Расселл Джонс - Люди по эту сторону

Всякий раз сталкиваясь со бабушкой, она пыталась угадать: «Сдаст? Разрушит? Передумает? Правда полезет с ними?!»

Ру Онга была, как всегда, улыбчивой и спокойной.

И вот наступил тот самый день.

Накануне Инкрис переделала подъёмник: теперь он должен был поднимать не секции, а людей. Поплотнее закрыла крышки бачков, укреплённых на опорах башни, которые были ближе к Стене. Спрятала рукавицы в дупло. Кивнула Вайли:

– Зови бабушку. Завтра.

У Вайли сердце провалилось куда-то в живот. Она не пожалела и не испугалась. Просто привыкла к строительству как занятию, которое было ценным само по себе. Теперь же всё кончилось, и от этого стало немножко грустно. Но она ничего не сказала Инкрис.

Да и нельзя же вечно строить эту дурацкую башню!

С вечера она проверила снаряжение для предстоящего путешествия. Аптечка, вода, запас специй, фильтры для питьевой воды, кремень для огня, дымный порошок для трёх сигналов… Она подумала и сократила запас до одного.

Вайли помнила, что Инкрис говорила про ошибку предыдущих стенопокорителей. Но нельзя же, чтобы совсем голой!

Положив голову на подушку, она приготовилась к бессонным бдениям – и вынырнула утром. Между занавесками ярко светило восходящее солнце. День был выходной, но Вайли вскочила: некогда валяться!

Бегая за завтраком для себя и бабушки, ещё раз проверяя запасы, выбирая, во что нарядиться, а потом шагая от дома до заветной полянки, Вайли размышляла обо всём сразу: о том, что может ждать их за Стеной, что скажут в школе, когда они вернутся? А если не вернутся? А если не все?..

Лишь поставив ногу в петлю подъёмника, она осознала, чего действительно боится: высоты. Стена – ладно, неизвестно, что за ней. А вот высота начнётся прямо сейчас!

– Ну! – поторопила Инкрис.

– Подожди!

Вайли отдышалась. Поправила сумочки на поясе и фляги. Посмотрела на сестру. Та не взяла с собой ничего, кроме инструментов. Даже не приоделась: была в своей потрёпанной рабочей юбке с видавшим виды топом. Из украшений – неизменный платок в волосах да многочисленные пластыри…

– Давай-ка я первая! – предложила Ру.

Вайли тут же встрепенулась и вцепилась в ремень подъёмника:

– Нет-нет, я сейчас… Давай!

Она зажмурилась – и наверху не сразу открыла глаза. Гудел ветер, шумела листва на верхушках деревьев, кричали встревоженные птицы. Пахло пылью и смоляным отваром, которым Инкрис укрепляла стыки досок. Башня покачивалась, словно огромные качели. И повсюду простиралось пронзительно синее бесконечное небо.

– Вот сюда становись. Перелезай. Да ты что? Боишься?

– Неа. Качается… – Вайли неловко перевалилась на площадку, которая показалась ей совсем крошечной.

Для одного человека мало – как же здесь все трое поместятся?!

Не вставая с колен, она переползла на указанное место и крепко вцепилась в край помоста. Башня стала раскачиваться ещё сильнее: поднималась бабушка.

Вайли зажмурилась.

– Как красиво! – услышала она незнакомый молодой голос. – Как же здорово!

Это была старейшина. Она стояла в центре площадки, цепляясь пальцами босых ног за неровности досок. Башня раскачивалась ещё больше.

Ветер развевал тощую косичку Ру и поигрывал бахромой юбки. А она обнимала небо!

– Ты посмотри! Всё видно! Как на ладони! И наш дом! Вайли, деточка, глянь – всё видно! И главную дорогу видать!

– Готовы? – нетерпеливо спросила Инкрис.

Она привыкла к высоте и небу. Другое дело: Стена, и шапка плотного тумана, который цеплялся за её верхний край. Что там в тумане? Что он прячет?

Ру ухватилась за торчащую жердину. Вайли медленно встала на ноги, готовая в любой момент вновь слиться с помостом. Инкрис аккуратно потянула за верёвку, привязанную к бачкам у опор. Пробки вылетели, химикаты смешались – и началась реакция.

– А вдруг мы в другую сторону упадём? – прошептала Вайли.

– Я же тебе тысячу раз объясняла! – фыркнула Инкрис. – Противовесы не позволят. Как только передние опоры начнут слабеть, вес перераспределится. И давление на слабые опоры усилится…

Башня действительно начала ощутимо крениться в сторону Стены. Вайли зажмурилась, чтобы не видеть. Хватало того, что она слышала и чувствовала: треск ломающихся жердей, свист лопающихся верёвок и увеличивающийся наклон площадки.

Замерев ненадолго, башня накренилась ещё больше – и рухнула прямо на Стену. Площадка, сбитая из широких досок, прошла по касательной и окунулась в туман, окутывающий верхушку.

Но перевалиться не получилось. Там не было границы – лишь продолжение Стены. Натолкнувшись на преграду, площадка рассыпалась – и люди, которые цеплялись за неё, заскользили вниз.

Обдирая лишайники и наросты жучиных экскрементов, Инкрис, Ру и Вайли плюхнулись прямо на тюки со старой соломой и кукурузным листом.

Падать было не особенно высоко. Им повезло, что обломки башни свалились в другой стороне. А может, это было не везение: Инкрис действительно была гением планирования.

Так они и лежали, глядя в небо, пока оседала пыль, а окружающий лес возвращался к обычной жизни.

Вспугнутые грохотом и треском, птицы подняли прежний мирный галдёж. Ругались неугомонные обезьяны. Перестукивались дятлы. Кто-то с треском продирался сквозь сухостой. И стрекотали кузнечики.

– Не понимаю, почему ты так расстроилась из-за правки, – задумчиво сказала Ру – она лежала посередине. – Одно дело, если бы ты была парнем. Для мужчин это критично. Подозрения достаточно. Да и что подозрения – твоему отцу это не помешало… Тем более для женщины! – она фыркнула. – Мы собираем информацию. Доктора обязаны разъяснять и предупреждать. Но решаешь ты сама! Я видела тех, кому никак нельзя было – и поди ж ты, всё получалось, и не один раз. А у твоей полусестры из Ста Водопадов с самого начала было плохо – она и со стороны матери понабралась всякого… Никто не знает, как будет! Так чего ты?

Инкрис закусила губу. Она смотрела на полуденного коршуна, который парил высоко-высоко, выслеживая добычу.

– С чего ты решила, что твой долг – рожать детей? – допытывалась Ру. – Ты же знаешь, что это не обязательно!

– У каждого человека свой Долг, – серьёзно сказала Инкрис. – Сначала я получаю много всего разного. Обо мне заботятся, и учат, и всё дают. А потом я должна отдавать. Хотите сказать, что это не так?

Старейшина скривилась.

– Вот ты о чём… Всё так. Но почему ты решила, что долг – это непременно дети? Разве всё, что мы делаем, это детей рожаем? Да, у каждого есть Долг. А ты знаешь, как он определяется? По тому, что тебе нравится делать. Человек должен учиться тому, что ему нравится. И делать это хорошо. Можно детей. Можно что-то другое. Вот ты, например, что любишь? Строить, правильно? Чертёж какой дивный изобразила, всё подсчитала, всё предусмотрела. Не многие способны на это! У нас я таких никого не знаю. Насчёт детей – хоть та же Касси, едва брата проводила, так уже в тягости. А строить – только ты. Ещё старый Шамф умел. Но его уже нет… Понимаешь, о чём я?