Ирина Ярич - Командировка в Рим

– Прекрасно! Вот теперь уж должна начаться счастливая жизнь!

– Совсем наоборот, – грустно продолжил Тетр. – Придворная жизнь и этикет не по нраву пришлись Констанцию. Из щедрого дарителя он превратился в скупого сребролюбца. Он привык отчитываться только в государственных делах, а в личных имел полную свободу, но теперь почувствовал себя рабом правил и указаний. Придворный этикет связал пылкую натуру, привыкшую к походам и сражениям. Лев в золоченой клетке затосковал и стал чахнуть. Стало ему тяжело дышать. В лёгких развилась болезнь, и он скоро умер. Всего семь месяцев правил Констанций вместе с Гонорием. А об императоре поползли глупые слухи. Не только в Равенне, но и в Риме худо толковали о нём. Говорили, будто бы он воспылал страстью к своей сестре. Император то ли от греха, то ли, чтоб унять глупые словеса, отослал сестру с детьми в Константинополь. А через два года, в тридцать девять лет умер от водянки.

В то время в Рим вернулся молодой офицер гвардии Аэций, честолюбивый сверх меры. Завидная судьба Стилихона ему не давала покоя. Хотел править империей, как Стилихон правил, помогая Гонорию. Только лишь поэтому поддержал кандидатуру Иоанна, ничем особо не выдающегося государственного служащего. Иоанна провозгласили императором, который назначил Аэция смотрителем дворца. Некоторые называли Иоанна узурпатором. Он не соответствовал этому злому слову. Наоборот, имел кроткий и терпеливый нрав, но мог при необходимости действовать решительно. В своих поступках руководствовался разумом и государственной пользой. Я ни от кого не слышал, чтобы за время его правления кто-либо был лишён имущества, а тем более казнён. Нет, о, боже мой, он даже доносчиков не слушал. Но Феодосий, сын Аркадия, брата Галлы считал законным наследником Валентиниана, сына Галла и Констанция III, поэтому выслал войско свергнуть Иоанна. Тогда Иоанн прибег к помощи Аэция и упросил его отправиться к гуннам за помощью. Аэций несколько лет до того прожил заложником в степях Паннонии, где располагались три улуса гуннов, у их главного хана Роила. Там он подружился со степняками, и они по его зову, а вернее сказать за привезённое Аэцием золото, двинулись в тыл константинопольского войска. Иоанн собирался ударить им в лоб. Но подмога не успела. Феодосий отправил ещё отряд во главе с аланами Аспаром и его сыном Ардабуром. Варвар с варваром договорится, так и здесь произошло: через связи и других алан, давних союзников гуннов, они, не вступая в бой, заключили соглашение с Роилом. Благоразумного Иоанна схватили и передали на суд малолетнего императора. И это семилетнее чадо отомстило ему прежестоко. По приказу Валентиниана устроили кровавое и унизительное для гражданина зрелище. Несчастного Иоанна привезли на ипподром Аквилеи, там ему отрубили руку, которой он подписывал указы и покалеченного посадили на осла. В сопровождении мимов, которые кривлялись и потешались над ним, оскорбляли, унижали постыдными словами и телодвижениями, повезли по арене вдоль скамей зрителей. Вдоволь насладившись мучениями своего противника, юный победитель повелел его казнить. Аэция же простили и допустили в Рим. Так Галла вернулась на родину, говорят, что в Константинополе ей тоже жилось не сладко… – Тетр прервал свой рассказ, потому что мы подъехали к дверям «моего» дома. Теперь нам предстояли большие хлопоты и расходы.

После обеда мы с Фиделисом и Тетром обсуждали предстоящее моё отплытие в Карфаген.

По правде сказать, мне не хотелось никуда ехать. И сначала, когда Галла Плацидия произнесла имя Бонифация, я не понял, о ком речь, и первое, что мне пришло в голову, это лев Бонифаций из мультфильма «Каникулы Бонифация», так как я совершенно забыл о некоем деятеле Бонифации, который управлял провинцией Северная Африка и был замешан в каком-то конфликте. Я никак не мог себе представить, как мне с ним говорить и был уверен, что он меня не послушает, к тому же, что-то припоминал, что невольно именно Бонифаций стал причиной вторжения вандалов. Не хотелось ввязываться в конфликтные ситуации, тем более, когда знаешь, что это бесполезно, уже всё свершилось, и я, как песчинка, носимая ветром, которая только ударяется и отскакивает без пользы для себя и результата для других. И, несмотря на бесполезность моей миссии, ехать придётся, что меня особенно удручало.

Утром следующего дня Фиделис отправился в имение. Надо было предупредить команду и гребцов. Несколько дней, в течение которых я ждал прибытия триерарха, ответственного за плавание и навигацию, посвятил, вместе с Тетром, отбору товаров, которые мы возьмём с собой. Хоть цель поездки – выполнение поручения высокой особы, но не гнать же корабль порожним. Когда приехал триерарх, а попросту и привычнее говоря, капитан разбитого штормом корабля, мы занялись покупкой нового судна, потому что прежнее отремонтировать так быстро нет никакой возможности. Я в этом деле ничего не смыслю, поэтому полностью доверился ему, а именно Флору Фиску Донату, он служил ещё «моему» отцу. Выглядел, несмотря на худощавость, крепким и сильным. Спокойный взор его темно-карих блестящих глаз говорил об уравновешенном характере. Черные волосы немного спускались на лоб, прикрывая глубокие борозды морщин. В одежде и во всём его облике ощущалась аккуратность и основательность. Ходил он большими шагами уверенной походкой. Он очень сожалел, что разбился корабль, Флор плавал на нём восемнадцать лет.

Мы объездили с ним несколько судоверфей. Донат придирчиво и тщательно осматривал только что построенные галеры. Часто ворчал, недовольный работой: «этот и пяти лет не прослужит», «дрянь, в первом же шторме развалится», «слабый, не выдержит натиск пиратов» и так далее и тому подобное. Я понимал, что Флор прав и хочет выбрать надёжное судно, чтобы уверенно себя чувствовать в море. Но я уже начинал терять терпение, время шло, а у нас ещё далеко не всё готово к отплытию и нет самого главного – корабля. Я Флора не торопил, он сам знал, что нам медлить нельзя, и как бы в своё оправдание говорил: «Раньше суда по двадцать-тридцать лет служили, а теперь мастера не те». А я мысленно отвечал: «Хотя бы на год, а там видно будет», вслух же говорил: «Важно, чтобы шторм выдержал». «Вот это-то и главное», – подхватывал Флор Донат.

Наконец, нам удалось отыскать галеру, которая отвечала всем требованиям моего капитана. На мой взгляд, она почти ничем не отличалась от тех, которые забраковал. Но Флор видел в них существенную разницу.

К округлым бокам судна крепились вёсла, по одиннадцать с каждого. К двум съёмным мачтам: высокой в центре и на носу – пониже, уже прикреплены паруса. По обеим сторонам перед кормой – по лопасти-веслу. Трюм довольно вместительный.