Йен Макдональд - Новая Луна

Вагон заезжает под край «Горнила», в рассеченную лучами прожекторов тень. Проступают очертания товарняка, который извергает реголит через батарею архимедовых винтов. Вагон-челнок замедляется; его ИИ обменивается протоколами с ИИ «Горнила». Эта часть Робсону нравится больше всего. Вагон цепляют захватами, поднимают с путей и помещают в один из доков, предназначенных для прочих железнодорожных челноков «Маккензи Металз». Шлюзы стыкуются, давление выравнивается.

«Добро пожаловать домой, Робсон Маккензи».

Сквозь узкие окна в крыше падают лучи света – такие яркие, что он кажется плотным. Подходы к сердцу «Горнила» охраняет световой частокол; он как будто состоит из осколков тех зеркал, что фокусируют солнечный свет на плавильнях. Тысячу раз Рэйчел шла по этому коридору и неизменно чувствовала вес и жар тысяч тонн расплавленного металла над своей головой. Это опасность, это богатство, и это защита. Расплавленный металл – единственный щит, который бережет «Горнило» от карающего меча радиации. Это постоянное напоминание для людей на борту поезда: расплавленный металл над их головами подобен стальной пластине в разбитом черепе. Шаткое равновесие. Однажды какая-нибудь система может отказать, и металл прольется с небес, но не сегодня, не вскорости, не при ее жизни.

Робсон бежит впереди. У шлюза, ведущего в следующий отсек, он видит Хэдли Маккензи, своего любимого дядюшку, пусть между ними разница в возрасте в каких-то восемь лет. Хэдли – сын патриарха Роберта от его позднего брака с Джейд Сунь. Получается, он дядя, но больше похож на старшего брата. У Роберта Маккензи рождаются только сыновья. «Человеком-на-Луне может быть только мужик», – все еще шутит старый монстр. Посредством селективных абортов, составления генетических карт эмбрионов, хромосомной инженерии шутка стала правдой. Хэдли подхватывает Робсона, бросает в воздух. Мальчик взлетает высоко, смеется, и сильные руки Хэдли Маккензи его ловят.

– С бразильцем все ясно, полагаю, – говорит Хэдли и целует сводную племянницу в каждую щеку.

– Сдается мне, он сам как ребенок, – отвечает Рэйчел Маккензи.

– Мне ненавистна сама мысль о том, что Роббо мог бы расти там, – заявляет Хэдли. Он невысокий, жилистый и стальной, весь состоит из узлов доведенных до совершенства мышц и сухожилий. Клинок Маккензи, густо покрытый веснушками от множества сессий в соляриях. Пятно на пятне; человек-леопард. Он постоянно скребется и чешет шкуру. Слишком много времени провел под солнечными лампами, перебрал витамина D. – В таком месте ребенок не научится правильной жизни.

«Сообщение от Роберта Маккензи», – объявляет Камени, фамильяр Рэйчел. Выражения лиц Хэдли и Робсона говорят Рэйчел, что им пришли аналогичные известия. «Рэйчел, любовь моя. Рад, что ты привезла Робсона домой в целости и сохранности. Восхищен. Приходи повидаться со мной». Голос мягкий, все еще не утративший западноавстралийского акцента и нереальный. Роберт Маккензи потерял этот голос еще до того, как родились три человека, сейчас стоявшие в вестибюле. Изображение на линзах – не Роберт Маккензи, но его фамильяр: Рыжий Пес, символ города, который породил амбиции патриарха «Маккензи Металз».

– Я отведу тебя к нему, – говорит Хэдли.

Капсула отвозит Рэйчел, Робсона и Хэдли к голове «Горнила»; десять километров по четному пути. Рэйчел кажется, что маглев-двигатель капсулы усиливает слабое, но постоянное дрожание, порожденное движением поезда. Медленное раскачивание «Горнила» на рельсах – пульс, с которым бьется сердце ее дома. Рэйчел Маккензи была начитанным ребенком, и на экранах, среди миров, выстроенных из слов, она плавала по океанам из воды с грозными пиратами и головорезами. В мире каменных морей сердцебиение «Горнила» – единственное ощущение, которое она в своем воображении может сравнить с пребыванием на борту парусника.

Капсула резко сбавляет скорость, и происходит стыковка. Открывается шлюз. Рэйчел вдыхает зелень и гниль, влажность и хлорофилл. Этот вагон – огромная стеклянная теплица. При постоянном освещении и в низкой лунной гравитации папоротники вырастают до громадной высоты; зеленый свод из листьев затмевает изогнутые опорные балки оранжереи. Свет здесь пестрый, полосатый как тигриная шкура: солнце стоит неподвижно, на волосок от зенита. Все папоротники наклонены в его сторону. Посреди папоротников раздаются птичьи крики, мелькает яркое оперение. Кто-то где-то ухает. Это райский сад, однако Робсон хватается за руку матери. Здесь обитает Боб Маккензи.

Тропа вьется между бассейнами и тихо журчащими ручьями.

– Рэйчел. Дорогая!

Джейд Сунь-Маккензи приветствует свою сводную внучку двумя поцелуями. То же с Робсоном. Она высокая, с длинными пальцами, элегантная и нежная, как ветви папоротников вокруг. Она как будто не постарела ни на день после того, как вышла замуж за Роберта Маккензи девятнадцать лет назад. Никого из потомков Роберта Маккензи не обманывает ее внешний вид. Она состоит из проволоки и шипов, из тугой и мускулистой воли.

– Ему не терпится увидеть тебя.

Робсон крепче сжимает руку матери.

– Он был в дурном настроении после того, как Корта украли ту экспортную сделку с китайцами, – бросает Джейд через плечо. Она видит, как Робсон смотрит на мать снизу вверх. – Но вы подсластите пилюлю.

Роберт Маккензи дожидается в бельведере, сотворенном из сплетенных ветвей папоротников. Волнистые попугайчики и длиннохвостые попугаи все так же безумно чирикают и щебечут. Роботы-бабочки лениво порхают, размахивая радужными полимерными крыльями.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Элиу (hélio) – гелий ( браз. порт. ). Здесь и далее прим. пер.

Боа-Виста (Boa Vista) – прекрасный вид ( браз. порт .).

Название этого лунного города (англ. Queen of the South) представляет собой библейскую отсылку: «Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот здесь больше Соломона» (Евангелие от Матфея 12:42).

Ап-аут (up and out) – биржевой термин, означающий разновидность барьерного опциона. Выплата по такому опциону зависит от того, достигла ли цена базового актива определенного уровня за некий период времени. Соответствующий уровень в случае ап-аута «выключает», то есть обесценивает, опцион. По всей видимости, аналогия проходит между ростом цены базового актива и подъемом Марины Кальцаге все выше к «крыше мира».