Ава Рламова - О гвоздях и ошибках второго рода

Джеггинс слег утром. То есть еще ночью, наверное. Раст не знал точно, сам он всю ночь проспал как убитый, даже снилось что-то такое из модных реконструкций пренатальных ощущений, какой-то липкий аэрозоль со всех сторон. Или он сквозь сон продолжал чувствовать кожей вязкий тропический воздух, влажный, как кошачий язык.

Разбудила его пощечина Эммельсент и, похоже, не первая. У Эммельсент хватало сил злиться, значит, чувствовала она себя неплохо, уж точно лучше бедняги Джеггинса. Раст толкнул его в плечо раз, другой, позвал, но без особой надежды – с такими сизыми кругами под глазами и цианотичными пальцами не встают даже в кинобоевиках.

Эммельсент снова говорила что-то об «этом проклятом колодце», пока Гарсиа не велел ей заткнуться, и еще немного после и была, конечно, права. Говорят, женщины переносят анемию легче. А Раст был виноват, кругом виноват. Надо же было так облажаться перед самым уходом. Как это только вышло…

Поработал Джеггинс качественно, вырубил все, что было у них с собой и могло принимать и подавать сигнал больше чем на десять миль. Отсидеться необнаруженными позволило бы только это, никакой программный блок из тех, что Раст мог в такой спешке устроить, не был достаточно надежен. Ни против вгрызающейся в здешние кимберлиты «Хоум Ги Лтд». Ни против прощупывающей чужие разработки в электронике на алмазных подложках «Мэриголд Тек».

Софт-взломщиком Раст был хорошим, не выдающимся, но хорошим, а командиром – не очень-то. По-настоящему командиром его считал только Джеггинс, тот никогда не позволял себе обсуждать приказы, хотя и мог бы: офлайн-друзья детства как-никак, редкость ведь, и потом годы удаленной работы бок о бок и дюжина тихих, беспроблемных европейских миссий вдвоем. Долгожданное повышение – и где они теперь? Джеггинс в отключке с лихорадкой, а Раст без связи и плана действий с двумя недовольными агентами-боевиками в подчинении. В темноте душного леса, где во все стороны (и вверх) – одинаковые корявые влажные стволы, ползучие лианы и кусачие твари.

Нет, твари, конечно, разные. И Эммельсент была не вторым боевиком, а психоманипулятором, просто характер у нее был невыносимый, а Раста она ненавидела настолько, что вместо политкорректного «софт-взломщик» употребляла устаревшее ругательство «хакер» всегда, когда он мог услышать.

Китайцы, говорят, еще хуже русских. Может, они уже обнаружили утечку из хранилища. Может, ждут у ближайшей дороги (где она, Раст в любом случае не знал). Может, прочесывают и бездорожье.

Зато про «Мэриголд» всем все было известно точно. Что они сделают, если передача данных все же не удалась. Что сделают, если получат претензии от «Хоум Ги».

Все о’кей, предусмотренные контрактом риски. У Лу Джеггинса были старики в Оклахоме, и отцу, славному мистеру Джеггинсу, нужна регенерационная квота. У мрачного здоровяка Гарсиа – восемь сестер в бразильской дыре, в пластиковой фавеле. У Эммельсент, наверное, тоже кто-то был, Раст иногда думал, что дети. А у самого Раста просто не было мозгов. По крайней мере, если верить Эммельсент.

Раст копался в железе несколько часов. Без толку. Ничего, кроме слабых SOS-сигналов физиорегистратора с браслета Джеггинса. По всему выходило, что надо идти наудачу, и как можно скорее. А тех, кто идти не может, – бросить, иначе они все сдохнут в этом чертовом лесу. По всему выходило, что Джеггинса надо бросить, и Раст ничего не мог сделать для него напоследок – даже пакетов с физраствором не осталось. Он не хотел дожидаться, пока кто-нибудь (Эммельсент, конечно) скажет это вслух.

Когда Гарсиа выдернул из его уха микронаушник и ткнул пальцем куда-то в сторону просеки, Раст в тысячный раз вспоминал, как пообещал мистеру Джеггинсу приглядеть за Лу: как всегда, как обычно, беспечно пообещал после пирога с яблочным джемом, слегка отдающим машинным маслом…

Раста мутило от приближающегося гула мотора и треска веток, от мысли о перестрелке и напряженного ожидания. Вчерашняя лихорадка, похоже, снова давала о себе знать. Когда стало действительно громко, Гарсиа поднял пистолет, а Раст сразу два: свой и тот, что на всякий случай незаметно вытащил у Эммельсент. Что бы это ни было, уничтожать это стоило только в самом крайнем случае. Обезвредить, изучить, использовать, вдруг это шанс. Или нет, стрелять сразу, опередить? Если бы знать, если бы только знать…

– Стоять! – крикнул Раст, выходя из зарослей.

Гость остановился. Это был не поисковый патруль, а всего лишь один человек на заляпанном грязью квадроцикле. Молодая загорелая женщина, одетая в костюм химзащиты, больше похожий на исследовательский, чем на военный. Она тяжело дышала, приоткрыв рот, и показывала Расту свои поднятые ладони.

– Я не представляю угрозы. Вам нечего опасаться. Я знаю, что вам требуется помощь.

У нее был мягкий, правильный английский с канадской протяжностью, какой бывает у выпускников дальневосточных обменных программ. Раст был знаком с парой таких, стажировавшихся в «Мэриголд», загоняли они его за два месяца работы по-советски.

«Я не представляю угрозы», кто вообще так говорит? Уж точно не люди.

– Кто такая?

Она постучала двумя пальцами по громоздкому смартбраслету на предплечье, Раст навел сканер своего на непонятные крючки на голографическом экране и прочитал в окне автоматического переводчика «Лидия А. Смирнова, специалист, Всесоюзный ресурсный центр инженерной микробиологии» и длинный адрес с «областями» и «отделениями».

– Вашему товарищу нужна помощь, не так ли? По дороге я поймала сигнал с его физиорегистраторного блока. – Специалист Смирнова смотрела не на них и их пушки, а на Джеггинса.

Заставить ее вытащить их отсюда, вот что нужно.

Эммельсент шагнула вперед, не дожидаясь приказа.

– Мы не просили о помощи.

– Верно. Но он отказаться уже не может. А через пару суток и вы не сможете.

– Пропустим разговор об альтруизме?

– Пропустим. Все люди сестры. – Смирнова протянула руку, и Эммельсент, помедлив, крепко пожала открытую ладонь. Они улыбнулись друг другу по-деловому, одновременно равнодушно и понимающе. Как умеют люди, привыкшие делать вид, что все в порядке, когда вокруг постоянно какой-то трэш, вроде медсестер из гнойной хирургии (этой метафорой с Растом потом поделился Гарсиа, который говорил редко, но иногда неожиданно поэтично). Наверное, у Эммельсент действительно были дети. Или дело было в победившем феминизме.

Гарсиа опустил пистолет молча.

– Командир отряда я, – все-таки сказал Раст.

– У тебя руки заняты, – ответила Смирнова как-то так, что он не разозлился, как ни старался.

Где уж тут тратить силы на злость.