Эдуард Береснев - Вечность душ. Исправление ошибок

Любовь – это полное противоречие войне. Во время первых душевных порывов, человек способен измениться до неузнаваемости, он способен на куда большие поступки чем раньше, готов и желает менять мир, дабы его заметили, становиться нежным, романтичным, преданным. В эти моменты, как никогда четко проявляться способности человека в поэзии, музыке, живописи. И вот уже в нем умещается несколько личностей, попеременно уступая место друг другу. Если эта любовь бывает безответной, человек может отказаться от раннее приобретенных качеств, закрыть ту часть себя, которая вела его в тот период времени. Забыть про неё…

Экран на этом месте, чуть изменил цвет, на нем появилась ссылка, что более развернутое объяснение возможно прочитать в Энциклопедии Жнецов.

Сол опустил глаза ниже и продолжил.

…После смерти, когда душа высвобождается из тела, сформировавшийся характер присущ только одной личности, которая находилась в теле от начала и до конца. Именно эта личность и является наследником и приемником этого человека в перерождении. Остальные части собираются и доставляются в хранилище для дальнейшего распределения.

Стоит заметить, что все другие ипостаси, появившиеся в момент душевных переживания и деления души человека, в последствии могут стать самостоятельной личностью, не имеющей прошлого, а именно: при заселении в новое тело их отсчёт времени будет производиться с нулевого рубежа.

В зависимости от сущности выше указанных частей, они могут обладать ярко выраженными чертами своего собственного характера и в последствии даже не помнить о личности их породившей. Так частям, появившимся в следствии боевых действий присущ жестокий, действующий характер – эти личности хорошо подойдут для дальнейших проявлений себя на военной службе, в работе связанной с охраной порядка или спасательных действиях. Части, сформировавшиеся вследствие проявления человека любовных привязанностей – являются превосходными деятелями искусства. Чем ярче, чем отчётливее часть души, появившаяся в момент сильнейшего переживания, тем выше вероятность того, что она станет самостоятельной личность и отпадёт от основной части. Так неоднократно приводились примеры, как герои превращались в трусов в одно мгновение и всячески пытались избежать схватки, а любящий человек вдруг понимал, что все его чувства охладели. Все это следствие того, что эти части, стали настолько самостоятельными, что нуждаются в новой оболочке, и способны покинуть тело в подходящий момент.

Экран снова изменил цвет и вновь появилась ссылка на Энциклопедию Жнецов.

Сол выключил голоэкран и уставился в окно. Как раз в этот момент поезд оставлял позади сушу и начинал двигаться над водами Ла-Манша. В голове был полный сумбур и беспорядок. Он думал о услышанном от Джода, прочитанном в свободном доступе, желал взойти на первую ступень Жнеца, дабы добраться до их легендарной Энциклопедии и размышлял, какая часть души и что пережившая способна занять место в рядах Жнецов. Он только прошёл свой нулевой рубеж.

– Смотри Сол – произнёс Джод указывая в окно. – Это Кан. Город, где все возможно. Город, где каждая твоя мечта обретает реальность. Город куда стремятся все, кто здесь не был и пытаются вырваться те, кто смог здесь задержаться. Он влечет на свои огни тысячи и оставляет их здесь. Жалких, униженных, потерявших все – застывших, как пауки в янтаре. – Голос Джода был спокоен, но в его глазах Сол видел все те интонации, которые Джод утаил.

– Ты боишься!? – вскрикнул в удивлении Сол. – Джод, ты боишься этого города? Жнецы не могут испытывать чувств, но у тебя страх…

– Нет – махнул рукой Джод. – Жнецы могут испытывать чувства, мы те же люди и нам присущи все их переживания и эмоции. Мы подавляем в себе человеческое, чтобы сохранить… – он задумался, взгляд стал отстранённым, но это продолжалось доли секунды и Джод продолжил – я знаю. Я просто знаю, что это за город, а вот тебе действительно стоило бы на него взглянуть. Неизвестно, когда следующий раз доведётся такая возможность.

Кан впечатлял. Он действительно был великолепен и велик. Вся береговая линяя была застроена высотными зданиями, которые соединялись между собой. Их было такое невообразимое количество, что создавалось впечатление огромной волны, надвигающейся на весь остальной город, который разместился дальше. Все стекла отражали попеременно то море, то небо или играли солнечными лучами, заливая все вокруг, мягким и каким-то необычным свечением.

Море, насколько хватало взора было заставлено яхтами. Их масштабы разнились от одноместных лодок, до великолепных лайнеров, которые заслоняли собой весь горизонт.

Весь оставшейся город был выстроен из стекла и белого камня. Нижнее этажи, казались, залитыми водой, утонувшими, когда верхние, чудесным образом переплетались между собой. Где, наваливаясь на соседние здания, где, опускаясь до самой земли и соприкасаясь с ней белыми стенами.

Весь вид так и кричал о том, что волна, которая на побережье – это всего лишь одна из многих, которые уже успели обрушиться на город, затопив его части, разрушив множество здании, показав насколько камень уступает место бушующей воде.

Улицы, казалось двигались, камни перемещались с места на место, останавливались, шли в другую сторону. Сол не сразу сообразил, что это люди, которые передвигались настолько плотным потоком, что невозможно было разглядеть ни мостовых, ни переходов.

Поезд объехал город по широкой дуге, дав насладиться всем пассажирам зрелищем и помчался дальше.

– Нам скоро выходить – проговорил Джод в никуда. Его руки были свободны, а перед глазами висел экран, отображающий последние новости.

– Зачем это? – Спросил Сол.

– Новости? – Поднял на него, в удивлении глаза Джод. – Ну, во-первых, я должен быть в курсе всего, что происходит. Ты, к этому тоже приобщайся, чем больше ты усваиваешь, чем больше узнаешь – тем шире твои взгляды и меньше вещей, которые могут тебя удивить. Ну а во-вторых, привычка – сказал Джод, кивая в сторону зажжённой сигареты – ты не представляешь, как много вещей человек способен сделать, чтобы не сойти с ума. Привычка – это одна из таких вещей.

– Я спросил про Кан – сказал Сол растеряно. – Зачем этот город. Я не имею ввиду, почему он нужен, нет. Мне интересно, зачем его сделали таким, каков он есть. Эта широкая волна, которая накатывает на здания у подножия, этот хаос, переплетение камней, невообразимая смесь, которая показывает сцену крушения. – Его передернуло от всплывшей в голове картины. – Почему город, куда все стремятся, выглядит именно так?

– Если я скажу тебе, что это видение одного архитектора, который в бытность своей молодости, отравился устрицами в одном из ресторанов Кана и потом, долгие годы теплил в себе месть, дабы хоть как-то расквитаться, не с людьми, что ты – поднял Джод ладони вверх, заметив непонимающий взгляд Сола. – С городом. А бессмертие, дало ему такую возможность. Что ты скажешь на это? – Спросил Джод.