Олег Еремин - Дорога в небо. Книга вторая. Цена мечты

Назвать беседу милой было сложно. Хана была мрачной и немногословной. На Романа зыркала с явной неприязнью, а на Настю с обидой. Роман, похоже, тоже не испытывал симпатии к японке. Он был собранный и непривычно жесткий. Настя изо всех сил старалась смягчить обстановку, чувствуя себя хозяйкой кошки и собаки, которые готовы сцепиться в клубок, и только ее присутствие удерживает их от этого.

Разумеется, в такой атмосфере долго и с удовольствием сидеть было невозможно. Где-то через полчаса Хана, сославшись на срочные дела, которые ей необходимо сделать до возвращения в Японию, откланялась.

Настя, шепнув Роману: «Я сейчас!», выскочила за ней в сентябрьские сумерки.

Хана стояла невдалеке от входа, поджидая подругу.

– Так и знала, что ты появишься, – усмехнулась она.

– Хана, ну почему вы все лезете в мою жизнь?! – со звоном в голосе вопросила Настя. – Мы же друзья! Неужели так трудно понять и просто порадоваться за меня?!

– Было бы с чего радоваться, – язвительно заявила Хана. – Я твоя подруга, оттого и хочу, чтобы рядом с тобой был такой расчудесный принц, чтобы все только ахали и падали штабелями.

– А Роман не годится? Ты же его не знаешь!

– Да что тут знать? Обычный яйцеголовый. Амбициозный и самолюбивый. Небось, всем хвастается, что крутит шуры-муры с самой Анастасией Беляковой.

– Ничего он не хвастается! И влюбился меня задолго до того, как я стала космонавткой! Еще когда я студенткой была, кстати!

– Какое похвальное постоянство, – криво ухмыльнулась японка.

– Знаешь, Хана, это нечестно так себя со мной вести.

– Не честно бросать все ради какого-то… Космос, свои мечты. И меня.

Настя даже рот приоткрыла. А затем рассмеялась.

– Нет, ну ты что удумала?! С чего бы это я бросила космос? А тебя… Мы, кажется, с торбой не встречаемся, у меня, вообще-то, нормальная ориентация.

Хана густо покраснела, буркнула:

– У меня тоже. Но так неприятно смотреть, как ты ластишься к какому-то чужому мужику.

– Так что мне теперь всю жизнь старой девой прокуковать? Перестань, Хана. Ничего не изменится ни в нашей с тобой дружбе, не в моих мечтах. Просто у меня на Земле появится дом, в который я буду с радостью возвращаться.

– А он уже сделал тебе предложение?

– Нет еще, – вздохнула Настя. – Роман очень основательный и все продумывает и планирует наперед. Не удивлюсь, если у него дома висит календарь, где каждый день отмечен и подписан. Думаю, где-то через пару недель или даже месяц, когда мы пройдем все стадии ухаживания, он и попросит меня принять его руку, сердце, и остальные органы по описи…

– Хорошо, что у тебя сохранилось чувство юмора, – заметили Хана, и спросила, чуть удивленно: – А тебя такое устраивает?

– Как ни странно, да. Это захватывающая и романтичная игра! Так что я не собираюсь его торопить. А основательность в семейной жизни вещь полезная.

– Ладно… Может я на его счет и не права. Приеду после Нового года готовиться к экспедиции, тогда и пообщаемся серьезнее.

– Если я тебя раньше на свадьбу не вытащу. Тебе стоит заранее изучить, что на русских свадьбах делает подружка невесты.

– Уж я изучу! – зловеще пообещала Хана. – Ну все, беги к своему принцу.

Два дня финальных тренировок отложились в памяти Элен как нескончаемая череда занятий, море цифр и фактов, которые надо было повторить и накрепко запомнить и десятки приборов, наполняющих три комнаты офиса Росскосмоса. За три месяца, что девушка готовилась дома, она хорошо с ними разобралась. Ну, настолько хорошо, насколько это могла сделать четырнадцатилетняя девушка по присланным ей обучающим фильмам и кипе документации.

Конечно, сама бы она вряд ли смогла это освоить, так что отец нанял еще троих преподавателей, которые натаскивали ее дни напролет. Один из них – профессор, разработчик настоящих космических систем жизнеобеспечения, ради занятий с Элен взял отпуск в космическом агентстве и поселился у них в замке. Как он объяснил за ужином:

– Особенно важных проектов я пока что не веду, а поучаствовать в судьбе будущей звездочки французской космонавтики почту за честь!

Другой, специалист по гидропонике, несколько раз в неделю приезжал к ним в Бальнёр. Он, кстати, был очень удивлен серьезным уровнем подвальной оранжереи и занимался с Элен с явным удовольствием, приговаривая время от времени:

– Мне бы таких студентов, как вы! Определенно, буду ждать вас в моем университете! Не вздумайте поступить куда-нибудь в другой!

Это жутко льстило самолюбию девушки.

А вот к третьему преподавателю приходилось ездить самой. Доктор Этьен руководил отделением реанимации в клинике Шалоннез и преподавал в университете Дижона. Он наотрез отказался выезжать на обучение «пусть хоть самой богатой девушки Франции!». Вообще, он взялся с ней заниматься, исключительно польстившись на очень большой гонорар. Но и тот не заставил профессора медицины отнестись к Элен с пиететом.

Наоборот, он решил сразу же проверить ее на прочность. На первом же занятии привел ее в лабораторию учебного центра и показал манекен.

Весьма реалистично выполненный мужчина был изготовлен из сложного, полностью идентичного человеческому, скелета, обтянутого мягким пластиком, в котором проходило множество сосудов, наполненных жидкостью на вид совершенно не отличающейся от крови.

Доктор Этьен вложил в руку покрасневшей от смущения при виде анатомических подробностей девушки скальпель, приказал:

– Режь вот здесь!

Элен, усилием воли заставив себя не зажмуриться, полоснула по предплечью.

«Кровь» забила фонтанчиком из разрезанной артерии, заливая руки и грудь девушки. Она в страхе отшатнулась, но громкий окрик доктора привел ее в чувство:

– Быстро! Он истечет кровью и умрет! Хватай жгут и перетягивай выше локтя! Нет, вот здесь! Закручивай! Сильнее! Видишь, напор уменьшился! Еще сильней!

Потом, вся перемазанная красной жидкостью, девочка принялась, под хлесткие замечания врача, накладывать первую в своей жизни повязку на рану.

И понеслось! Ранения, переломы, ушибы, потеря сознания… Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, делать который легкой и недостаточно сильной Элен было ужасно тяжело. Перевязки, наложение шин, действия при отравлении и ударе током…

Это был сущий кошмар. Первые ночи Элен с трудом засыпала и несколько раз просыпалась от ужаса. Но на следующий день она стискивала зубы и вновь принималась за излечение этого проклятого никак не умирающего манекена.

Вернее манекенов. Потому что после серьезных травм их приходилось восстанавливать. Менять сосуды, обрабатывать специальными приспособлениями пластик тела, чтобы он сросся и загладился. К счастью сам скелет ремонтировать не было нужды. «Переломы» им лишь имитировались.