Эдгар Берроуз - Тарзан и потерянная империя

- Фупус - цезарь?

Аста разразился гомерическим хохотом.

- А прекрасная Фавония? Неужели она питает дружеские чувства к Фульвусу Фупусу?

- Нет! - ответил Метеллус. - В том-то и дело. Она полюбила другого.

- И кто же избранник Фавонии? - поинтересовался Кассиус Аста. - Может, ее кузен Маллиус Лепус?

- Нет, - ответил Метеллус. - Ты его не знаешь.

- Что за вздор! - воскликнул Кассиус Аста. - Разве я не знаю каждого патриция в Каструм Маре?

- Он не местный.

- Только не говори, что он из Кастра Сангвинариуса!

- Опять не угадал. Он вождь варваров Германии.

- Абсурд! - вскричал Аста.

- Я говорю правду, - сказал Метеллус. - Он прибыл вскоре после того, как ты ушел. Благодаря обширным познаниям в области истории Древнего и современного Рима, он завоевал расположение Валидуса Августа, но вместе с тем навлек беду на Маллиуса Лепуса и Септимуса Фавония, добившись любви Фавонии и вызвав, соответственно, ненависть Фульвуса Фупуса.

- Как его зовут? - спросил Кассиус Аста.

- Вроде Эрих фон Харьен, - ответил Метеллус.

- Эрих фон Харбен? - переспросил Тарзан. - Я его знаю. Где он сейчас? Что с ним?

Цецилий Метеллус повернулся в сторону человека-обезьяны.

- Откуда тебе знать Эриха фон Харбена, ты, сангвинарец? - сказал он. Выходит, Фульвус Фупус не солгал Валидусу, и Эрих фон Харбен действительно шпион из Кастра Сангвинариуса.

- Нет, - возразил Максимус Прекларус. - Не кипятись. Эрих фон Харбен сроду не бывал в Кастра Сангвинариусе, а мой друг никакой не сангвинарец. Он белый варвар из внешнего мира, и если он говорит правду, в чем я не сомневаюсь, то он пришел сюда в поисках этого самого Эриха фон Харбена.

- Это так, Метеллус! - вмешался Кассиус Аста. - Мои товарищи честные люди, и за то время, что мы здесь, мы стали добрыми друзьями. То, что они говорят, правда!

- Расскажи о фон Харбене, - попросил Тарзан. - Где он? Что с ним? Не докучает ли ему Фульвус Фупус?

- Он в тюрьме с Маллиусом Лепусом в Каструм Маре, - ответил Метеллус, и если уцелеет на арене, то Фупус придумает иной способ от него избавиться.

- Когда состоятся у них игры? - спросил Тарзан.

- В августовские иды, то есть пятнадцатого числа.

- А сегодня считай девятое, - проговорил Тарзан.

- Мы же начинаем завтра, - протянул Прекларус.

- Мне говорили, что празднество продлится примерно с неделю, продолжал Тарзан. - Далеко ли до Каструм Маре?

- Что, надумал прогуляться? - иронически спросил Метеллус.

- Я решил пойти в Каструм Маре, - ответил Тарзан серьезно.

- Может, и нас возьмешь с собой? - рассмеялся Метеллус.

- Ты друг фон Харбена? - спросил Тарзан.

- Я друг его друзей и враг его врагов, но я не настолько знаком с ним, чтобы называть своим другом.

- Но ты против Валидуса Августа?

- Да.

- И Кассиус Аста тоже против своего дяди? - допытывался Тарзан.

- Еще бы, - подтвердил Аста.

- Тогда возьму вас обоих, - подытожил Тарзан. Метеллус и Аста рассмеялись.

- Да хоть сейчас, - весело произнес Кассиус Аста.

- Возьмите и меня, - попросил Прекларус, - если Кассиус Аста пообещает остаться мне другом и в Каструм Маре.

- Обещаю, - согласился Кассиус Аста.

