Эдгар Берроуз - Тарзан торжествующий

Поразительная внезапность, с которой была нарушена боязливая гнетущая тишина лагеря и джунглей, потрясла взвинченные нервы огромной кошки, и его реакция была как совершенно естественной, так и непроизвольной. Повернув обратно по своим собственным следам, он бросился в гущу леса.

Уши Нумы-льва были не единственными, до которых донесся грохот автомата Стрелка Патрика, так как кажущееся безлюдье непроницаемой темноты дало приют десятку тысяч жизней.

Например, он вывел из неподвижности многочисленные формы существования животного мира. Некоторые, потревоженные необычностью шума, ушли дальше от лагеря людей.

Но любопытство одного из них заставило его приблизиться как можно ближе к месту обитания людей.

Постепенно лагерь засыпал. Двое белых ушли в свои палатки. Носильщики частично преодолели свой страх и нервозность, и большинство из них улеглось спать. Несколько человек смотрели на огонь, а на постах стояли солдаты, по одному с каждой стороны лагеря.

Нума стоял, низко опустив голову, где-то в ночи. Звук стреляющего автомата не утолил его голода, но взвинтил его нервы, обострил осторожность. Больше он уже не рычал, испытывая пустоту в желудке, а огни костров подогревали его гнев, который, наконец, помог ему преодолеть страх. По мере того, как лагерь, постепенно погружался в сон, рыжевато-коричневое тело животного медленно приближалось к танцующему кругу пламени костра. Желто-зеленые глаза уставились неподвижно на ничего не подозревавшего солдата, склонившегося в полудреме на свое ружье.

Человек зевнул и переменил позу. Он заметил, что костер затухает. Нужно было топливо, и он повернулся к куче веток и сухого валежника. Когда он наклонился собрать то, что ему требовалось, повернувшись спиной к джунглям, зверь напал.

Огромный лев хотел свалить его быстро и бесшумно, но что-то внутри его по многолетней привычке предков издало низкий зловещий рев.

Его услышала жертва, а также Стрелок Патрик, лежавший без сна на кровати.

Солдат повернулся на ужасное предупреждение, а Стрелок вскочил, схватил автомат и выбежал из палатки как раз в тот момент, когда Нума поднялся, возвышаясь над черным. Крик ужаса сорвался с губ обреченного человека, когда когти льва вонзились в его плечи. Затем гигантские лапы легли на лицо солдата.

Крик, исполненный ужаса и отчаяния, разбудил лагерь. Мужчины, потрясенные ужасом, вскочили. Многим из них удалось увидеть Нуму, наполовину несущего, наполовину тащившего свою жертву и удалявшегося в темноту леса.

Стрелок был первым, кто увидел все и единственным, кто начал действовать.

Даже не опустившись на колено, он приготовился стрелять. Мысль о том, что пули должны, без сомнения, попасть в человека, если они попадут во льва, ни на минуту не остановила Денни Патрика. Он, возможно, заключил, что человек уже мертв, и не тратил времени на обдумывание последствий, так как стрелять - было его привычным состоянием и свойством жестокой натуры.

Лев еще был виден в темноте, и Денни нажал на спуск своего любимца и на сей раз не промахнулся, хотя это нельзя было назвать удачей, потому что раненый лев становится опасной разрушающей силой.

Возбужденный грохотом оружия, обезумевший от боли, вызванной одной только пулей, предчувствуя, что его лишат добычи, решившись отомстить, Нума бросил солдата, повернул обратно и бросился прямо к Патрику.

Стрелок стоял на одном колене, чтобы поудобнее было стрелять. Лафайэт Смит стоял за его спиной, вооруженный только никелированным тридцать второго калибра револьвером, который был подарен ему кем-то из друзей несколько лет назад.

Огромное дерево раскинулось над ним - спасительное убежище, но Лафайэт Смит не думал о бегстве, так как, по правде говоря, он не чувствовал страха ни за себя, ни за своего товарища.

Он не испытывал страха, а просто был возбужден, так как понял, что под защитой Денни Патрика и его оружия он может не бояться никакой беды ни со стороны человека, ни со стороны животного. И даже в случае, если их постигнет неудача, то он сам достаточно хорошо вооружен. Он еще крепче стиснул рукоятку своего револьвера, почувствовав себя почти в безопасности.

Носильщики, собравшиеся в маленькие группы, стояли, широко раскрыв глаза, ожидая исхода событий, которые закончились через несколько коротких секунд, когда одна из пуль Денни поразила хищника.

Сейчас лев шел прямо на него, хотя и не прыжками, но двигался быстро, с огромной скоростью, и вот тогда несколько удивительных вещей произошли почти одновременно.

Когда лев повернул обратно, Денни снова нажал на спуск. Механизм был рассчитан на продолжительное время стрельбы, но вдруг появилась короткая вспышка огня, и оружие заглохло.

Как описать словами мысли людей и события той минуты? Как передать быстроту всего происходившего?

Пытался ли Денни с бешеной скоростью убрать пустой патрон, который явился причиной затора? Овладел ли страх его сердцем, заставив пальцы дрожать и тормозить дело? Что делал Лафайэт Смит, или, лучше сказать, что он намеревался делать?

Возможно, в то мгновение у него была возможность что-либо предпринять, но единственное, что он мог - это быть молчаливым свидетелем событий. Я не знаю точно всего этого.

Но до того, как у них в голове появился план действий, белый человек, бронзовый от загара, чью одежду составляла только набедренная повязка, спрыгнул с ветвей дерева над ними прямо на траву, откуда шел нападающий лев.

В руке у человека было тяжелое копье, и по тому, как он приземлился на мягкую землю, было видно, что он уже приготовился принять удар нападения на острие своего копья.

Удар тяжелого тела Нумы поверг бы на землю любого человека, но этот твердо стоял на ногах и хорошо нанесенным ударом копья пронзил тело зверя на два фута. В следующую минуту человек отскочил в сторону. Нума, остановленный в последний момент нападения, не успел еще выпрямиться, чтобы схватить свою, избранную им жертву. Удивленный тем, что новый враг преградил ему путь, хотя другой был уже почти у него в когтях, лев растерялся. И в этот короткий миг странное человеческое создание вскочило ему на спину.

Огромная рука сжала ему горло, стальные ноги обвили его торс, и лезвие вонзилось в него.

Ошеломленный Смит, Патрик и их люди стояли, уста-вившись на зрелище, происходившее перед ними. Они увидели, как Нума быстро повернулся, чтобы схватить своего противника. Они наблюдали, как свободная рука человека несколько раз вонзила нож в рыжевато-коричневый бок разъяренного льва.

Из спутанного клубка тел человека и льва слышалось странное рычание, и самое ужасное было в том, что путешественники понимали, что эти дикие крики исходили не только от рассвирепевшего льва, но и от человека.