь будешь с ней?

Роберт вспомнил, как покорно и безгласно падало лицом вперед лишенное внутренностей тело Лоренцо - прямо на излившуюся из его разорванной груди кровь. А он в этот момент вздымал высоко к потолку его сердце, зажатое в окровавленной руке. Совсем как Гамлет, выхвативший из могилы череп бедного шута Йорика. "Бедный Вернон... Горацио, я знал его..."

Да уж. Эти слова как нельзя лучше соответствовали тому состоянию, которое овладело Робертом. Он ведь и в самом деле знал Вернона. Он знал все, что когда-либо делал или думал Вернон, начиная со дня его рождения до самой смерти. Это был человек с гнилой душой, который поселился теперь в голове Роберта и постепенно отравлял его мозг. Но убийство плохого дяди Вернона отнюдь не превращало деяние Роберта в подвиг.

- Я устал, - сообщил он Лауре.

Она подошла к Роберту и несмело взяла его за руку. Его глаза сверкали, а белки по цвету напоминали снега на вершине Килиманджаро. Когда же Лаура сосредоточила внимание на его зрачках, они поразили ее своей глубиной. Они казались бесконечным тоннелем, который притягивал к себе и предлагал совершить путешествие в вечность. Кожа Роберта была гладкой до отвращения. Она едва подавила острое желание провести по ней пальцем, чтобы убедиться, настоящая ли она. Лаура коснулась его губ поцелуем, после чего отступила на шаг.

- Я люблю тебя, Роберт.

Сердце Роберта забилось сильнее, но он не знал почему. Слишком многое сейчас у него в душе требовало внимания, и он менее всего нуждался в объяснениях в любви от кого бы то ни было. Тот факт, что он услышал это из уст Лауры, лишь усугубил крайне возбужденное состояние, в котором он пребывал. Любовь и убийство...

- Это... невозможно... для нас.

- Но почему? Я хочу сказать, ты уверен, что любишь ее? - спросила Лаура.

Роберт сдвинул брови.

- Разумеется. Но... не в этом дело. Я просто не могу... то есть ты и я... мы не можем.

- О чем это ты говоришь? Это же так легко... Послушай, я люблю тебя и хочу тебя. Впрочем, если ты сейчас скажешь мне на чистом английском языке, чтобы я уходила, то я уйду.