Наталия Шитова - Девчонка с изнанки

– Что ж вам до завтра-то не утерпеть было? – негромко проговорил Шокер, потом высоко поднял голову и медленно расправил плечи.

К нему ринулись два гвардейца, и тут же Скай и Лис тоже подались вперёд.

Шокер чуть повернул голову и бросил через плечо:

– Назад, оба! Берегите девочек, остальное вас не касается!

Он протянул руки вперёд:

– Ну, Альдон, давай. Где мои браслеты?

Терракотовый мундир мотнул головой, и один из гвардейских офицеров замкнул наручники на запястьях Шокера.

– Давно не виделись, Альдон, – задумчиво проговорил Шокер. – С самого выпускного, пожалуй?

– Точно, – кивнул Альдон, позволивший себе чуть расслабиться. – Мне жаль, Андрей, что так встречаемся.

– Что хоть я натворил-то? – улыбнулся Шокер.

– В трибунале тебе расскажут.

– Да колись, Альдон. Интересно же.

– Насколько я знаю, тебя обвиняют в организации побега из-под ареста опасного государственного преступника. Это ведь ты устроил побег Тайлера?

– Я? Неужели? – Шокер продолжал улыбаться.

– Есть свидетельские показания.

– Да что ты? – Шокер тяжело вздохнул. – Обидно. Не вышло у меня изменить родине так, чтобы никто не заметил… Это надо, видимо, много упражняться. А я начинающий. Быть преступником намного сложнее, чем ловцом.

– А ты такой же болтун. Не изменился. И на эшафоте байку расскажешь?

– Как настроение будет, – снова улыбнулся Шокер. – Ладно, Альдон, заканчивай этот цирк.

Офицеры подхватили его за локти и повели к двери.

На выходе Шокер резко обернулся. В его взгляде не было ни страха, ни куража. Только всё та же усталость. И отчаянная досада.

– Спасибо, ребята! – кивнул он нам. – Только не делайте глупостей!

Он чуть задержал взгляд на мне, чуть медленнее моргнул, прощаясь, потом отвернулся и позволил вытащить себя на улицу. Остальные высыпали следом. Альдон остался последним, повернулся к нам и коротко бросил:

– Никому столицу не покидать! – и захлопнул дверь.

И сразу же глухо, по-звериному завыла Лали. Скай занялся сестрой, а я тронула Лиса за плечо.

– Ты знал?

– Что знал? – машинально переспросил он. – Что он твоему брату помог? Нет, не знал, конечно. Но что-то я не удивлён.

– Ты знал, что он – Клайар?

– Нет. Я и свою-то фамилию забыл за ненадобностью. Кто я такой, чтобы гатрийский лорд мне свою родословную раскрывал… – с болезненной гримасой проговорил Лис и тут же с раздражением оглянулся на близнецов. – Лали, да замолчи ты! Скай, заткни её, что она как на похоронах?!

– Я сейчас тебя заткну, – буркнул Скай, обнимая рыдающую сестру. – Не трожь её.

– О, Господи! – Лис закатил глаза. – И что я с вами связался, мало было мне приключений… Апрель, пошарь тут, аптечка есть какая-нибудь? Я по-гатрийски читать не научился. Надо в неё успокоительное влить, пока она себе не надорвала что-нибудь.

Я полезла наугад в такие месте, где в гатрийских домах обычно держат лекарства в специальных ящичках, имеющих секретные замки от детей. Аптечка нашлась. Пока я перебирала баночки и коробочки, вчитываясь в названия, меня саму стала бить дрожь.

Я вдруг поняла, что случилось. То есть поняла-то я это сразу, что тут непонятного. Но теперь пришло осознание.

У гатрийцев тоже есть презумпция невиновности. Если ты вину отрицаешь, наступает обязанность следствия её доказать. Но если обвиняемый вину признаёт, на том и порешают. Шокер вину свою не отрицает. Правдивы или нет те свидетельские показания, уже не играет роли. Если Шокер не станет себя защищать, ничего не спасёт. Титул – это лишь отягчающее обстоятельство, это означает, что преступление совершено кем-то из элиты, а значит, гнусно вдвойне.

Лорд Андрей Клайар! Вот так сюрприз из мусорной кучи… Как же это я в домике на шхерах так промахнулась? Имя выпытала, а фамилию – не догадалась.

– Ну что, нашла что-нибудь? – подошёл ко мне Лис.

– Да, вот это, – я сунула ему пластиковую бутылочку. – Чайную ложку на стакан воды или просто в рот влить, если пить не сможет, только чтобы не выплюнула.

– А это можно беременным?

– Думаю, да. Тут одни пряные травы. Только с дозой аккуратно, не ведром черпай.

– Эй, а ты-то как? – понизив голос, спросил он.

– И мне стакан организуй, если не трудно, – попросила я. – Что-то я ничего не соображаю.

Через минуту Лис вручил мне стакан, пронзительно пахнущий лекарственной травой, несмотря на то, что жидкость была совсем прозрачная. Я заставила себя выпить, а потом присела на стул, закрыла глаза и слушала, как ребята воюют с Лали. Кажется, им удалось скрутить её и влить лекарство. Её вой постепенно сошёл на нет, и когда у меня в голове, наконец, всё прояснилось, Лали уже тоже сидела за столом, обессилевшая, но живая и притихшая.

– За нами ведь тоже должны прийти? – уточнил Скай. – Вряд ли кто-то поверит, что никто из нас ничего не знает.

– Скорее всего, – сказал Лис. – Даже странно, что нас следом не повели.

– Это потому что мы с вами не аристократы, это раз, и всё равно под колпаком у курьерского департамента, это два, – пояснила я. – Нами займётся командор.

– Это если кто-нибудь уже не занялся им, – ухмыльнулся Лис. – Учитывая порочащие его родственные связи, это было бы не удивительно.

Я вынула свой телефон, нашла нужный контакт и вызвала командора. В этот раз мне пришлось слушать длинные гудки очень долго, пока, наконец, трубка не отозвалась раздражённым:

– Ну?

– Йан, у тебя всё в порядке?

– С каких пор тебя это занимает? – искренне удивился он.

– Ты где сейчас?

– Дома. С женой и племянницей, – устало отозвался Йан.

– Мне с тобой поговорить надо.

– О чём? Проститься хочешь? Ну так… простились уже. Больше не стоит. Но спасибо, что вспомнила.

– Йан, это срочно.

– Я с семьёй ужинать собираюсь.

– Йан, только что Андрея арестовали.

Наступила пауза.

– Ты где сама? – наконец, спросил командор.

– В городке. Я в гостях у его ребят.

– Давай тогда… через пятнадцать минут в доме на канале, – распорядился Йан. – Устраивает?

– Да, хорошо.

Я убрала телефон, посмотрела на ребят.

– Я пойду поговорю с командором.

– Давай я с тобой, провожу, – вызвался Лис.

– Нет, оставайся с ними. Не бросай Ская, мало ли что.

Я быстро ушла, чувствуя, как первая паника, которую так легко можно заглушить целебными гатрийскими травками, уступает место глухой и вязкой тревоге, от которой не бывает лекарств.

Мой старый знакомый серый домик на канале стал ещё прекраснее. Теперь из окон лился мягкий свет, а в саду появилось много зелени. Главные ворота были не заперты, и я свободно прошла к крыльцу. Здесь мне пришлось позвонить.

Дверь мне открыл молодой мужчина в униформе, низко поклонился на пороге.