Дмитрий Костюкевич - Этика Райдера

– Меня, честно говоря, не поставили в известность, с чем мне придётся иметь дело? Это беженцы?

– Вам ещё не сообщили?.. У нас в Сибири совершил посадку инопланетный транспортный корабль. Сейчас вся территория взята под контроль вооружёнными силами Федерации, зона оцеплена, ведутся работы по созданию полосы отчуждения, работают карантинные бригады. Наш полномочный представитель уже вступил в контакт, однако остаётся много вопросов. Корабль пришельцев серьёзно повреждён и, судя по всему, они нуждаются в немедленной помощи. Там много раненых.

– Вы же меня не разыгрываете? – не удержался Вилле.

– Нет, – последовал строгий ответ.

– Может, это уловка?

В телефоне возникла пауза.

– Возможно, но нам остаётся верить в лучшее. Наши силы приведены в максимальную готовность. – Президент вздохнул. – У них есть второй корабль. На орбите. Не исключено, что боевой. Мы прорабатываем все возможные сценарии развития событий, ваша задача помочь пришельцам разместиться, организовать лагерь, снабжение, чтобы порядок был, и… покажите им, что мы хотим и готовы помочь.

– Ясно, господин президент.

– Спасибо. Я очень рассчитываю на ваш опыт и профессионализм. У вас будет линия экстренной связи со мной, кроме этого на месте будет работать мой помощник.

– Понятно, господин президент. Если что, буду обращаться.

– Всё, что будет необходимо, вы получите. У нас достаточно ресурсов, чтобы обеспечить вашу миссию всем необходимым.

– Ясно.

– Всего доброго, Александр Ионович.

Таксист бросил взгляд в зеркало заднего вида и, увидев, что пассажир закончил разговор, включил радио громче, выплеснув в салон переливы латиноамериканской гитары, раскаты барабана и трескотню кабацы. Вилле задумался. Мысли путались и мешались. Как организовать снабжение, если нет информации о том, что собственно нужно? Может, они дышат испарениями серной кислоты, едят мышьяк и запивают резину нефтью, а людьми лакомятся на десерт. Он поёрзал в кресле. По стеклу размазывались огни города, светофоры, перекрёстки. Кое-где на улицах ещё лежал грязный снег. Пройдёт неделя – и свежая, молодая весна выкрасит город зеленым. Но сейчас люди удивляются неожиданному чуду – апрельскому снегопаду.

– …передаёт наш специальный корреспондент. Илья, вам слово.

– Мы пока не можем говорить уверенно, но судя по всему, что-то странное произошло сегодня в Новосибе. Все чиновники стоят, что называется, на ушах.

– Илья, может это как-то связано с утренним провалом асфальта на Клубной? Мы сообщали об этом в дневном выпуске.

– Да, Виктория, возможно с этим, однако нам кажется, что…

– Boring, – простонал водитель и сменил радиостанцию. Салон наполнили новые звуки. Водитель не удержался на месте – его тело принялось извиваться, словно змея в капкане. Он отпускал руль, чтобы щёлкнуть пальцами над головой, рядом, или просто хлопнуть в ладоши в такт музыки, пленившей его конечности. Каждый раз, когда он убирал руки с руля, машина включала автопилот, о чём сообщала мерзким писком. Этот же писк резал слух Вилле, когда автопилот выключался.

«Вот же занесло демона в Сибирь», – подумал Александр Ионович.

– Ведите машину нормально, пожалуйста.

Но чернокожий сибиряк не слышал, он подыгрывал и подпевал электронному оркестру, засевшему внутри маленькой автомобильной магнитолы.

Аэропорт шумел, как водопад Виктория, напоминая о времени, когда в город рекой текли иммигранты из Европы. Многое изменилось за последние двадцать лет. Новосибирск разросся, счёт жителям пошёл на миллионы. Небольшой городской аэропорт изменился до неузнаваемости, и теперь уступал размером только своему западному собрату в Толмачево.

Вилле выбрался из машины, накинул на плечо рюкзак и осмотрелся. Не прошло и минуты, как к нему подошли два человека в строгих костюмах. Они провели его через здание терминала до взлётного поля и направили к небольшому самолёту. После чего исчезли.

Это был старенький «Суперджет», переоборудованный под «воздушный офис». Забросив рюкзак на свободный диван, Вилле прошёл через салон к открытой двери кабины экипажа.

– Куда летим?

– Кедровый.

– Кедровый? Это что?

– Озеро Мирное.

– Мирное? – удивился Вилле. – Это же рядом совсем. Километров двести?

– Триста сорок, – поправил второй пилот, фиксируя откидную спинку кресла. На приборных панелях светились огоньки. – Пожалуйста, займите место в салоне и пристегните ремень.

– Конечно, конечно.

Новосибирск раскинулся на берегах извилистой реки: золотом миллионов искорок, точно волшебный блин или пылающая датчиками микросхема. Разделив город на две части, чёрное змеиное тело Оби вливалась в Новосибирское водохранилище. Александр Ионович выключил в салоне свет и уткнулся лбом в холодный иллюминатор. Он любил смотреть на города сверху, его радовали суровые следы, оставленные человеком на земле, доказательства его величия и настойчивости, торжества разума и могущества цивилизации. К городам он испытывал особенное уважение, словно к спящим драконам.

Когда золото Новосибирска иссякло, поблекло, превратившись в едва заметные светящиеся островки городков и посёлков, Вилле задремал.

Очень скоро его разбудил вертолёт.

Александр Ионович взял рюкзак и спустился из «Суперджета» в прохладный воздух аэропорта «Кедровый». Возле колёс переднего шасси стояли командир воздушного корабля и второй пилот, курили с человеком в мятом зелёном комбинезоне.

– А что, ночью-то нормально?

– Ты бы видел, что там сейчас, светло, как днём. Вон, глянь, зарево, – пилот в комбинезоне ткнул сигареткой в сторону поднимавшегося из-за леса красного свечения.

– Да! Сильно! А что там?

– Куда теперь? – обратился к ним Вилле.

– Ща, докурю и тронем, – отозвался пилот и снова обратился к коллегам: – Ну, пойду, а то с утра всё командование как ужаленное! Бывайте!

– И тебе не скучать.

Человек в комбинезоне подошёл к Александру Ионовичу и, нахмурившись, осмотрел его с ног до головы.

– Вилле?

– Он самый.

– Вон туда иди, – он показал в сторону тёмного леса. – Залазь и жди. Ща отолью и двинем.

Вилле отправился в указанном направлении, где на первый взгляд не было ничего кроме темноты. Воздух вокруг него гудел и вибрировал – не слышно даже собственных шагов. Неожиданно перед ним выросло тело боевой машины, чёрное, строгое, выдававшее себя лишь красной звездой, разодранной на две части глубокой, до серого металла царапиной. Пристегнув рюкзак к облезлой скамейке, Александр Ионович проверил надёжность крепления и уселся напротив. В проёме открытой двери блеснуло суровое лицо пилота. Жестами он показал, что надо одеть наушники, и с едва заметной ухмылкой, оставил дверь открытой.