Сергей Сакадынский - Сто шагов назад

Часть первая. Пророчество.

***

Боги определённо гневались. Буря не утихала уже шестнадцатый день. Здесь, в окружённой скалами небольшой, почти идеально круглой бухте, где вдоль узкого каменистого пляжа неровными рядами призимистых хижин вытянулась деревня, было почти безветренно, но там, за каменными воротами, образованными двумя отвестными чёрными утёсами, бушевало и пенилось не по весеннему бурное море. Огромные свинцово-серые волны поднимались и рушились, рассыпаясь множеством брызг, и производимый ими грохот не смолкал ни днём ни ночью. Чёрно-синие, местами фиолетовые тучи нависали так низко, что, казалось, можно протянуть руку и дотронуться до их косматого, насквозь пропитанного влагой брюха. Ослепительные вспышки молний подсвечивали их то тут то там, и дождь водопадом обрушивался на землю, на лес, на крыши хижин, на лежащие у берега лодки.

Весной такие бури случаются время от времени, но обычно длятся они пару-тройку дней, не больше. В промежутках между ними рыбаки успевают выйти в море и вернуться с уловом. Но в этот раз непогода не отступала, и деревня оказалась на грани голода. Из-за бури не было возможности пополнить истощившиеся за зиму запасы. Охотники несколько раз ходили в залитый водой лес, но вся живность попряталась, и каждый раз они возвращались домой с пустыми руками.

Боги требовали жертву. Рыба, баран и куропатка не удовлетворили их аппетит. Они хотели человеческой крови.

Обычно в таких случаях бросали жребий. Брали плоские разноцветные камни, которые собирали в одном определённом месте, возле иссиня-чёрной скалы у самого берега, там, где ручей впадает в бухту. На каждом камне выцарапывали специальный знак, который обозначал человека. Выбирали обычно из числа бездетных девушек. Камни ложили в мешок, и шаманка, выкурив трубку, начинённую зельем тинту, вынимала первый попавшийся камень. Так вершилась воля богов.

В этот раз боги выбрали рыжую Лин. Ей было то ли шестнадцать то ли семнадцать лет, её родители умерли, когда она ещё была ребёнком.

Всё племя, за исключением неходячих стариков и младенцев, собралось на центральной площади, примыкающей к берегу круглой площадке около ста шагов в поперечнике, в середине которой возвышался Ин-ну – Жезл богов, который они спустили с неба после того, как был разрушен Поднебесный Город. Ин-ну представлял собой столб в три человеческих роста, в верхней части совершенно чёрный и блестящий, а в остальной матово-серебристый, абсолютно гладкий, сделанный из неизвестного очень прочного материала, на котором не остаётся царапин, даже если по нему сильно ударить камнем. Четыре столба из чёрного базальта высотой не больше четырёх локтей были врыты в землю на равном удалении от него, а у его подножия установлен вытесанный из гранитной глыбы жертвенник. Рядом жертвенником воздев руки к истекающему водой небу неподвижно застыла шаманка в головном уборе украшенном шестью рогами и множеством разноцветных перьев.

Двое мужчин с копьями в руках привели Лин. Впрочем, она не пыталась вырваться и убежать. Лицо её было отрешённым, глаза потуплеты, и струи дождя стекали по её рыжим волосам и одежде.

– Ин-ну! Ин-ну! – при её появлении заголосила толпа.

Помощницы шаманки – четыре девушки, стоящие возле базальтовых столбов – стали ударять деревянными колотушками и громко выкрикивать какие-то слова, понятные только им.

– Ин-ну! Ин-ну! – вторила им толпа.

Шаманка запрокинула голову и подставила разукрашенное татуировками лицо струям дождя.

– Боги! – Крикнула она, и толпа тут же умолкла. – Боги! Вы послали нам Ин-ну, чтобы мы помнили о вашем гневе! Боги! Примите нашу жертву и даруйте нам вашу милость!

– Даруйте милость! – подхватила толпа.

Лин подвели к жертвеннику. Шаманка схватила её за волосы, намотав их на руку, и прижала девушку к камню, как раз посередине, там, где была выдолблена неглубокая круглая выемка.

– Боги! Примите жертву! – выкрикнула она, воздев свободную руку к небу.

Полыхнула молния.

– Жертву! Жертву! – неистовствовала толпа.

Быстрым движением шаманка выхватила из-за пояса кривой, похожий на серп, нож и полоснула им по горлу девушки. Кровь, смешиваясь с дождём, полилась в ямку в центре жертвенника. Лин несколько раз широко открыла рот, словно пытаясь глотнуть побольше воздуха, а потом дёрнулась и затихла. Шаманка продолжала держать её за волосы до тех пор, пока выемка не наполнилась кровью. Когда же кровь стала переливаться через край и стекать по жертвеннику вниз, шаманка резко дёрнула жертву за волосы и та упала к подножию Ин-ну.

– Жертва принесена! – выкрикнула шаманка, закатив глаза и снова воздев руки к небу.

– Ин-ну! Ин-ну! – отозвалась толпа.

А дождь всё лил и молнии продолжали сверкать.

***

Эван не любил дождь. От дождя намокают одежда и волосы и противно липнут к телу. Земля под ногами раскисает, превращаясь в болото, по ней становится трудно ходить. В лесу дождь смывает все следы, и тогда невозможно выследить и убить зверя.

Дожди идут всю зиму почти непрерывно и прекращаются только ранней весной. Но в этом году они затянулись дольше обычного, и поэтому шаманка решила, что боги разгневались. Боги вообще часто гневаются и их приходится задабривать. Охотники отдают им часть своей добычи, а рыбаки – часть улова. Когда же дело совсем плохо, богам отдают кого-то из людей. Но Эван не был уверен в том, что это действительно помогает. Ведь иногда, получив многочисленные подношения, боги всё равно продолжали посылать людям неприятности. Эван даже как-то поделился своими сомнениями с шаманкой, но та сказала, что он сошёл с ума и что если боги продолжают гневаться, то это означает только то, что принесённая жертва была недостаточной. А если он будет и дальше говорить глупости, то его самого принесут в жертву на ближайшем празднике плодородия. Эван мысленно посмеялся, потому что никто не отдаст богам молодого, сильного охотника, потому что охотники и рыбаки кормят деревню и шаманку с её помощницами в том числе.

Сейчас, когда они с Эльзой лежали, укрывшись шкурами, под навесом старого амбра и смотрели как струи дождя низвергаются в холодное море, он думал о том достаточной ли была жертва Линн и почему боги выбрали именно её, а не, например, Эльзу или ещё кого-то из девушек.

– И дождь не кончился до сих пор, – увлёкшись своими мыслями, неожиданно произнёс он вслух.

– Что? – Эльза повернула к нему своё веснушчатое в частых оспинках лицо. Её соломенные волосы были ещё мокрыми от дождя и в них виднелись тут и там застрявшие тонкие веточки и остатки прошлогодних листьев.

– Ничего, – сказал Эван. – Дождь.

– Что – дождь?

– Дождь не кончился.