Алексей Иващенко - Война внутри

«Вот дурень», – думает Монета, валяясь на холме и с болезненной ленцой рассматривая человека. Так спешит. Неужто он никогда не бывал на этом броде? А даже если нет? Ему что, задницу напекло? Или попал в горелку и сожгло все мозги? Сам Монета уверен, что никогда не будет так дёргаться в Красных Песках.

Где-то тут находится пара гремлинов. Сучьи дети. Зазевался – и как минимум потеряешь ногу, а там считай, что сразу в реинкарнатор, – или сам застрелишься, или медленно умрёшь на жаре от потери крови. Монете ничуть не жаль того идиота. Все, кто идут сюда, – моральные уроды, блевотина общества. А общество сейчас и само не золотое.

Монета прикидывает, много ли у прохожего может быть ценного. Печатей Тофу вроде не видно, но отсюда точно не разберёшь. По вещам – нищий. Можно попробовать спасти для начала, вдруг он приведёт его к своей заначке?

Делать выбор нужно сейчас, потому что скоро его не будет. Монета решает, что пристрелить неизвестного всегда успеется и стоит для начала узнать, что это вообще за тип. Он скрипит зубами и спешит к броду. Спешит он по-своему. Чёртово солнце!

Человек успевает пройти полтысячи шагов, прежде чем его правая ступня уходит в радиоактивный песок. Человек дёргается, отчаянно воет и растягивается на земле. Нога стремительно погружается в алую поверхность равнины. В безучастной пустоте проносится пощёлкивание.

Обычно звуки на равнине почти отсутствуют. Гремлин роет вглубь. Человек выдёргивает из-за пояса огромный нож, хватает его двумя руками и всаживает в землю. Гремлин отпускает ногу, и жертва с серым лицом на четвереньках кидается прочь. Любой на его месте тоже уповал бы лишь на чудо. Нож так и остаётся воткнутым. Молодец, так гремлину теперь будет сложнее копать.

Монета уже подобрался к краю брода и старательно закрепляет каменные ступни. Делает всё правильно и обстоятельно (хотя крики идиота жутко мешают) – не хочет быть следующим и оставить всё собранное какому-то более осторожному мерзавцу.

Человек падает повторно. Опухшая нога вновь уходит в землю. На этот раз за ней в пыль проваливается и локоть. Гремлины часто двигаются по несколько. Как только человеческое подсознание породило такую гадость? Обычно эти искажения предпочитают древние, нетронутые дома – выползают по ночам из обветшалых предметов мебели или из-под кроватей, материализуясь буквально из ничего.

Но в Красных Песках приспособились по-своему. Тут гремлины закапывают тело жертвы живьём, оставляя только голову, и осторожно жрут, чтобы человек как можно дольше не перешёл в реинкарнатор. Именно по их примеру и действуют чумные каннибалы. Только те ещё напихивают человека молодыми ветками чу и гоняют по его телу сок, излечивая страшные раны.

Тем временем, несмотря ни на что, странный человек борется, отчаянно пытаясь оттянуть неизбежное и отложить свои мучения ещё на пару мгновений. Вот над поверхностью показывается нога, мелькает в воздухе и вновь исчезает.

Солнце серым пятном в чёрном небе и взлетающие тучи алой пыли.

Гремлины принимают каменные ступни за камни, никакой логики в движении валуна по пустыне нет, но, судя по всему, этими мелкими тварями не двигает что-то, хоть отдалённо напоминающее человеческую логику. Монета успевает в последний момент, словно герой пьесы с дурной драматургией. Он всаживает свой нож возле локтя пойманного и резко тянет того за шиворот вверх. Получается не очень удачно: человек судорожно цепляется и чуть было не сбрасывает в песок самого Монету. Археолог даёт человеку оплеуху и предпринимает ещё одну попытку, на этот раз более удачную: ставит свободную ногу незнакомца на свою ступню, выдёргивает нож и втыкает его возле словленной ноги, судя по всему, цепляя и спасаемого, но выбирать не приходится. Монета уже не думает, что минуту назад был готов оставить этого мужчину умирать, – им двигает некий азарт спасителя, он хочет довести до конца начатое дело.

Человек, видимо, отходит от первого ужаса погони и уже просто старается сохранять равновесие, судорожно цепляясь за хамелеонку Монеты.

– Шагать придётся одновременно, вместе поднимая и опуская ступни. – Монета скептически осматривает правую ногу незнакомца. – Если подумаешь упасть и меня за собой потянуть, брошу тут, так что смотри в оба!

Смертельно бледный человек молча кивает. Только что уйдя от неизбежного, он не собирается опять делать глупости.

Солнце игриво кидает вниз жгучие лучи, почти полностью рассеянные чёрными облаками, заботливо поддерживая общую бессодержательность пейзажа. Две фигуры, обнявшись, словно пара влюблённых, неуклюже двигаются к концу брода. Гремлины, раззадоренные происшедшей драмой, носятся вокруг, создавая вздыбленные горки багровой пыли. За фигурами людей тянется тоненький кровавый след, почти неразличимый на алом песке.

Городок, сбитый из жестяных листов и прочего хлама, – очередной мусорник из людей. Над горизонтом возвышается громадина треснувшего корабля. Словно мёртвый, начавший разлагаться кит, смотрит он в небо развороченными внутренностями. Рядом с кораблём башня из неестественно чёрного отполированного камня в форме тянущейся к небу длани. Пыль повсюду. Ветер несёт её с равнины, забивая горло, глаза. Всё, чтобы только досадить городку. Немногочисленная растительность – и та покрыта чёртовой пылью. Солнце тоже немилосердно варит всё живое под собой. Жить тут – настоящее мучение. Но Порт живёт. Человеческое упрямство, замешенное на жажде наживы, побеждает и пыль, и адскую жару.

Клизмач деловито копается в своих колбах и прочем хламе со стеллажей. Обширная полуземлянка завалена доверху тем, что обычные люди назвали бы барахлом. Вонь уже давно стала привычной для любого жителя: вода чересчур ценна, чтобы разбазаривать её на что-то, кроме питья. Но аромат хибарки Клизмача – особенный. Монета отряхивает, как может, мужчину, а затем и себя. Привычно сдвигает плотно прилегающие защитные очки на макушку и раскупоривает застёжки очистительной маски, массивно переходящей на плечи. Та всё равно не спасает от ЭТОГО.

– О, давай-давай, тащи его сюда, кто это такой? – В руках Клизмача тут же возникает электронный блокнот.

– Бросай своё рукоделие и помогай. – Тон Монеты не терпит возражений.

– А-а-а… – глухо тянет хозяин хижины, не находя ничего лучше в ответ.

Клизмач – врач-недоучка из какого-то крупного города, непонятно почему подавшийся в Порт. Монета уверен, что тот спит и видит, как бы добиться признания общества через раскрытие тайн Красных Песков. Небось представляет, как все ползают перед его несравненным гением, вытащившим человечество из текущего положения вещей. Клизмач скупает любую информацию об опасностях равнины и порождениях, обитающих на её территории. Такому дай волю – он и мать будет резать, только чтобы узнать больше о том, как охотится какая-то гадость. А ещё Клизмач подрабатывает, латая больных и раненых в Порту. Монета считает Клизмача самым положительным из местной публики. Кроме того, у археолога с Клизмачом схожие увлечения.