Алексей Дубнов - Петля реки времени. Роман

– Это же «Союз-1791». Серийное производство. Выпускается с 1991 года в Казахстане недалеко от столицы Алма-Аты. Очень популярен в сельской местности, полный привод.

Ребята на заднем сиденье переглянулись.

– Секундочку, – возразил Алексей, – столица Казахстана – Астана. С декабря 97-го года.

– К тому же, насколько я знаю, никакого завода в Казахстане, выпускающего машины марки «Союз» нет, – вставил Генка.

– Ребятки, хватит дурить старику голову! Какие же машины выпускаются в этой союзной республике.

Геннадий, пропустив мимо ушей канувшее в лету словосочетание «союзная республика», сел на любимую лошадиную силу:

– Ну, во-первых, там производят «Ниву». У меня у самого такая была.

– Первый раз слышу о такой, – опять с удивлением обернулся водитель.

– Во-вторых… – Генка поведал недоумевавшему и с изумлением оглядывавшемуся на него хозяину джипа, что в девяносто пятом на заводе «Актюбсельмаш» было собрано тридцать пикапов «Крайслер» из турецких комплектующих. Правда, сетовал Николишин, цену за них задрали несправедливую! Двадцать восемь «штук» американских рублей. Столько же стоил пиндосовский оригинал вместе с доставкой и растаможкой. Ну и, естественно, бросили в том же году их выпускать. Потом в 97-м лопнул проект по производству корейских «Киа Спортадж». А собирались их клепать аж сорок тысяч в год. Вообще, казахам в девяностые не везло со сборкой иномарок. В том же 97-м намерились было выпускать в Актюбинске «Хендай Акцент», но чего-то там у них опять не заладилось. Единственный удачный проект – это выпуск «Шкоды» на Усть-Каменогорском заводе. Хотя, опять же дороговато – 13—14 тысяч баксов. – Гена пожал плечами. – В Европе она стоит 10—11. Эту «Шкоду» и нам поставляют. «Шкоду, правда делают ещё и…

– Вы имеете ввиду у нас в РСФСР? И потом, что за «Шкода» такая? Никогда не слышал, – кинул через плечо мужчина.

– Вы что? – Лёшка не обратил внимания, на то, что мужик не знает такой популярной в мире марки чешского автопрома. Он выпучил глаза в изумлении от другого:

– РСФСР уже больше двадцати лет, как не существует. После беловежского сговора в декабре 91-го.

– Какого сговора? – как бы не расслышал хозяин джипа.

– Ну, когда Союз распался! – не выдержал Генка. Странный разговор вызывал у него всё большее раздражение. – Вы что, забыли?

– Вы хотите сказать, что Советского Союза не существует?

– Нет, конечно! – в один голос гаркнули шокированные мужики.

Водитель остановил машину, обернулся и остолбенело уставился на пассажиров. Наконец, его рот расплылся в улыбке, после чего он громко рассмеялся.

– Ну, молодые люди, вы и шутники. Ладно, откуда сами-то?

– Из Москвы. Меня Алексей зовут, а его Геннадий.

– Понимаю. Вы, москвичи, знаю, любите подшутить над нами, деревенскими. Ну да ладно, я не в обиде, молодежи только дай только пошутковать. Вы, часом, не работаете в программе «Розыгрыш недели» на телеканале «Зори России».

– А что, есть такой? – Алексей, будучи тележурналистом, знал или, по крайней мере, слышал почти о всех существующих крупных и даже мелких телевизионных каналах, но такого не припомнил. – Это что местный канал?

– Нет, что вы, всесоюзный, на весь Союз вещает. Очень популярен.

– Какой опять Союз? – Генка наклонился вперёд.

– Высокий рейтинг? – полюбопытствовал Денисов.

– Высокий что? – абориген как будто впервые услышал новое слово.

– Да так, ничего, и что это за канал и передача про розыгрыш такая?

– Вы разве не знаете? Ах, да, вы точно решили меня вконец задурить! Год-то нынче 2012-й?

– На этот счёт мы не будем устраивать жарких дискуссий. Пожалуй, признаем сей факт, хотя в нашем случае небесспорный, – Алексей задорно подмигнул Генке.

– Весёлые вы, мне нравятся такие. И юмор у вас своеобразный, нестандартный. Меня Николай Иванович зовут, – представился странный хозяин странной машины. – По какой надобности, позвольте полюбопытствовать, в Кубринск?

Друзья в двух словах, опуская ночные приключения, рассказали, что ещё с двумя товарищами сплавляются по Кубре, что прокололи лодки, и им пришлось высадиться здесь в поисках материала для ремонта.

– Вряд ли вы сегодня чего-нибудь купите. Воскресенье. Я вас к себе отвезу. У меня в паре километров свой дом. Старых камер и покрышек навалом. И клей резиновый найдём.

– Клей у нас есть. А лодки вёсельной у вас часом не найдётся? Может, у соседей? Переправили бы нас. Мы заплатим.

– Нет, ребятки, наш посёлок далеко от реки. Вот на машине даже рыбачить езжу.

По дороге Николай Иванович рассказал о рыбалке, с которой он возвращался и о том, какие здесь красивые места. На вид ему было не более шестидесяти. По живому блеску в глазах и весёлому доброму юморку, которым была приукрашена живая речь, довольно прямой осанке и всему внешнему виду нельзя было сказать, что годы лежали на плечах этого человека непосильной ношей. Выражение лица приветливое, глаза излучали энергию. И если бы не глубокий шрам через всю правую щёку, мужчина мог бы спокойно сниматься в гламурных журналах. Например, сидя с трубкой у камина и потягивая дорогой коньяк, со спокойным взглядом благородного и мудрого пожилого джентльмена, приверженца старых традиций. Когда ребята узнали, что мужику не шестьдесят лет, а за восемьдесят, то чуть не проломили пол машины отпавшими челюстями.

– Как вам удаётся так выглядеть? – в голосе Гены слышался неподдельный интерес.

– Секрет – проще палки-копалки. Физическая работа на свежем воздухе, спорт, изотерические практики, юмор и оптимизм. Но не это главное. Всё это не работало бы без непременного условия. Основа всего – доброе отношение к людям и восприятие жизни такой, какая она есть. Без условий.

– А вы философ? – удивился теперь уже Алексей.

– Жизнь заставила. Если вы предъявляете к ней претензии, то предъявляете их к Богу. И потом, я даже в самых аховых ситуациях ищу что-то хорошее. То есть, главное – позитивный настрой на всё. Кроме того, я считаю, что неразрешимых проблем нет, есть только разные варианты их решения. Или обходные пути. А ещё нужно всё всем прощать. Местью того, что случилось, не исправишь…

Тут он на несколько секунд замолчал, а потом тихо и задумчиво произнес:

– Впрочем, одну единственную вещь мне простить трудно, хотя я и пытаюсь.

– Кому?

– Фашистам.

Николай Иванович вдруг посерьёзнел.

– Это было ещё во время Отечественной. Мой батька в этих местах председателем колхоза работал… Ну да ладно, дела давно минувших дней. Мы уже приехали, десантируемся.

Пока Николай Иванович накрывал стол на веранде, поговорили о политике. Хозяин и слухом не слыхивал ни о Брежневе, ни Горбачёве, ни о Путине или Медведеве. Это наводило мужиков на определённые догадки, которые они пока не решались озвучивать.