Владимир Даньшин - Мародёр. От звезды к звезде

Пришло время объяснить, почему я везде говорю «мы», «наш», короче, во множественном числе. Дело в том, что на небольшом судне я проживал не один. Нет, жены у меня, как вы могли сразу подумать, хвала космическим богам – не было. Но был у меня партнёр по бизнесу, или скорее, уж, – друг. Причём, замечу – единственный близкий друг, которому я доверял, на девяносто девять процентов. Ибо стопроцентного, как и абсолютного – ничего быть не может.

Как-то раз, совершенно бессистемно и хаотично, я шатался по дальнему космосу, в его необжитой части. Мотался я там с робкой надеждой в душе зацепить что-нибудь, наугад, своим новеньким планетарным металлодетектором Garret Predator. Настроенный так, что сам, без моего прямого участия, Garret Predator в автоматическом режиме прощупывает все твёрдые объекты, до которых дотягивается его волны и долетают зонды-поисковики.

Замечу, – этот дальнобойный металлоискатель стоил дороже самого звездолёта. Откуда деньжата спросите Вы? А не откуда! Взял я сей девайс в кредит, под залог судна, заранее зная, что платить не чем. Потом вылетел в открытый космос, подальше от матушки-Земли, в сторону первой попавшейся чёрной дыры. Оттуда уже и подал сигнал бедствия SOS, отключил всякую дальнюю связь, и добрался до Железного Ганца. Там, под честное слово, мне, некие сомнительные личности, – но, как я точно знал, опытные профессионалы из сбродной команды синего осьминога, перепрошили все бортовые опознавательные системы. В итоге, у меня оказался новёхонький металлодетектор и я лишился возможности попасть на Землю и некоторые другие крупные и развитые планеты Федерации. По крайней мере, до тех пор, пока я не найду способ расплатиться с кредитом за металлоискатель с кинутым мной Земным Швейцарским банком. Вы скажете – мошенничество! А я и не собираюсь отпираться. Но посудите сами – как простому человеку осуществить свою детскую ещё мечту – стать космоархеологом? А – никак! В смысле без денег – никак. А я считаю, что мечты должны исполняться! Да и не ограбил же я банк этот – всего лишь взял в долг. И верну, только чуть позже, чем им хотелось бы. И с процентами.

Вот, кстати, в таких вещах и проявляется моя социальная не стабильность. Если меня арестуют (что вряд ли), то я на суде буду оправдываться именно с позиции биологического происхождения своей социальной дезадаптации. Мол, ну что вы, сразу, – мошенничество! Ну, не виноват я, – это природа у меня такая!

Кроме прочего, на мне повис долг перед негуманоидом-осьминогом за перепрошивку начинки бортового компа. Хотя этот сухопутный кальмар мог бы и бесплатно приказать заменить софт, так как я взял, именно, у него «Ваню Грозного» хоть и за смешно какие малые деньги, но он и того не стоил. Что, впрочем, выяснилось в ходе, так сказать, дальнейшей лётной эксплуатации.

Ну, ладно, это дела давние, а тут – лечу я. Луч шарит по астероидам и окрестному космосу. Зонды-поисковики, как охотничьи собаки в поле – разбежались по системе местного серого солнца. Вдруг – тинь-динь, прозвучал, уже пару столетий не меняемый, брендовый звук колокольчика Гаррета при нахождении металла. От дохлой, мелкой планетки, или скорее большого астероида – сигнал. По его параметрам мой бортовой комп сделал вывод – это малое спасательное судно. Шлюпка. Энергий не наблюдается, то есть, – мертвый катерок какой-то. И главное – в кратере заныкан. У меня появилась затаённая радость, как у истинного кладоискателя услышавшего звук лопаты проскрежетавшей по металлу – ну, мало ли, а вдруг? Я, быстро, на своей стыковочно-посадочной шлюпке ломанулся в кратер. Там – спаскапсула, засыпана так не хило, давно видать валяется, раз в безвоздушном пространстве, – а всё равно занесло космической пылью. На вид – как половинка куриного яйца, разрезанного сверху вниз. Или как божья коровка. Только цветом – белая с светоотражающими полосами вдоль бортов и таким же световозвратным крестом – сверху. Ни иллюминаторов. Ни надписей. Ничего такого, что могло бы пролить свет на её происхождение. Даже не ясна её расовая принадлежность. Гуманоидный тип аппарата – или нет? Сходу – и не поймёшь.

Я стал её сканировать, с помощью всё того же незаменимого Гаррета. Проверил на различные виды энергий, радиацию, химреакции, и биологическую активность. Всё – в пределах нормы, не угрожающих кислородным формам жизни, – к коим я и себя отношу. Но вот незадача – в капсуле обозначилась биологически распознаваемая сигнатура. Кто-то, мать его за ногу, живой там спасается. Или прячется.

Ну, и ладно, есть время подумать. Тут дело – не терпящее спешки. Посидел-посидел я и решил, а вдруг оно, это живое – разумное? И может за его нахождение и возвращение объявлена безутешными родственниками награда? Хотя, с той же долей вероятности, там может отсиживаться какой-нибудь психопат, разыскиваемый в обитаемых мирах за жуткие преступления. Короче, одел я «Панцирь» – чёрный с металлическими элементами скафандр (серьёзный такой, специально для охотников на опасных зверюг в не кислородных мирах продаётся) и пошёл, так сказать, на штурм. Предварительно всё же, после трёхмерного сканирования, запросил данные у бортового компа о принадлежности подобной модели спаскапсул. Оказывается – да, были такие. Пятьдесят лет как сняты с производства. Устанавливались на танкерах и дальнемагистральных космических грузовозах. Системы управления рассчитывались под гуманоидную команду, – уже утешает. Надеюсь, там не чудище инопланетное скрывается, а наш брат – гуманоид. Вероятнее всего, там после какой-нибудь катастрофы – пара выживших работяг в анабиозе маринуется.

Так, – внешний разъём для аварийного запитывания энергосистемы – нашли. Компьютер для энерговода сам сконфигурировал нужный переходной контур. Щёлк – и шлюпка замигала там-сям, огоньками. Елочка, мать её, новогодняя!

– Разворачивай полевой комплекс! – скомандовал я штатному бортовому компу, которого по созвучию с названием корабля «Иван Грозный,» я величал просто – Ванькой.

Есть и плюсы в старом геологоразведовательном судне – опции кое-какие важные для мародёринга. «Полевой комплекс» – это простейшие роботы и возможность собрать на нужном месте, достаточно быстро, лаборатории трёх видов. Малая лаборатория – восемь метров в окружности, средняя – двадцать пять метров в диаметре, и сегментная, это когда можно прилепить часть полусферы к объекту больших размеров. Я её называю старинным словом предбанник. Про то, откуда я это архаичное слово знаю – расскажу потом. Титановый каркас и непрозрачный метапластик – позволяют создать лёгкий, но прочный барьер для открытого космоса. И не только для межпланетного вакуума, но и для кислотной среды атмосфер различных планет. Бортовой комп Ванька проинформировал меня однажды, что лабы эти, можно собрать и под водой, и под слоем жидкого метана, и даже в среде замёрзшего азота. Она не расплавится в жерле вулкана, другое дело, что внутри будет не очень комфортно. Примерно, как курице внутри жаровни.