Галуст Баксиян - Жизненный цикл

Гарри вспоминал совершенно все, что когда-либо читал, слышал или видел. Вспоминались реальные, исторически достоверные случаи, когда в экстремальных условиях от дикого голода люди ели друг друга.

Он воображал, что создаст космический корабль и что из этого может получиться: «Если представить, что численность людей на корабле увеличится до критической цифры, то чем это может обернуться. Высока вероятность того, что начнется смертоубийственная война за выживание, в которой не будет никаких принципов и правил. Единственное условие – каждый сам за себя! – Эти мысли ужасали Гарри Смита, человека, который был нравственным до корней волос. – Если это все-таки произойдет, то, скорее всего, люди разобьются на несколько враждующих группировок, в каждой из которых их будет объединять определенное убеждение. Война между этими группами будет вестись до тех пор, пока для оставшихся людей освободится место, еда и воздух на корабле. Но настанет время, когда количество людей, по естественным причинам, станет больше, чем рассчитаны условия жизни на корабле, – война за выживание разразится вновь и будет вестись по тем же жестоким правилам, которые диктуют инстинкты самосохранения и сохранения своих детей и родных. Этих составляющих вполне достаточно, чтобы операция спасения человечества превратилась в самый провальный план за всю историю этого самого человечества. При таком раскладе последняя надежда на спасение самоуничтожится!»

«Беспечность как причина, жестокость как следствие!» – крутилось в голове у Гарри Смита от таких печальных раздумий.

Возникая одна из другой, мысли сливались в течение длительных недель и месяцев раздумий, превращаясь в стройный ряд печальных откровений. Вот о чем думал Гарри Смит: «Планета Земля дает человечеству возможность процветать как виду, но этот вид, внося изменения в отлаженное и идеальнейшее устройство планеты, губит ее, тем самым ограничивая себя в возможном процветании, ставя под сомнение саму возможность дальнейшего развития и жизни. Людям трудно переносить частное на общее, вот так многие, даже те, кто считается успешными людьми, не в состоянии увидеть, как некоторые их поступки губительны для окружающего мира. «Не руби сук, на котором сидишь», «Не плюй в колодец, из которого пить придется» – известные пословицы, отражающие пагубность деяний, направленных против их деятеля, но не напрямую, а опосредованно. Ни одно другое животное, кроме человека, не делает ничего, что может навредить их представителям как виду в целом. Наоборот, все в их деятельности, включая механизмы адаптации, инстинкты, развивающиеся в результате эволюции, наделяют этих животных теми навыками, которые обуславливают их более вероятный успех на пути к развитию и процветанию вида».

И действительно, у людей, наделенных, казалось бы, более совершенной нервной деятельностью, чем другие животные, все наоборот. Человек, за счет способности выбора, на основе своих потребностей, которые не всегда согласуются с заложенными природой и достоверно правильными инстинктами, способен вопреки всем ожиданиям, даже своим, совершать поступки, в корне неправильные и губительные. Причем период действия некоторых из этих поступков может длиться в течение нескольких поколений, наследующих по типу преемственности их губительное начало. Не абсурдна ли сама мысль о таком положении вещей?

Гарри вспомнил сказку, в которой описывалось, как человек, долго летящий на большом орле, срезал свою плоть, скармливая ее птице, когда та изнемогала от голода, чтобы долететь туда, куда ему было необходимо попасть и куда его могла донести только эта птица. Этому человеку обязательно нужно было лететь, и он срезал со своего тела куски. Но если представить, что на этой птице летят два человека, не связанных родственными, семейными или иными чрезвычайно прочными связями. Тогда, без сомнения, в абсолютном количестве случаев тот, кто сильнее, воспользуется телом второго, чтобы этим телом кормить голодную птицу и благополучно добраться до точки назначения. Есть ли люди, которые ради собственного спасения стали бы терзать свое тело, если эту пытку можно переложить на другого человека?

Что же тогда делать? – размышлял Гарри Смит. Как быть? Конечно, может, ничего и не произойдет, может, и нечего опасаться? Но я не могу быть теперь беспечным, теперь, когда у меня есть жена и ребенок и я должен думать об их будущем. Тем более что я почти ни разу в жизни не ошибся в прогнозах. А данных в этой ситуации более чем предостаточно, чтобы с высокой степенью уверенности предположить, что Землю ждет трагедия, сотворенная руками людей.

Подобные мысли не покидали разум Смита. День ото дня он разрабатывал все новые планы, все больше анализировал.

Чтобы с максимальной пользой использовать столь дивный и необыкновенный дар маленького острова, размышлял он, который подарил мне сына и надежду на то, что мой сын переживет меня, я должен приложить все усилия, дабы обеспечить Сэмюэла будущим. Я должен сделать все, на что способен и на что у меня хватит сил и средств. Ведь столь чудесное совпадение, как встретить в Тихом океане один из миллионов островов, по воле судьбы и голосом жены, высадиться на него, испытать, можно сказать, впервые за семь лет совместной жизни неудержимое желание стать родителями, а затем наткнуться на двух гектарах песка на метеорит, пролежавший в этом месте один миллион лет!

Эти мысли возникали у Гарри Смита в течение двух лет, но не бурным потоком, а равномерно. Он не был параноиком. Мышление или интуиция подсказывали ему, что атомная беда случится, а поэтому нужно предпринять все меры, способные предоставить человечеству, пусть и крошечной его части, возможность выжить. Если же он ошибается и будущему человечества ничто не угрожает, так это славно. Он молил Бога о том, чтобы ошибиться.

Гарри не говорил ничего о своих опасениях Лилии и пытался не демонстрировать ей свою озабоченность, но внимательная супруга заметила напряжение, беспокоившее его. Утром, когда Гарри проснулся, но еще не встал с постели, она решила узнать, что его тревожит.

– Гарри, что случилось? – с ноткой волнения спросила она. – В последнее время ты сам не свой.

– Все нормально, просто работы много. Видимо, усталость дает о себе знать. – Он попытался сделать безучастный вид, поцеловал Лилию и сел в кровати, уже собираясь подняться.

– Усталость? Насколько мне известно, тебе не знакомо это ощущение. – Лилия коснулась спины мужа, показывая, что собирается продолжить разговор.

Она немного помолчала, а потом, когда Гарри повернулся к ней лицом, добавила совершенно серьезным тоном:

– Гарри, я волнуюсь за тебя. Ты знаешь, что мне еще хуже от того, что ты держишь меня в неведении.