Сергей Сухинов - Новые пирамиды Земли

Андрон сморщился и плюнул себе прямо на лакированные длинноносые башмаки.

– Нет, все-таки он идиот. Шеф, прошу, возьмите у него двести тысяч, и пускай катится ко всем чертям! Бедный охранник уже извел всю туалетную бумагу в сортире. Сколько же можно дальше мучить бедного «бульдога»?

Виктор погрозил коротышке кулаком.

– Помолчи! Илюха просто еще не совсем врубился, что, где и почем. Человеку все объяснить надо, а потом уже трясти из него деньги. Пойми, Илья, здесь нарисован вовсе не какой-то задрипанный развлекательный центр, а город Солнца! И находится этот город не за бугром, а в России, в одной из долин Горного Алтая. Вернее, он будет там находиться.

– Ах, город Солнца? – иронично вопросил Илья. – Уж не тот ли это утопический город справедливости и всеобщего счастья, о котором некогда писал безумец Кампанелла? Ну, так сразу бы и сказали. Я – пас! Лучше сразу выбросить деньги прямиком в мусорную корзину. Справедливость вообще дело безнадежное, и уж во всяком случае, не нам, финансистам, инвестировать средства в то, чего нет, никогда не было и никогда не будет.

– А как же вера в Бога? – спросил Вольга. – Все великие религии стоят на трех китах: веры в чудо, в загробную жизнь и в справедливость. Пусть не в этой жизни, а там, на небесах, либо в новой реанкарнации… Тысячи лет бизнесмены вкладывают огромные деньги во все мировые религии. Тысячи храмов построены на их деньги! Вы, уважаемый Илья Борисович, тоже сделали крупный вклад в храм Христа Спасителя, когда Ваша матушка тяжело заболела и вам вдруг срочно понадобилась помощь Господа. Разве не о справедливости вы взывали к Всевышнему, стоя на заунощной молитве у алтаря?

Илья отшатнулся.

– Откуда вам все это известно? Хотя, наверное, за мной следят десятки глаз… Я чувствовал это, всегда чувствовал… Но никакому соглядатаю не дано проникнуть в мои мысли! И вам – тоже, хоть вы и пытаетесь изобразить из себя Господа!

Вольга вздохнул.

– Ну сколько можно говорить, что я не Бог, и даже не сын Божий? А мысли ваши о справедливости… так они у вас на лице написаны! Только говорить о них противно. Андрон, озвучь.

Коротышка противно осклабился:

– С превеликим удовольствием! Эта банкирская гнида стояла возле алтаря и молилась, чтобы Господь послал ее матери скорую смерть. И еще он просил, чтобы любимая мамочка, упрямая старая стерва – это я в точности повторяю его приалтарные мысли! – перед тем, как испустить дух, открыла бы тайну, в каком из зарубежных банков ее дражайший супруг спрятал изрядный кус денег из закромов компартии. Вот так это гавн… простите, этот славный человек понимает слово «справедливость». Ему, понимаете ли, все мало и мало! А для нас жалеет каких-то жалких триста тысяч, сволота.

Илья оцепенел. Об этих своих тайных мыслях он не говорил никому, даже Кате!

Вольга усмехнулся и сделал большой глоток пива. Странно, но она по-прежнему оставалась наполненной до самых краев.

– Мы можем помочь вам, дорогой Илья Борисович, найти бумаги отца, – сказал он. – Кстати, ваш батюшка перед смертью оставил завещание, где все тайные банковские счета в иностранных банках переводил на ваше имя. Вы не знали этого, верно? Увы, матушка под конец жизни невзлюбила вас, своего единственного сына, и спрятала оригинал завещания и все банковские бумаги. Знаете, за что такая немилость? Вашей матушки очень не понравились ваши трупоносные махинации с поддельными лекарствами, и она…

– Где? – хрипло перебил его Илья. – Где завещание отца?

Вольга рассмеялся.

– Как ни банально это звучит, но вы на нем, можно сказать, сидите. Матушка ваша была большой поклонницей Ильфа и Петрова, и…

Илья в ужасе схватился за голову:

– О господи! Ну конечно, она спрятала бумаги в один из стульев нашего старинного гарнитура! Я и подумать такого не мог… Разобрал старую дачу на досточки, перекопал всю землю в саду. А папашины доллары лежали у меня под задницей!

Виктор хохотнул и радостно потер руки.

– Ну, теперь врубился, Илюха? Мы у тебя денег не просим, мы тебе их даем, чудила! Не даром, конечно. Наш проект должен иметь свой управляющий банк, и нам нужен толковый финансист. Деньги ведь пойдут немалые, а с ними надо уметь управляться. Мы трое – из другого теста. Вольга – наш лидер и наша голова, я – инженер-строитель, Андрон – знатный пиарщик. Сам знаешь, без пиаровского звона сейчас никуда, иначе денег не будет. А денежки счет любят! Так как, Илюха, согласен?

Илья затравленно посмотрел на Вольгу, который спокойно потягивал пива из неоскудевающей кружки.

– Насколько я понимаю, другого выхода у меня нет?

– Пожалуй, что нет, – кивнул Вольга.

– Но почему именно я? В России найдется не меньше сотни финансистов покруче меня…

Вольга улыбнулся одними глазами и не ответил.

Андрон больно толкнул банкира в бок и зашипел:

– Ну сколько можно лакать дармовое пиво? Давай раскошеливайся, жмот! Надо как следует обмыть нашу сделку, а то у меня уже в горле пересохло. И не забудь оплатить уже выпитое пиво: у нас-то денег ни копейки!

Субботу утром на развилке Рублевского шоссе возле Горок-2, образовалась автомобильная пробка. Почти две сотни иномарок, в основном восьмисотых «Мерседесов», смирно стояли перед постом ГАИ и ждали, когда наконец-то проследует правительственный кортеж, и они наконец-то смогут помчаться к своим загородным имениям, чтобы отдохнуть на лоне увядающей осенней природы от трудов праведных или неправедных. Привычные ко всему профессиональные водители вели себя спокойно, в соответствие с армейским принципом: солдат спит, а служба идет. Их солидные, хорошо одетые и приятно пахнущие пассажиры вели себя куда более нетерпеливо. Они непрерывно звонили кому-то по мобильным телефонам (в основном женам или любовницам), и голоса их звучали нервно и напряженно. Однако высказывать недовольство мало кто решался: по слухам, в районе «Рублевки» прослушивались все мобильники, кроме эфесбешных. Не дай Бог, если кто-то осмелится неодобрительно высказаться о трусости царя-президента Иванова-Иванова, который весьма опасался террактов, и потому заставлял гаишников перекрывать всю Рублевку с того самого момента, когда он выезжал из Боровицких ворот Кремля! Последствия для влиятельного брюзги могли оказаться весьма плачевными. Бедолага мог даже не доехать до своего имения, огороженного традиционной для этих мест трехметровой кирпичной стеной, с бойницами, колючей проволокой и военизированной охраной, вооруженной парализующими ружьями и автоматами.

Прошло десять минут, пятнадцать, двадцать… Люди в «Мерседесах», тихо чертыхаясь, ждали. Многих успокаивала только одна мысль: кто знает, быть может уже скоро я сам окажусь членом правительства, и точно так буду измываться над своими бывшими соседями по Рублевке! Президент обожал менять премьеров, и потому многие влиятельные люди действительно имели шанс (за вполне приемлемую сумму) некоторое время порулить какой-нибудь второстепенной отраслью, чтобы успеть до отставки унести в клюве солидный кусочек из закромов государства.