Лоис Буджолд - Мирные действия

– Невесту, Айвен? – переспросил Доно. – Не знала, что ты этого хотел…

– Ну, теперь-то я свой шанс упустил, а? – с раздражением ответил Айвен.

– Да, теперь и еще много раз за те пять лет, что я высидела в Округе. Я-то была там. А вот ты где был? – дернув подбородком, отмел Доно айвеновские жалобы; Айвена аж передернуло от едва заметной вспышки горечи в его карих глазах. Доно подметил его неловкость, улыбнувшись – медленно и весьма зловеще. – Да уж, Айвен, безусловно во всем происшедшем целиком виноват ты – до тебя так медленно доходит…

Айвен вздрогнул. Черт возьми, эта женщина – мужчина – этот человек чертовски слишком хорошо меня знает …

– Как бы то ни было, – продолжил Доно, – поскольку выбирать надо между Ришаром и мной, Фалько все равно придется иметь дело с Форратьером. Единственный вопрос – с каким именно.

– А ты, уверен, сможешь обратить его внимание на все недостатки Ришара, – вкрадчиво вставил Майлз.

– Кто-то другой. Но не я, – отрезал Айвен. – Офицеры на действительной службе никоим образом не должны вмешиваться в партийную политику, вот так-то. – Скрестив руки на груди, он продолжал безнадежно стоять – ну ладно, сидеть – на страже собственного достоинства.

Майлз постучал пальцем по письму его матери. – Но у тебя законный приказ от начальства, к которому ты приписан. В письменном виде, ни больше ни меньше.

– Майлз, если ты не сожжешь это проклятое письмо по окончании нашего разговора, то ты тронулся рассудком! Оно настолько горячее, что я удивлен, что оно само не вспыхнуло! – Написанное от руки, доставленное из рук в руки, нет ни электронных, ни прочих копий – прямое указание «после прочтения сжечь».

Майлз оскалил зубы в легкой усмешке. – Учишь меня моему делу, Айвен?

Айвен с негодованием взглянул на него. – Я категорически отказываюсь сделать в этом деле дальше хоть шаг. Я сказал Доно, что привести его к тебе на прием – это последняя любезность, которую я ему оказываю, и я настаиваю на своем слове.

Майлз внимательно поглядел на его. Айвен тревожно заерзал. Он понадеялся, что Майлзу не придет в голову позвонить во Дворец, дабы подкрепить свое распоряжение. Спорить с матушкой, похоже, безопаснее заочно, а не лицом к лицу. Айвен придал лицу угрюмое выражение, подобрал ноги под стул и принялся ждать – даже с неким любопытством, – к какому изобретательному шантажу, подкупу или тактике выкручивания рук Майлз прибегнет дальше, чтобы обвести его вокруг пальца и заставить поступить по своему желанию.

Сопровождать Доно к Фалько Форпатрилу будет так чертовски неловко . Он уже планировал, как бы предстать перед Фалько в роли абсолютно незаинтересованного свидетеля, когда Майлз произнес: – Очень хорошо. Поехали дальше…

– Я сказал «нет»! – отчаянно завопил Айвен.

Майлз поглядел на него с легким удивлением. – Я тебя слышал. Очень хорошо: ты выходишь сухим из воды. Больше я тебя ни о чем просить не буду. Расслабься.

Айвен испытал глубокое облегчение.

А вовсе – заверил он себя – не глубокое разочарование. И уж конечно не глубокую тревогу. Но… но… но… я нужен этому несносному маленькому паршивцу, чтобы таскать ему каштаны из огня …

– Теперь поехали дальше, – продолжил Майлз, – мы подходим к теме грязных трюков.

Айвен уставился на него в ужасе. Десять лет пробыть лучшим агентом Иллиана по тайным операциям СБ… – Не делай этого, Майлз!

– Чего не делать? – мягко переспросил Майлз.

– Чего бы ты ни задумал. Просто не делай этого. Я не хочу иметь к этому никакого отношения.

– Я собирался сказать о том, – произнес Майлз, одарив его чрезвычайно холодным взглядом, – что мы , будучи на стороне истины и справедливости, не имеем необходимости опускаться до таких ухищрений, как, скажем, взятки, убийство или не столь крайние формы физического насилия, либо – ха! – шантаж. Помимо всего прочего, вещи такого сорта склонны… возыметь обратный эффект. – Он сверкнул глазами. – Но мы должны четко наблюдать за любыми поползновениями подобного рода со стороны наших противников. Начиная с очевидного – перевести всех своих оруженосцев на режим полной боевой готовности, убедиться, что ваши транспортные средства под охраной и что у вас есть запасной транспорт и альтернативные маршруты, чтобы в утро голосования прибыть в замок Форхартунг. Также дайте специальное задание всем вашим доверенным и находчивым людям, кого вы сможете выделить, – пусть проследят, чтобы и вашим сторонникам никакая неблагоприятная случайность не помешала прибыть на голосование.

– Если мы до такого не опускаемся, как тогда ты назовешь это мошенничество с Фортугаловым и маточным репликатором? – вопросил Айвен с негодованием.

– Пример абсолютно неожиданной удачи. Ни один из присутствующих никакого отношения к этому не имел, – спокойно ответил Майлз.

– То есть что нельзя отследить, то и не грязный трюк?

– Верно, Айвен. Ты быстро учишься. Дед бы … удивился.

Лорд Доно с задумчивым видом откинулся в кресле, мягко поглаживая бородку. От его легкой улыбки у Айвена шел мороз по коже.

– Байерли, – Майлз перевел взглял на другую сторону стола, на второго Форратьера; тот понемножку откусывал от канапе, то ли слушая, то ли подремывая – смотря как истолковывать его полузакрытые глаза. Бай распахнул глаза и улыбнулся. Майлз продолжал, – Ты случайно не услышал чего-нибудь такого, что нам необходимо знать, от Ришара или от партии Формонкрифа?

– На настоящее время они вроде бы ограничиваются банальной предвыборной агитацией. Думаю, они пока не поняли, что вы их догоняете.

Рене Форбреттен поглядел на Бая с сомнением. – Догоняем? По моим подсчетам – нет. А если и да, то стоит им это понять, – готов держать пари, что до Бориса Формонкрифа это в конце концов дойдет – и, думаешь, они не запрыгают?

Бай покачал туда-сюда протянутой рукой, изобращая находщиеся в неустойчивом равновесии весы. – Граф Формонкриф – степенный старый хрыч. Как бы дело ни пошло, он переживет, ведь это голосование вовсе не последнее в его жизни. Будут и еще, и еще. Судьба Сигура ему далеко не безразлична, но не думаю, что ради него он переступит черту. Ришар… ну, для Ришара это голосование решает все, не так ли? Он впадает в ярость уже от того, что ему вообще приходится бороться за это место. Ришар – как орудие, сорвавшееся с креплений, и из-за этого все сорвется и у него. – Этот образ, казалось, не беспокоил Бая; было похоже на то, что на самом деле он испытывал от этой картинки какое-то тайное удовольствие.

– Ладно, держи нас в курсе, если в этом смысле что-нибудь изменится, – сказал Майлз.

Байерли чуть отсалютовал, прижав ладонь к сердцу. – Живу, чтобы служить.