- Когда уходим? - спросил Метеллус, потрясая цепью.

- Я уйду, как только с меня снимут наручники, - сказал человек-обезьяна. - Они должны будут сделать это перед самой схваткой на арене.

- Не обольщайся. Легионеры будут глядеть в оба, чтобы ты не сбежал, заметил Кассиус Аста.

- Максимус Прекларус может подтвердить, что я дважды сбегал от легионеров Сублатуса, - заявил Тарзан.

- Верно, - сказал Прекларус. - Он удрал прямо из тронного зала на глазах императорской охраны и прихватил с собой самого цезаря.

- Но если я поведу вас за собой, то будет уже труднее, - сказал человек-обезьяна. - А мне хочется повести вас за собой, чтобы сорвать планы Сублатуса и отыскать в Каструм Маре Эриха фон Харбена.

- Ты меня заинтриговал, - сказал Кассиус Аста. - Я даже начинаю верить в то, что твоя безумная затея может удастся.

XIV. ИГРЫ

Сиявшее в безоблачном небе солнце возвестило о наступлении 9-го августа.

Его яркие лучи высветили песок, разровненный граблями на пустынной арене, и толпы горожан, выстроившихся вдоль Виа Принципалис - центрального бульвара Кастра Сангвинариуса.

Повсюду звучал оживленный говор и смех. Бродячие торговцы сладостями и игрушками насилу пробирались сквозь людскую массу, расхваливая свой товар. На всем пути следования от дворца до Колизея выстроились легионеры, сохраняя свободный проход посередине бульвара.

Наконец вдали со стороны дворца зазвучали фанфары. Публика встрепенулась.

Показался кортеж, возглавляемый двадцатью фанфаристами, за которыми, вызывая бурные аплодисменты, следовал отряд императорской охраны. Гул восторженных голосов медленно катился вдоль бульвара, сопровождая появление цезаря. Одетый в пурпурную с золотом мантию, он восседал один в колеснице, запряженной львами, которых вели за золотые ошейники чернокожие великаны.

Цезарь даже не догадывался о том, что аплодисменты черни относятся вовсе не к нему, а к прикованным к колеснице пленникам.

По традиции на арену выпускали самых могучих пленников. На сей раз эта участь выпала Ниуото, вождю негритянского племени багего, Цецилию Метеллусу, центуриону легионеров императора Востока, и Кассиусу Асте, племяннику того же императора. Однако наибольший восторг у толпы вызывал белый варвар-гигант с копной густых темных волос, почти обнаженный, если не считать набедренной повязки из леопардовой шкуры. О нем рассказывали самые невероятные истории.

Казалось, он не замечал ни ошейника, ни золотой цепи, которой был прикован к колеснице цезаря. Он гордо шел с высоко поднятой головой, не выказывая ни малейшего страха. В непринужденной мягкости его походки было неуловимое сходство с диким хищником.

Затем внимание толпы переключилось на пленных багего, прикованных друг к другу за ошейники, и на могучих гладиаторов в новых сверкающих доспехах. Следом за ними появились носилки с полководцами, знатными вельможами и летописцами.

Шествие замыкали стада и табуны, захваченные у багего.

Дилекта наблюдала за процессией с крыши своего дома, выискивая среди пленников Максимуса Прекларуса, но его там не оказалось. Девушка не на шутку встревожилась. С тех пор как ее возлюбленный попал в тюрьму, она не имела от него никаких вестей и не было никого, кто мог бы сказать ей, жив ли вообще Максимус Прекларус. И Дилекта поспешила с матерью в Колизей, чтобы присутствовать на открытии игрищ. Ее душу терзал страх за Максимуса Прекларуса. Если он окажется на арене, то как бы с ним не случилось беды. Если его там нет, то скорее всего он убит приспешниками Фастуса.

В Колизее собралась огромная масса людей, с нетерпением ожидавших прибытия цезаря в сопровождении кортежа и открытия игр, намеченного на полдень.