Александр Малеев - Отклонение или Лал-Земля-Лал. Часть 2

Наше появление в зале вызвало небольшой шок, иными словами, мы привлекли к себе всеобщее внимание. При виде пулемётов и свисающих до самого пола лент, все, кто находился у нас на пути, поспешно расступились, освобождая нам дорогу и неловко замолкая на полуслове. Те, немногие, кто уже успел здесь пожить и знал нас как долгожителей, да ещё и обласканных господином Кра, смотрели на нас с удивлением, пытаясь понять, что мы задумали. Остальные, новички, особенно девушки, увидели в нас возможную угрозу собственной безопасности и, как-то сразу, оказались у дальних стен, предпочитая раствориться в общей массе, уйти на задний план и, на всякий случай, спрятаться за спины менее расторопных или более отчаянных. Они смотрели на нас с настороженным любопытством, стараясь оценить степень угрозы и вероятность того, что наше внимание будет направлено именно в их сторону. Но, как и свойственно людям, все они, мгновенно, превратились в зрителей, неотрывно следя за разыгрывающимся перед ними спектаклем.

Возможно, мы их разочаровали, сведя вступительную часть к минимуму, но нам тогда было не до жаждущей зрелищ толпы. Мы просто прошли в центр зала и стали напротив уже образовавшегося балкона, направив пулемёты, пока ещё, в пустоту. Девчонки не отставали от нас ни на шаг, и нам ничего не оставалось, кроме как, поставить их у себя за спиной. Мы не просили их идти сюда, с нами, прекрасно понимая, чем им это может грозить, они пришли сами, выбрав дружбу и реальную опасность вместо мнимого благополучия. Теперь мы не просили их уйти, потому что знали, они не уйдут.

Сергей что-то быстро шепнул Кате и закрыл её своей мощной грудью. А я снова вспомнил слова Ларисы и её обещание поступить с собою так же, как Таня и Наташа. Я невольно обернулся, они стояли рядом, обе мои подружки, и стояли они за моей спиной. Людмила была по-настоящему напугана и не скрывала этого. Лариса, в отличии от неё, казалась абсолютно спокойной, хотя, конечно же, это было совсем не так. Просто сильная она, а ведь ей сейчас тяжелее всего. Волею судьбы, устроившей возвращение Людмилы в мою жизнь, она оказалась выброшенной за борт, и вся её дальнейшая жизнь находилась под большим вопросом, даже если бы она не стояла здесь, с нами.

Увидев, что я на неё смотрю, она улыбнулась мне, и я неожиданно понял, что она мне не просто друг, что она мне небезразлична, а может быть, даже и больше этого. Но, рядом с нею, стояла Людмила, и уж она-то точно была для меня всем, воплощением всего самого прекрасного, что только может быть в женщине. И тут я впервые запутался. Мне показалось, что я люблю их обеих. Но ведь так не бывает. Или всё-таки бывает? Ведь имеют же мужчины, на востоке, столько жён, сколько хотят. Может и мне пойти по их пути? Я невольно усмехнулся и отогнал эту мысль в сторону. Прости меня, Лариса, но мы с тобою будем просто друзьями, такими же хорошими друзьями, как и раньше, если переживём сегодняшний день, конечно.

В это время, как всегда, быстрым шагом, на балкон вышла неизменная четвёрка охранников господина Кра. Увидев нас, они застыли, впившись в нас напряжёнными взглядами. Крайний слева дернул было автомат, но в то же мгновение понял, что следующее его движение будет стоить ему жизни. И как бы подтверждая его мысли, Сергей легонько покачал головой и как-то, совсем уж, по киношному сказал:

– Не надо.

Они стояли без движений, не сводя с нас глаз, точнее, не с нас, а с чёрных, направленных на них стволов пулемётов. Если бы вместо нас стоял кто-то другой то, пожалуй, они бы уже открыли стрельбу, но они знали нас, и они знали, что у них сейчас нет никаких шансов.

По залу разлилась и повисла в воздухе напряжённая тишина. В ней, в тишине, мы услышали приближающиеся шаги и, спустя несколько секунд, на балконе появился сам господин Кра. То ли не разобравшись до конца в чём дело, то ли демонстрируя нам свою храбрость, он сделал ещё пару шагов и только потом остановился, уткнувшись в нас своим немигающим взглядом.

Он умел производить впечатление, особенно, как оказалось, на девушек. Сбоку кто-то вскрикнул, кто-то охнул, а кто-то просто потерял сознание, плавно осунувшись по стене на пол. Неподготовленному человеку, тем более девушкам, было довольно сложно, вот так вот, сразу, воспринять такое создание, как господин Кра. Хотя, если бы они увидели его не на балконе, над собой, а в зоопарке, в клетке, то вряд ли бы кто-нибудь из них упал в обморок. Мало ли, на той же Земле, всевозможных тварей, которые своим внешним видом ничем не уступают крахрам, а зачастую и превосходят их, но очередей из карет скорой помощи возле зоопарков и подобных мест развлечения и отдыха я что-то не помню. Надо честно признать, что дело здесь совсем не во внешности крахров, которая, своей необычностью, скорее была способна вызвать присущее человеку любопытство, нежели отвращение. Всё дело в распределении ролей и в осознании того, что, на этот раз, тебе досталась совсем не та роль, к которой ты привык, и даже не та, на которую ты рассчитывал, что теперь твоё место не снаружи, а внутри клетки. Неожиданно и очень болезненно приходит осознание того, что из нормального человека, считающего себя ух каким важным, чуть ли ни центром всего мироздания, ты, в мгновение ока, превращаешься в ничто, в грязь под ногами этих зелёных созданий, в чьей власти теперь будет казнить тебя или миловать. И хотя, под влиянием множества виденных на Земле фантастических супербоевиков, твоё воображение мгновенно начинает рисовать сказочные картины крутого освобождения, ты ничего не делаешь, чтобы приблизить эту сказку, покорно принимая уготовленную тебе участь. Точно так же, как осуждённый на смерть монарх, который послушно поднимается на эшафот и кладёт голову на плаху, до самой последней секунды надеясь на чудо и ничего не делая, чтобы это чудо сотворить. Не потому, что ему нравится ходить с отрубленной головой, и не потому, что он решил удовлетворить собственное любопытство и посмотреть на себя со стороны, а потому, что от него уже ничего не зависит, потому, что он перестал быть царём и не в его силах что-либо изменить. И ты понимаешь всё это, ты понимаешь, что это всё, и падаешь в обморок, с глупой надеждой, очнуться в другом, более радостном мире.

Через некоторое время, переполох, вызванный появлением господина Кра, сошёл на нет, и в зале снова наступила напряжённая тишина, изредка нарушаемая неосторожным вздохом или лёгким шуршанием одежды. Они смотрели на нас, а мы смотрели на них, ни на мгновение не отводя глаза в сторону и даже не моргая. Пять на пять. Это была дуэль взглядов, дуэль напряжённых до предела нервов, готовая, в любую секунду, закончиться взрывом эмоций, раскалённой сетью очередей и, в конечном итоге, смертью. А всё-таки интересно, кто они, эти ребята, выбравшие себе работу в охране господина Кра? Особо отличившиеся из числа таких же, как и мы? Или обычные наёмники, которым глубоко безразлично кого они охраняют, лишь бы за это хорошо платили? Может быть, когда-нибудь, я узнаю это.